– А у вас здесь есть пепельницы?
У Великана задергался второй глаз, причем в унисон первому, и стали раздуваться ноздри.
– Знаешь, вот сейчас ты реально похож на Князя Тишины, – произнес я со всей искренностью, на которую был способен, – Если бы мне раньше сказали, что где-то в каком-то мире существует Князь Тишины, я бы его представил себе именно так – здоровенным мужиком в шляпе, который собрав в кулак всю свою железную волю, пыжится изо всех сил, чтобы промолчать и не нарушить тишину. Только, смотри, не пукни от напряжения, а то будет, наверное, чертовски обидно нарушить тишину именно таким образом.
Дергающиеся глаза Князя наполнились яростью, он противно заскрежетал зубами, грозно зарычал и схватился за рукоятку кинжала. Мне даже показалось, что из его раздувающихся ноздрей повалил пар. Я понял, что чаша терпения Князя переполнена, и хотя мой внутренний чертик подначивал меня заставить Великана вытащить кинжал, я решил остановиться и сказал твердым громким голосом:
– Ладно, Князь, я согласен! Что там у вас за миссия?
Кинжал наполовину вылез из ножен, и некоторое время Князь гневно смотрел на меня, видимо размышляя, стоит ли со мной связываться или проще прирезать. В тот момент ему, похоже, более привлекательным казался второй вариант. Я встал со стула, бросил недокуренную сигарету на пол, затоптал ее сапогом, сунул руку в карман и почувствовал между пальцами холодную сталь кастета. Сдаваться без боя я не собирался. Но тут лицо Князя стало постепенно меняться, превращаясь из звериного обратно в мушкетерское. Он вогнал кинжал в ножны и, усмехнувшись, прокричал:
– Да уж, Иван, ну ты и фрукт! Никому еще не удавалось довести меня до такого состояния, чтобы эмоции возобладали над разумом. Обычно я всегда держу голову в холоде.
– Это нетерпение, Князь. Никто не любит ждать, а многие и не умеют, – я вынул пустую руку из кармана и опять уселся на фиолетовый стул.
– Я умею ждать, – недовольно и, как мне показалось, с некоторой долей упрямства произнес Великан, – Если никто не капает мне на мозги и не несет всякую чушь.
– А, ну да, – я усмехнулся, – ты же Князь Тишины, и умеешь ждать только в тишине. Ну, ладно, мы отвлекаемся, давай рассказывай, что я должен сделать, чтобы всем стало хорошо.
На лице Князя вдруг отразилась какая-то растерянность, и он воскликнул:
– Черт возьми, совсем забыл!
– Забыл про миссию?
– Да нет! Ритуал! – Он как-то суетливо огляделся по сторонам, подошел к столу с игрушками Безумного Доктора, смахнул все на пол, подкатил стол ко мне и поставил на него два пластиковых стаканчика, красный и черный. Откуда он их взял, понятия не имею.
– Итак, Иван, перед тобой два стаканчика, – важно заорал Великан, – если ты согласен на мои условия, то должен выпить из черного. Если ты отказываешься, то выпей из красного.
– В красном яд, что ли? – недоверчиво спросил я.
– Нет, конечно! – Князь был явно оскорблен моим предположением, – Зачем мне тебя отравлять? Ты все равно еще не знаешь сути миссии. И потом, яд это не мой метод, поверь. Эти два стаканчика – просто дурацкий ритуал, и он абсолютно безопасен. Только пей залпом и до дна. И нюхать, кстати, не советую.
Я встал со стула и взял в руку черный стаканчик. Он на две трети был наполнен какой-то жидкостью желтоватого цвета. Я, все еще сомневаясь, взглянул на Князя, и он ободряюще мне кивнул. Тогда я залпом осушил содержимое стакана, и чуть не задохнулся от мерзкого противного вкуса. Лицо мое непроизвольно сморщилось в состояние изюма, и я воскликнул каким-то вороньим голосом:
– Dégueulasse Derche, Merde, Nique ta mère, Va te faire foutre, Salaud, Merdeux, Fils de pute!
Из этой фразы я не понял ни слова, но к своему полному изумлению произнес я ее с чистейшим французским произношением, хотя французского языка никогда не учил и кроме селяви и шершеляфам ни хрена не знал.
– Что это за дрянь? – спросил я, отплевываясь.
– Всего лишь тройной одеколон, – усмехнулся Князь, – И не стоит в приличном обществе так похабно ругаться, даже по-французски.
«Эх, сейчас бы сушечкой закусить», – подумал я про себя, вспомнив Лешку Селиверстова, персонажа фильма «Такси-блюз», а вслух сказал, несколько раздраженно:
– Да я вообще французского не знаю. Это, наверное, реакция на пойло, которое ты мне подсунул, а может и на весь ваш гребаный мир, – и, добавив в голос легкую нотку страдания, спросил, – Слушай, Князь, а пивка у тебя нет?
– Извини, Иван, пива нет, – с этими словами он взял красный стаканчик, маленькими глотками выпил содержимое, блаженно крякнул, вытер усы тыльной стороной ладони и поставил пустой стакан обратно на стол.
– Стесняюсь спросить, а что было в красном стаканчике? – вкрадчиво произнес я, чувствуя какой-то подвох.
– Бурбон, – радостно прокричал Князь и громогласно захохотал.
– Мило, – буркнул я и уселся на фиолетовый стул, сильно зажав свои уши ладонями. У меня было такое ощущение, что я нахожусь между двумя мчащимися на полной скорости поездами.
В приступе смеха Великан толкнул рукой стол, и тот стремительно укатился в темноту. Я проводил его взглядом, затем посмотрел на Князя и вздрогнул от неожиданности. На его лице не было и следа веселья, оно было абсолютно серьезным, даже, можно сказать, строгим. Я убрал руки от ушей и приготовился слушать.
– Значит так, Иван, – начал Князь, – в нашем мире есть один очень могущественный человек. Зовут его Великий Экспериментатор. Он…
– Насколько могущественный? – с интересом спросил я.
– Не перебивай меня, – грозно прокричал Великан, и его глаза как-то хищно блеснули. В этот момент он стал больше похож не на мушкетера, а на кардинала Ришелье, – Я расскажу тебе только то, что тебе необходимо знать. Ни больше, ни меньше. Просто сиди и слушай. Так вот, наш Великий Экспериментатор любит изобретать оружие, и он уже придумал и создал неимоверное количество всякого хлама для убийства и разрушения. Теперь он хочет создать главное творение своей жизни Последнюю Бомбу. И поверь, Иван, в нем столько желания и энергии, что он непременно ее создаст. А, как ты понимаешь, каждое вновь созданное оружие необходимо проверить, дабы убедиться в его работоспособности. И, когда он проверит свою Последнюю Бомбу, боюсь, от нашего мира ничего не останется. Поэтому его надо остановить. В общем, ты должен отнести Великому Экспериментатору свою лень.
Последняя фраза меня, мягко говоря, ошарашила. Я ожидал чего угодно, но только не этого. Округлив глаза, я спросил не без сарказма в голосе:
– Простите, что я должен отнести?
– Свою лень, – твердо сказал Князь.
– Это как? Видимо, я должен взять корзинку, положить туда свою лень, надеть красную шапочку и отправиться через лес, кишащий волками и охотниками, к этому вашему Великому Самоделкину?
– Великому Экспериментатору, – раздраженно поправил меня Князь. – Нет, ты просто должен до него добраться, а там твою лень перекачают ему. У нас есть специальное оборудование для этого. Но путь будет долгим, непростым и, возможно, опасным. Ты должен идти строго по этой фиолетовой тропинке, и она приведет тебя к цели.
Я проследил за движением руки Князя и действительно увидел фиолетовую тропу шириной около метра, которая начиналась от тумбы и уходила в темноту. Готов поклясться, что раньше ее не было.
– Почему фиолетовая? – поморщился я, – Нельзя ли подобрать другой цвет?
– Могу предложить только красно-синюю, – усмехнулся Князь.
– Нет уж, пусть тогда остается фиолетовая. Боюсь, по красно-синей я до цели не доберусь. А Страшила с Железным Дровосеком тоже будут?
– В смысле? Ты о чем? – лицо у Великана стало такое растерянное, что я даже слегка рассмеялся.
– Да, ладно, Князь, шучу. Только меня смущают два момента. Если этот ваш Никчемный Экспериментатор так уж одержим своей бомбой, то зачем ему моя лень? Согласиться он на это?
– А мы ему про лень ничего говорить не будем, – вкрадчиво прокричал Великан, – Мы скажем, что ты великий физик-ядерщик, и готов перекачать ему свои знания. Процессы эти похожи, и он ни о чем не догадается.
