-- Сейчас вырубится, проститутка такая! Кто нам тогда гвоздодер искать будет?
Шестиглазый громко чихнул, чуть не свалившись при этом с табуретки.
-- Эй, профессор! Вспомните, что вы обещали!
-- Э-э-э! -- Чичиков приветливо помахал рукой остальным -- примерно так машут космонавты перед стартом. -- Я помню!
Пошатываясь, он поднялся и куда-то побрел. Один тапочек слетел с ноги сразу, а через пять шагов откинулся второй. И профессор поковылял как босяк, являя миру обнаженные пятки российской науки и шлепая голыми ступнями по прожженному кислотой линолеуму. В ванной он провозился минут десять, в коридоре еще пять, а на кухне, казалось, вообще сгинул... когда все же вернулся, его растерянный вид начинал внушать тревогу.
-- Куда зе я подевал этот гвоздодер? -- он в усиленном режиме почесал лысину. -- Вспомнил! Проклятый склероз! Я зе его отдал!
-- Кому?!! -- рявкнули одновременно три голоса.
-- Этому... Ветьно Веселому... за дозу, казется...
Квашников хотел пнуть ближайший столик, чтобы склянки с химическими реактивами разлетелись вдребезги по всем координатам пространства. Особенно противно было наблюдать, как Шестиглазый вновь притащил свое туловище к "порошку радости" и вытянул худющую шею, чтобы еще разок нюхнуть. Так и подступало искушение свернуть эту шею, дабы голова почувствовала настоящую свободу не только от томительного духа, но и от самого тела.
-- Выходит, -- Косинов потер вспотевшие ладони, -- мы уже давно могли его забрать...
-- Есе как могли! -- Чичиков, закрывая одну ноздрю пальцем, другой жадно пожирал рассыпанную по столу радость.
Дверь квартиры N9 не просто закрылась, ее затрамбовали несколькими пинками, чтобы это шестиглазое чудо больше никогда оттуда не вылазило и не поганило свет божий. Необходимо было минут пять, чтобы просто успокоиться. Квашников и Контагин нервно выкурили одну сигарету на двоих. Медленно-медленно, но мысли потихоньку прекращали ментальный бунт, остывали, рассаживались на симпозиуме где-то внутри головы и занялись, наконец, своими прямыми обязанностями -- стали думать.
-- А чего думать? Идти к арлекину, смотреть очередное представление и забирать железку. Ой, чую я скоро не сдержусь... -- Иваноид разговаривал маленькими облачками дыма, которые вместе с ядом извергались из легких.
Итак, маршрут лежал от двери N9 к двери N8 -- это ровно два шага влево. Загадочная квартира под номером 7 излучала пока мертвую тишину, если только не окажется, что для выполнения очередного квеста придется направляться именно туда, а в ней живет еще какой-нибудь крендель с личными тараканами в голове. Впрочем, после заполошного клоуна уже вряд ли что-то могло по-настоящему удивить. Стучать к нему до жути не хотелось, разговаривать -- и подавно.
-- Слушай, Косинус, давай-ка ты! Я уже задолбался вести дипломатические переговоры с этими психами. -- Квашников поморщился и всем своим видом показал, что реально утомился.
Тарабанить по глухому металлу двери снова пришлось минуты три, не меньше. Вечно Веселый либо крепко спал, либо путешествовал в одном из ближайших параллельных миров (не стоит забывать, что наркотики хранились именно у него). Но вот он появился. И вновь -- неподдельно радостный, и вновь -- с плескающими через край эмоциями. Приторной патетикой была пропитана каждая буква каждого слога:
-- Здравствуйте! Здравствуйте! О, Фрик N2, приветствую тебя! Зрители требуют веселья? -- Широко распахнутые глаза клоуна и этот живой взгляд -- пожалуй единственное, что осталось в его внешности от нормального человека.
Косинов попытался быть резким и грубым, но от природы мягкий голос свел желание откровенного наезда к неуверенной просьбе:
-- Гвоздодер имеется? Сойдет монтировка, ломик, железный штырь... что-нибудь в этом роде.
-- У Ксандра есть гвоздодер. А зачем? Устроить представление?
Косинов посмотрел в сторону товарищей, прося у них немой подсказки и собственной мимикой как бы говоря: "ну как с такими можно вести адекватный диалог?" Глупое молчание нарушил сам шут:
-- Если решите еще одну загадку, будет вам чего просите.
Квашников сжал скулы и чуть заметно кивнул. Контагин в этот момент наблюдал, как его плевок, минуя лестничные пролеты, стремится в самый низ. Вечно Веселый на какое-то время исчез в своей квартире и тотчас вернулся с небольшим кусочком мела, вручая его лично Косинову. Потом он произнес без какой-либо интонации:
-- Нарисуйте треугольник в котором четыре угла. У вас ровно одна попытка. И не беспокойте меня, пока не найдете решение.
По непонятной причине тон Ксандра заметно изменился, как будто он имел ввиду нечто вроде "отвяжитесь от меня". Щелкнул дверной замок, и снова вокруг -- железобетонная ТИШИНА, ставшая уже чуточку священной. Даже не хотелось осквернять ее ничтожными человеческими словами. Косинов повертел в руках мел, попробовал его на язык, потом принялся рисовать на полу уродливые фигуры тригонометрического гротеска. Но как не чертил, у всех треугольников, в том числе косых, кривых, безразмерно пухлых, четвертого угла так и не появлялось.
-- Эх, жаль Идеальномыслящий в самоволке...
-- Я знаю! -- неожиданно и резко заявил Квашников, у которого по математике если и бывали плюсы, то только после оценки "три". -- Дай сюда мел.
Он отошел на несколько шагов, присел на корточки и принялся выразительно чертить. Одна сторона треугольника прошлась по стене от плинтуса до самого края, другая его сторона уже лежала на стене смежной, а третья замыкала всю композицию по полу.
-- Понятно? Четвертый угол -- это угол самого здания, неучи.
Незатейливая геометрическая фигура в формате 3D теперь как бы обрела свой объем. Кусочек мела был с гордостью переломлен пополам.
