С противоположной стороны стены хоть бы мышь пробежала: ни звука, ни шороха, ни приблудного глюка в виде звука или шороха. Тишина абсолютного нуля... Лединеев словно растворился в небытие бесконечно далекой тайги.

   Косинов понимал, что неволей стал причиной последних жизненных перипетий, и старался отвести разговор на посторонние темы, только бы не вспоминать об этом:

   -- Я наверное чего-то пропустил... откуда такая странная кличка "Идеальномыслящий", язык сломаешь. И ведь не лень выговаривать.

   -- Пропустил, пропустил. -- Контагин попытался вольготней устроиться на ступеньках, но угловатый бетон постоянно мешал телу. -- Это еще в шестом классе было. Короче, математичка задала нам задачу повышенной сложности и сказала, что если кто решит ее в течение трех дней, автоматом пятерку в четверти получит. Так представляешь, он умудрился решить за десять минут после того, как она эту задачу продиктовала. Даже звонок на перемену не успел прозвенеть. У математички -- круглые глаза, а кто-то из класса громко крикнул: "Лединеев! Идеальномыслящий!" Остальные просто подхватили... Бывало возникнет какой-нибудь спор, и потом один из спорщиков скажет: "Пойдем к Идеальномыслящему, пусть он нас рассудит! Как он скажет, так и будет!" Понятно, что все просто прикалывались. А Вундер, не будь простаком, быстро вжился в роль и всем подыгрывал... В принципе, дурковатое погоняло, я согласен... но сейчас поздно менять стереотипы. А, вот еще случай любопытный произошел, примерно год спустя... Получил как-то Лединеев двойку, причем -- по физике. Поначалу даже никто не поверил, "не-не, не может быть" говорили, но когда в тетрадке каждый лично увидел большого гуся из красной пасты, это уже была Новость среди новостей. Помню, кто-то из класса, кажется -- Тильман, бежал по коридору школы и орал: "Сенсация! Сенсация! Идеальномыслящий двойку получил!" По этому поводу даже занятия хотели отменить.

   Контагин замолчал и задумчиво посмотрел в бетонный субстрат стены -- да так, словно он смотрит в далекий горизонт. Поучительная история из детства минуты на две отвлекла от текущих проблем, но не более.

   -- Что делать будем? -- устало произнес Квашников и в очередной раз протер лицо от обильного пота. -- Зомби, ты бы лучше на эту тему пару слов сказал.

   -- Есть идея! -- Контагин даже приподнялся, его черные зрачки зачернели сейчас как-то по-особому. -- Попытаться через пятый этаж выбраться на крышу. Оттуда всяко эффектней кричать будет.

   -- О! Мысль! -- Косинов, не теряя времени, тотчас принялся подниматься по лестнице, а остальные молча направились следом. Что еще оставалось?

   Картинка слева и картинка справа не баловали разнообразием. Стена -- наполовину зеленая, наполовину серая -- все больше возвышалась, а электрические лампочки на каждом этаже марали ее огромными пятнами света. Все двери квартир были сделаны точно из-под штампа: прямоугольный металлический пласт в серебристой краске. "Ну хоть бы одна деревянная дверь", -- Иваноид вздохнул, -- "я бы ее за пару ударов вынес". Эта мысль лениво пошевелилась в его голове среди извилин и уснула. Звук шаркающих шагов шептал в воздухе нечто неприличное. Тут Зомби, рванувшийся было впереди всех, вдруг остановился и резко повернул назад. Его растерянный вид вполне соответствовал тому, что он произнес:

   -- Во дела... а пятого этажа это... вроде как нет.

   Необходимо сразу пояснить: не то, чтобы пятый этаж отсутствовал в буквальном смысле, ситуация выглядела следующим образом: лестничный пролет, через который так резво пытались попасть на крышу, внезапно обрывался замурованной стеной с массивной дубовой дверью. И в самом этом факте пока что ничего оригинального. Но дело в том, что дверь была полностью опутана толстыми железными цепями, причем, всяко: крест накрест, по диагонали, справа налево и сверху вниз. Цепи, в свою очередь, были вбиты в стену огромными металлическими штырями (чуть ли не сваями), и на них висели три амбарных замка. Такие замки изготавливали, наверное, еще до революции. Цепи выглядели настолько прочными, что ими вполне можно было удержать реактивный самолет на палубе авианосца.

   -- Я в полном улете... -- произнес Квашников, развел руками и сделал пару шагов назад.

   Четвертый этаж, надо заметить, вряд ли чем отличался от трех предыдущих. Правда, имелась одна незначительная мелочь: лампочка, его грехи освещающая, оказалась без патрона. К цоколю был привинчен оголенный провод -- крайне неряшливо, тяповски-ляповски. Другой провод был припаян у контакта основания. Кто-нибудь наверняка да произнесет: "техника за гранью фантастики". На последних трех квартирах красовались резные цифры 10, 11, 12. И с цифрой 12, похоже, заканчивалась жизнь во вселенной.

   Ко всему любопытный Контагин несколько раз дернул цепи... Звук, шепелявый и звенящий одновременно, прополоскал слух и быстро заглох, поглощенный молчаливыми каменными стенами. Звукам, каким бы то ни было, здесь вообще не рекомендовалось подолгу находиться. Это железобетонное царство -- есть царство тишины.

   -- Так получается... мы в ловушке, что ли?

   -- Ага, Зомби, в ловушке! Дальше по сценарию должен придти Мясник с огромным топором и нас расчленить. Хотя тебя, мертвого, какой смысл членить, ты ведь по кускам разбежишься восвояси. -- Квашников прицелился и попытался плевком попасть в ту "экзотичную" лампочку. Вышло мимо на целый метр. Потом более серьезным тоном добавил: -- Бычки от сигарет, что мы видели около входа в подъезд, довольно свежие. Ну должен же сюда рано или поздно кто-нибудь заявиться... Пусть даже военные с автоматами. Мы же -- чего? Мы же -- ничего. Просто глянули и все.

   Контагин, видать, никак не наигрался с цепями и решил побренчать ими еще разок.

   -- Между прочим, есть такая компьютерная игра, Silent Hill 4 называется, так там один мужик снял комнату в гостинице. И представьте, утром встает, а дверь его комнаты примерно такими же цепями опутана. Облом, да?

   -- Еще какой облом! -- улыбаясь, покачал головой Квашников.

   -- Так вот, этот мужик потом всю игру из этой комнаты выйти не мог, все десять глав. Нехило, да?

   -- Зомби, твои компьютерные игры сейчас, несомненно, самая обсуждаемая тема! Нам и поговорить-то больше не о чем!

   Депрессивные серые краски по определению не могли добавить оптимизма в нарушенную гармонию чувств. Настроение у всех троих резко скатилось под откос. Былая хмель и былое веселье выветрились вместе с последними парами алкоголя, а угрюмое похмелье в образе злого чертенка поселилось в душе. Чертенок скалил зубы, царапался, теребил нервы как струны и постоянно ворчал, ворчал, ворчал. Зашарканный цементированный пол отражался на потолке той же серостью и той же невзрачностью. Отчасти побеленные стены по замыслу должны бы привносить частицу радужного настроения, но даже белый цвет выглядел скорее болезненно-бледным, если не траурным.