– Говорят, в Питер уже прибыло до тысячи фанатов, завтра обещают не более пяти. А думают… Да о себе они думают! Думают, если ограничить движение на Питер, рванет в Москве, а срочно перебросить подразделения в Ленинград – значит ослабить контроль на московском транзите… Так что усилений не будет…

– А у меня лишь единичные посты на вокзалах, – забормотал пожилой грузный полковник, утирая платком взмокший лоб. – Не представляю, что завтра будет!

– Будем с вами держать город! – ободряюще улыбнулась ему хрупкая собеседница.

– Едем-то куда?! – вернулась к сути Марина, когда кортеж уже понес ее под вой сирен в обратном направлении только что проделанного пути.

– Мне доложили, что вы занимаетесь различными неформальными объединениями, что у вас там есть свои контакты, связи…

– Кое-что есть, – насторожилась Марина.

– Идет информация о движении колоны рокеров. Мы пытались что-то предпринять… но они проходят как песок сквозь пальцы, сейчас по Таллинскому шоссе движение затруднено на десятки километров. Представляете их бесконтрольный вход в город?! Да еще и в нынешней ситуации?!

– …То есть вы предлагаете мне остановить колонну?!!

– Поймите меня правильно, Марина Анатольевна! – замялся полковник. – Наша задача – предотвратить коллапс: сложность в том, что всё это нарастает стихийно, как лавина, без какой-то организации… А необходимы коридоры, сопровождение… Но для этого нужен хоть какой-то контакт, представление о целях, направлениях… Вас рекомендуют как лучшего специалиста, я на вас очень надеюсь… или менее чем через час под угрозой будет даже аэропорт!

Вскоре они сами могли наблюдать, как обходят посты авангардные отряды мотоциклистов, не реагируя на машущих руками гаишников.

– Ну, пошли?! – обменявшись без слов понятными взглядами, пассажиры кортежа двинулись им навстречу. Перегородивший дорогу кортеж заинтересовал подъезжающих.

– Ого! Полковники нас еще не тормозили!

– Чем дальше из лесу, тем толще погоны!

– Ни хрена себе, а какие секретарши с полковниками ходят?!

– Отдай девочку, не жмись!

– Да я сама к тебе приду, только шарманки приглушите! – заорала Марина, и, как ни странно, ее послушали. Она подала знак людям в форме оставаться на месте и медленно двинулась навстречу толпе:

– Спасибо! Я рада, что могу приветствовать вас у ворот города-героя Ленинграда, от имени Ленсовета и городской администрации поздравляю вас с прибытием в наш город… – Марина вела себя как обычный педагог в незнакомом классе. Сейчас было неважно, что говорить, так она могла какое-то время удерживать внимание, но говорить с толпой бессмысленно – нужно найти лидера.

– Ты-то кто такая?! Кабан, хватай девочку да поехали! Надоело стоять! – зашумели на мотоциклах.

Марина просветлела: она знала, с кем разговаривать!

– …Я представляю городской комитет по защите законности гласности и правопорядка, – продолжила она, двигаясь уже уверенней и более целенаправленно. – А вы куда путь держите?! – уперлась Марина в мотоцикл здоровяка в стянутой ремнями кожаной куртке. Тот заметно смутился от неожиданности под прямым напором ее черных глаз.

– …Куда?! На Невский! Пройдем колонной по Невскому! Цой жив!!! – заорал здоровяк, вызвав волну ответного клича.

– Не выйдет!

– А кто нам помешает? Ты, что ли?

– Я вам не враг, но Невский перекрыт! Там Московский вокзал, куча фанатов! И ты со своей толпой парнокопытных сейчас пропрешься светофоры сшибать?! Или договоримся, и вам дорогу расчистят?.. Вон у меня целый полковник! Пользуйтесь! – сменила форму общения Марина.

Перед офицерами кортежа разворачивалось сюрреалистическое зрелище. Им было не слышно голосов, но со стороны это выглядело так, будто хрупкая девушка на высоких шпильках как факир-заклинатель гипнотизирует целую толпу распоясавшихся мужиков: они видели, как она подчиняет их волю, как меняются их позы, эмоции. Люди в форме и сами, будто загипнотизированные, не могли оторвать от нее восхищенного взгляда.

С точки зрения Марины, она просто выполняла свою работу.

Выполнив возложенную на нее миссию, она направилась обратно в сопровождении здоровенного детины в стянутой ремнями кожаной куртке.

– Нормальные мужики, – шепнула она в ответ на вопросительные взгляды, и во всеуслышание: – У нас связь есть? Можем связаться с отделением в районе Загородного или с Витебским вокзалом? На Загородном магазин общества ветеранов Афганистана, в отделении знают. К нему уже подогнали или утром подгонят фуру с пивом, нужно эту фуру изъять.

– …Как – изъять?!

– …Просто, под мою ответственность. Или пусть сами перегонят на Октябрьскую набережную, там какой-то яхт-клуб или стоянка катеров… Кабан скажет, куда, – указала Марина на своего провожатого.

– …А если там не согласятся?!

– Пусть обращаются в комитет защиты законности и правопорядка! Я им там лично башку отверну. Скажите, Шкраба сказала!!!

– Кто будет получателем?!

– Кощей, – отозвался Кабан. – Это он клич кинул, к нему и едем.

– Он чего… бессмертный, что ли?!

– …Да нас из Минска только двенадцать вышло! А из Нарвы уже хрен сосчитаешь… А под Славянкой с Рогатым встретились, их менты с трассы согнали, так там вообще туча, но это все не наши! – извинился Кабан.

– Кощей не пойдет, – высунулся из машины офицер связи. – Накладную на кого выписывать?! Фамилия, имя, отчество, паспортные данные…

– Тебя как зовут? – обратилась к Кабану Марина.

– Спиридонов Владимир Викторович.

– Паспорт есть? Ну и принимай фуру пива! Иди, оформляйся!

Отправив Кабана оформлять фуру, она рухнула на сиденье рядом с полковником:

– В общем, сейчас будем выводить народ в обход города на Октябрьскую набережную, и пусть хоть упьются! Вы набережную перекрыть сможете? Чтоб ни одна пьяная сволочь сегодня в город не сунулась!

– Есть, – взял под козырек полковник.

– Кабан! Ты бы гонцов отправил! Народ не знает, где пиво будут бесплатно давать! – закричала Марина сквозь поднявшийся грохот новой волны обходящих по обочинам образовавшуюся пробку мотоциклистов.

– Зачем? Это Рогатый! Сама ему скажешь, вон он, подъезжает на красном «Урале».

Мотоциклом управлял долговязый тощий мужик в комиссарской кожанке в стиле тридцатых.

– Что за затор? – по-деловому оглядевшись, начал он выяснять ситуацию.

Усилием воли Марина заставила себя подняться и направилась вновь наводить мосты. Их недолгий разговор прервал внезапный рев сирен, машины кортежа тронулись с места и начали выруливать сквозь образовавшийся за время ее переговорного процесса затор.

– Марина Анатольевна! Началось! – тревожно сообщил полковник. – Вы уж дальше тут сами, домой вас доставят!

– Что случилось?!

– Фанаты атакуют милицейские посты!

– Расчищайте дорогу! Я за вами! – прокричала Марина вслед спешащему офицеру и решительно обернулась: – На борт возьмешь, Рогатый?

Тот критически оценил ее шпильки, платье, перехваченное поясом в виде серебряной змеи:

– Ты хоть куртку возьми…

– Кабан!!! Ты хотел по Невскому пройти?! – орала Марина, в комиссарской кожанке седлая красный «Урал». – Вперед! Успеешь пиво получить! Цой жив!!! – потонуло в реве моторов двинувшейся на город моторизированной массы.

Утро 19 августа 1990 года оглушило Ленинград грохотом и ревом моторов, лавиной прокатившимся по городским улицам вслед за воем милицейских сирен. Подобно горному потоку, вышел он на мятежную площадь, рассекая и заполняя пространство меж отдельными группами людей.

Сбитые с толку фанаты увидели молодую женщину в чекистской кожанке, за полами которой блестел серебром пояс в форме скрещенной змеи. Видели, как ступившая на занятую ей площадь Марина с приветственным кличем: «Цой жив!!!» – ринулась в толпу фанатов, сопровождаемая группой байкеров…

Средства массовой информации, освещавшие похороны Виктора Цоя, подчеркивали спокойную, доброжелательную обстановку, в которой прошли траурные мероприятия. Пресса обсуждала историю жизненного пути и внезапной гибели певца и поэта…