Квашников приподнялся на локтях и размял спину:
-- Интересно, а что мы запоем, когда Провидение коснется наших мозгов? И вот вопрос -- повышенной сложности! Если все эти чудики тоже пришли из леса, то откуда они взяли ключи от квартир? Здесь же все двери наглухо заперты!
Вопрос "повышенной сложности" остался без ответа. Ленивые мысли, живущие в ленивых мозгах, посовещались между собой и пришли к выводу, что загадочное молчание всяко лучше любой высокопарной глупости. Квашников поднялся и, продолжая заметно хромать, принялся разминать больную ногу, для этого он несколько раз прошелся туда-сюда по лестничному пролету.
-- Проблема на проблеме, Иваноид у нас еще и хромой... -- Тут Косинов резко подскочил, глаза его сделались как кругляшки монет, внезапно пришедшая идея даже на секунду застряла в горле, извергаясь наружу хриплым звуком "х-х-х". -- Хромой!!
Последнее слово прозвучало как взрыв голоса. Даже чуть пошевелилась далекая паутина вместе с уснувшим от обжорства паучком и почившей мухой. Пара недоумевающих взглядов молчаливо уставились на кричащего.
-- Чего орать-то?
-- Вы помните, как все началось?!
-- С момента твоего зачатия...
-- Без приколов, парни! Когда мы только зашли в этот дом, в подъезде висел почтовый ящик! -- Косинов шлепнул себя ладонью полбу. -- Что я несу: он и сейчас там благополучно висит. Мы еще удивились: почему это один ящик на столько квартир? Там лежала записка с дурацким детским стишком. Про мышат-лягушат...
Квашников с Контагиным осторожно переглянулись, невысказанная мысль звучала бы следующим образом: "Может, Косинус того... начинает потихоньку превращаться в одного из жильцов? Какие, к едрени-фени, мышата-лягушата??" Обстановка для подобного поворота событий была крайне благоприятной. Их длинноногий товарищ махнул рукой и с репликой "сейчас сами увидите" спустился к подъезду, открыл ящик со слегка зашарканной надписью "для почты" и вынул оттуда листок. Вернулся он также молниеносно -- гигантскими прыжками перелетая чуть ли не половину лестничного пролета. Тем временем и остальные участники драмы тоже успели кое-что вспомнить: действительно, в той записке упоминались какие-то мышата: они или пели, или играли, или чей-то дом спалили... Написано было глупым детским стишком, и всерьез воспринимать откровенную белиберду на тот момент ни у кого не хватило собственного безумия. Косинов помахал в воздухе чуть помятым листком и еще раз (внимательно и с выражением, как на школьном уроке) продекламировал написанный текст:
"Смейтесь, звери, ярко, звонко!
Три блуждающих мышонка,
Синий, Черный -- как больной,
И коричневый -- хромой.
Жили где-то в зазеркалье --
Без заботы, без печали.
Им сказали: все в порядке?
Поиграли бы вы в прятки!
Так и жизнь пройдет быстрей,
И помрете веселей!
И мышата зарезвились,
Запищали, закружились!
Носятся, разинув рот,
Взад-вперед да взад-вперед...
Им явились песни, пляски,
Даже некто в сшитой маске --
Яркий, пестрый, без мозгов:
Непонятно -- кто таков.
А до этого -- другой,
Весь суровый, волевой,
Друг воды и друг ветров:
Непонятно -- кто таков?
А еще один -- весь мрачный,
Да по жизни неудачный,
Без движения и сил --
Первым двери отворил.
Пленник собственных оков:
Непонятно -- кто таков?
И резвились те мышата,
И стучали по палатам,
И искали бесполезно
Эту палку из железа.
Но не будет путь пройден,
Пока Шторм не завершен..."
Косинов, не дав никому одуматься, скороговоркой принялся пояснять то, что уже и так стало понятным:
-- Кто бы не сочинил шпаргалку -- это все про нас, горемычных! Здесь три мышонка из некого "зазеркалья": один синий, другой черный (названный больным) и коричневый, который хромает. Теперь идут простые параллели. У меня синие глаза... ну, почти угадано, у Зомби -- черные, у Иваноида коричневые. Далее читаем...
-- А с чего это я "больной"? -- возмутился Контагин.
-- Автор текста воспринимает твое дурковатое амплуа "Зомби" как болезнь. Да и откровенно сказать... с мозгами у тебя в реале не все в порядке. Только без обид. Итак, читаем далее: "им явились песни, пляски..." Ну как тут не вспомнить квартиру N10, в которой, по мнению морячка, "вечный запой". А вот и знакомые до боли в кишечнике персонажи... "Некто в сшитой маске -- яркий, пестрый, без мозгов", следующий -- "друг воды и друг ветров", и еще один -- "мрачный да по жизни неудачный... без движения и сил". Списано как с натуры. Слушайте, все это не может быть простым совпадением! Последние строки стихотворения меня вообще добивают: "И искали бесполезно эту палку из железа. Но не будет путь пройден, пока Шторм не завершен..."
