Местный дипломат Косинов зло отдышался, но понимал, что переговоры с дикой оппоненткой необходимо продолжать:
-- Скажи, где их хотя бы искать? И что за Сквалиолиус такой?
-- Не знаю... да что вы за дурные дядьки? Если бы я знала, я бы сама их нашла!
Это была последняя реплика, пришедшая из квартиры N2. Косинов еще пытался что-то выяснить, даже грозился, но девчонка опять потеряла всякий интерес к беседе. Ее дух исчез. В общем-то, если очень усердно подумать, имеется в произошедшем и меленькая положительная деталь. Словарный запас выпускников девятой школы пополнился новым словом "Сквалиолиус". Радуйтесь, если сможете! Ха! Уныло-приуныло посмотрели на железную дверь подъезда, об которую разве что оставалось биться в отчаянии головой. Полумертвый электрический свет даже не пытался разгонять это уныние, наоборот -- еще больше нагонял тоски. Но присутствовала в той тоске некоторая манящая интрига. Хотелось уже чисто из человеческого упорства или хотя бы из злости узнать: что за утенок такой Дима, где еще два ключа, и главное -- как все же выбраться из этой чертовой пятиэтажки?
-- Над нами просто издеваются, -- с печалью в голосе констатировал Контагин. -- Даже девчонка и та издевается! Послушайте, а может они все вместе -- банда? А?
Квашников постоянно вытирал пот на лбу: лампочками напекало, что ли? Ему даже было слегка стыдно, что здоровенный детина, склеенный из мускулов, бицепсов, трицепсов, и ничего не в состоянии сделать в простой дурацкой ситуации. Он потеребил еще больше, чем прежде, проросшую щетину и твердо сказал:
-- Так, не раскисать! Все доступные нам комнаты мы полностью обшарили, на лестницах тоже ничего нет. Вывод один: как бы нам этого не хотелось, но снова придется идти на поклон к идиотам-жильцам. И начнем с самого низа.
Прежде чем открылась дверь квартиры N4 ждали минут пять и подумали: "уж не помер ли?" Ветеран "второй гражданской" Гаврилов появился на пороге какой-то... не такой. Взор его выглядел слишком уставшими, он пошатывался на костылях и казалось, будь здесь малейший ветерок... Раздражение на обитателей дома резко сменилось прежней жалостью, во всяком случае -- к инвалиду точно. А если принять во внимание, что все они здесь по-своему больные, то и разговаривать с ними следует -- как доктор с пациентом. Глаз на обожженной стороне лица был почти закрыт, создавая противоречивое ощущение постоянного подмигивания.
-- Анатолий Ефимович, -- Квашников не знал как начать, -- извините нас. Мы должны задать вопрос, который вам покажется даже не странным, а откровенно дурацким. Но поверьте, для нас он очень важен. Вы не знаете, где найти утенка Диму, шута Петю и Сквалиолиуса? Это игрушки той ненормальной девчонки, что живет на первом этаже.
Ответ, увы, был вполне ожидаем:
-- Приболел я, ребята, серьезно приболел. Мне не до шутов и не до детских игрушек. Не знаю я ничего.
Дверь закрывалась очень медленно, и казалось, ее закрывает не человеческая рука, а легкий сквознячок.
-- По-моему, бесполезняк, -- мрачно заявил Контагин. -- Миссия невыполнима. Встряли мы, и надолго.
-- Да заткнись ты, Зомби! Твоего загробного пессимизма еще не хватало! Идем дальше!
Следующей по курсу была квартира N7. И вот тут сильно призадумались: стоит ли спрашивать о таких глупостях старенькую бабушку -- не просто долгожительницу, а дожившую аж до самого конца света. Колебались, сомневались, но тем не менее в дверь постучали и задали тот же вопрос. Черный платок, черная кофта и черная юбка могли означать только одно -- вечный траур. Траур по здравомыслию. Здесь такое в порядке вещей. Валентина Константиновна долго гладила лицо, точно хотела разгладить старческие морщины и помолодеть. На самом же деле она не поняла даже смысла вопроса.
-- Внучеки, вы кого-то потеряли?
-- Ну... -- Квашников включил спинной мозг и принялся выкручиваться из неловкой ситуации: -- Детские игрушки такие, ими играла девочка с первого этажа. Рыжая такая, с бантами.
Валентина Константиновна сложила свои дряхлые руки на его груди и дрожащим голосом произнесла:
-- Внучек! Все, скоро все исчезнет! Мир погиб, и мы погибнем! Сначала первый этаж, потом второй, а там и до меня смерть доберется! -- Она опять была готова пустить слезы.
-- Извините.
Шаркающие по полу шаги удалялись так тихо, что снова пришли эти умодробящие ассоциации с привидением. Еще полностью черное одеяние -- да, именно "одеяние", потому как привидения "одежду" не носят. В голове слегка помутнело, но ненадолго. Контагин оглянулся вокруг, указал пальцем на квартиру N8 и изобразил на лице вопросительный знак размером с само лицо.
-- Ну уж нет!! -- Иваноид в унисон своей экспрессии даже замахал руками. -- Сейчас опять вылетит это размалеванное чучело и начнет по нам из ружья палить! У меня до сих пор в ушах звон не прошел.
-- Ты прав, брат по разуму. Тогда к "Титикову", если он там еще не загнулся от передозировки.
В квартиру N9 стучали минут пять. Но этот факт даже никого не раздражал, ибо все понимали, что Великий Ученый и Великий Мыслитель современности Евгений Чичиков помимо своей основной профессии (наркомании) усердно занимался изготовлением таинственного раствора для самого Михал Савелича! Несомненно, его открытие должно повернуть всю мировую науку, если он сам прежде не повернется умом. И такая мелочь, как пять минут туда-сюда...
-- Да откроешь ты, сука, или нет?! -- Квашников долбил ногою по двери примерно так же, как конь лягает навязчивых незнакомцев.
Наконец щелкнул замок, и из-за двери появилась нелепая физиономия Шестиглазого. Физиономия была еще чем-то недовольна: морщинистая лысина повращалась в разные стороны, ученый поморщил нос похожий на крючок, прибитый к лицу вверх тормашками, и разумеется, поправил все четыре линзы очков. Это действие было для него что-то вроде ритуала -- как для Косинова постоянно поправлять волосы. Длинная седая борода походила на метлу, по чьей-то ошибке прикрепленную к голове гвоздями волос. Шестиглазый почесал эту метлу и спросил:
