– Что, мало, что ли? – спросил заочник.

– У меня сдачи не будет, – сказал я.

– Да сдачи не надо. Спасибо тебе огромное! Вот теперь можно и домой лететь, а мне до Витима надо. Так что – до следующей встречи, – улыбаясь, сказал он.

В те времена на двадцать пять руб лей можно было прожить целый месяц, и я, недолго думая, побежал в столовую. Поскольку студенты вечно голодные, я набрал себе еды аж на восемьдесят копеек (до этого я постоянно брал только на пятьдесят копеек). Я взял первое – борщ, два вторых, картофельное пюре с двумя котлетами и компот; хлеб на столах лежал бесплатно.

Так шла учёба. Параллельно я занимался спортом.

Где-то в мае пришла повестка из военкомата. Я пошёл служить в армию, а отслужив, восстановился в техникуме на второй курс. Мои бывшие однокурсники уже заканчивали техникум и подшучивали надо мной: дескать, тебе ещё учиться да учиться, а мы уже дипломники. Где-то в глубине души я завидовал им белой завистью.

Учёба пошла своим чередом. Руководителем нашей группы стал опытный преподаватель с высшим образованием – Тимофей Иосифович Божайкин. Он преподавал предмет «технология лесозаготовительных работ». Это профильная профессия в данном учебном заведении. На групповом собрании меня выбрали старостой, и пошло обучение по всем правилам. Занимался спортом, участвовал в соревнованиях и, соответственно, выигрывал призы.

Как-то мы с Тимофеем Иосифовичем разговорились и он спросил:

– Саша, ты же с Турунтаева?

– Да, я с Турунтаева.

Он начал рассказывать мне, как лет шесть назад они организовали по бездорожью переход по компасу напрямки с Улан-Удэ до самого первого населённого пункта, которым оказалось село Турунтаево, а вернее леспромхоз, который стоял на краю села.

– Переход возглавлял заведующий отделением лесозаготовки Олег Иванович. Также с нами были преподаватели техникума. Всего в экскурсии участвовали восемь преподавателей. Хотели сделать переход за один день, но нам не повезло: пришлось переночевать в тайге. Поутру чай с термосов попили и опять пошли по компасу, устали капитально. Когда увидели дома, обрадовались.

– Тимофей Иосифович, вы зашли в первый дом – с вами разговаривать не стали, зашли во второй дом – вас даже слушать не захотели, – сказал я.

– А откуда ты всё это знаешь? – спросил Тимофей Иосифович, смотря на меня удивлённым взглядом. – Может, тебе кто-нибудь до меня рассказал?

– Да нет, следующая квартира, которая вас всех приняла, была нашей, – сказал я.

– Дак это ты нас поил и умывал холодной, прозрачной и вкусной водой из колодца? – спросил Тимофей Иосифович.

– Да, это был я.

– Это просто удивительно, даже не верится! А как ты поступал в техникум? – спросил Тимофей Иосифович.

– На общих основаниях, так как за это время забылись все договорённости, – сказал я.

– Дак ты армию отслужил? Из пистолета настрелялся? – спросил Тимофей Иосифович.

– Да, отслужил и настрелялся из пистолета и автомата, оружие просто отличное. Вернулся сержантом, был командиром хозяйственного отделения, – сказал я.

– Новость, конечно, хорошая, пойду всех удивлю, – улыбаясь, сказал Тимофей Иосифович.

Я окончил техникум, получил квалификацию «техник-технолог по лесозаготовке» и был направлен в Якутию на работу. Прежде чем я уехал туда, наша семья получила новую квартиру в лесхозе, где мой отец работал бригадиром на пилораме. Квартира была трёхкомнатная, просторная, за окнами на улице был палисадник, в котором я посадил ранетку, конечно, не надеясь ни на что, подумал: «Вырастет – дак вырастет, а нет – на всё воля Божья».

Когда я перебрался с семьёй в Якутию, мать с отцом написали мне, что ранетка прижилась хорошо и радует всех своими жёлтыми сладкими плодами. Они до сих пор произрастают и радуют своих хозяев.

Сибирская весна и осень – это самая добычливая пора в природе. И знающий человек берёт от природы всё, что ему заблагорассудится. Конечно, чтобы было впрок, про хищнические привычки нужно забыть и даже не вспоминать, так как для того, чтобы разорить охотничьи угодья, большого ума не надо. И когда слушаешь бывалых людей, которые вспоминают, что когда-то в том или ином месте водились косули, изюбры, сохатые, а в данное время этих зверей нет и надо идти за ними за тридевять земель, то сердце кровью обливается от того, что люди не задумываются над тем, что мы оставим подрастающему поколению.

Закинул леску в воду. Поплавок, качаясь на волнах, копировал каждую волну и плыл вперёд по течению, хотя волны старались его отогнать в противоположную сторону, но течение, в котором плыла снасть, преодолевая волны, следовало по курсу. Поплавок накренился, а потом нырнул, да так резко, что последовала реакция: из воды вылетел елец среднего размера и сразу заблестел на солнце своей зеркальной чешуёй. Я снял рыбку с крючка и положил её в садок.

– Но вот, начало есть! – сказал я.

Мне вспомнилось, что, когда поплавок копирует поверхность волны, а под водой наживка тоже то поднимается, то отпускается, такую наживку рыба брать остерегается.

Однажды я наблюдал такую ловлю рыбы. К моему знакомому приехал двоюродный брат из Ангарска, и они пошли на рыбалку испытывать новый метод ловли рыбы. Я их опередил и спрятался в кустах, чтобы проследить, как они будут испытывать новый метод, который придумали иркутские и ангарские рыбаки: этот метод назывался «грузовая снасть». Про этот метод я слышал от своего друга и напарника по охоте, его звали Володя, но не знал, что это такое и как это работает. А когда Володя напросился с ними на рыбалку, то они ему резко отказали и даже не показали грузовую снасть, на которую будут ловить рыбу. Весь секрет заключался в том, что поплавок не копировал волны на поверхности водного пространства и наживка или грузовая мушка под водой плыла ровно. Рыба брала такую наживку без опаски, и улов был отличным.

Сижу в кустах, смотрю, а мой знакомый с приезжим другом проходят, о чём-то разговаривают и не подозревают, что за ними наблюдают. Подошли к реке, где была излучина и глубокое место, сразу же приготовили снасть и начали рыбачить. Я услышал возгласы, что рыба ловится хорошо, в основном это ленки и крупный хариус. Я рассмотрел и запомнил конструкцию этой грузовой снасти, дома сделал такую же, но у меня ничего не получилось: только время потратил.

Немного прошёл в сторону заводи и заметил всплески. Когда пригляделся, то увидел, как крупная щука отошла от берега и остановилась на глубине заводи. Я наблюдал за ней и передумал все способы, как её поймать, но ничего не придумал. Мне лезли в голову всякие приспособления, но ничего толкового я не придумал. Остановился на такой снасти, как спиннинг, но это дорогая снасть по тем временам, и она мне была не по карману. Тогда я решил сделать самодельный спиннинг: как сейчас помню, нашёл хороший шестик и очистил его при помощи ножа, убрал всю кору и там, где росли сучки, зачистил под ноль. Отложил своё занятие и приступил к изготовлению блесны из консервной банки, потом кое-как сделал подобие спиннинга.

Пошёл рыбачить, но ничего мне не попадалось, хотя в заводи проводил самодельную блесну прямо перед мордой щуки: она даже не среагировала, стремглав сорвалась с места и умчалась в свои просторы. У меня до того испортилось настроение, что хотелось просто сломать эту импровизированную снасть. Ничего не оставалось, как пойти домой несолоно хлебавши.

Вечером пришёл с работы отец.

– Но что, рыбак, что-нибудь поймал? – спросил отец.

– Нет!

– Но сильно не расстраивайся. Это не тот случай, когда пришёл домой, достал из сумки рыбу и приготовил её. Прежде чем достать её из сумки, надо её туда положить, то есть поймать, – сказал отец. Он рыбу очень любил в любом виде: сам мог посолить, и уху сварить, и поджарить.

– Саша, да не рви ты душу. Сейчас не получается – потом получится, – сказала мама.