— По здорову и рад, что достойный сын Великой Булгарии оказал мне честь, посетив дом мой, — закончил я витиеватое предложение.
Булгар удивленно посмотрел на меня, но не прокомментировал мои слова, только уважительно поклонился, давая понять, что принял светский треп.
— Дозволено ли будет, боярин, кабы слышал и говорил с нами мой помощник? — спросил купец и я кивнул.
— Боярин, — дождавшись, пока в горницу войдет еще одно действующее лицо, продолжил купец, представленный мне как Атанас. — Нам потребны зеркала.
Я демонстративно развел в стороны руки, демонстрируя, что не могу ничем помочь.
— Ты видишь, сколько я сладил палат и дымов, мне потребно торговать те зеркала, что я привез от одного уже почившего мастера, кабы оплатить усе, и осталось токмо для себя да жены, а может аще великий князь пожелает купить, — сказал я, по сути, не отказав, а начав торг. Это не осталось без внимания помощника булгарского купца.
— Сто гривен за зеркало и серебра весом за оправу, — начал уже торг помощник Атанаса, имя которого я и не узнал.
— А как веницаианцы брали мои зеркала? — спросил я.
— Так и брали, але то твои люди везли, а мы пришли сами, — высказал на мое мнение, не совсем веский аргумент торговец.
— За тым, што токмо есть у меня могут прийти и з далечи. Але я продам табе зеркало, доброе, што и эмиру в дар приподнести честь. Но серебра более ста гривен треба, — сказал я и стал ждать реакции. Булгары советовались на своем языке.
— Две сотни гривен серебром, але треба видеть товар, — вынес вердикт Атанас.
Я позвал Белу и попросил принести два зеркала, припасенных для встречи с булгарами, а так же принести редиса и тюльпаны.
Гости долго рассматривали два зеркала, которые были почти в человеческий рост и спорили какое брать. Разница между изделиями была только в оправе. Наконец, булгары определились и рассматривали уже редиску, опасаясь ее попробовать. Я нарочито взял одну и с показным удовольствием съел. Указав рукой на угощение, я смотрел, как вначале лица гостей съежились, а после удивленно с интересом рассматривали овощ, тщательно разжевывая его.
— То лекарская ежа, апосля зимы дает силу, — начал рекламную компанию, по сути, приукрашивая, но не обманывая потенциальных покупателей.
Цель была создать бренд. Малодоступность на первых порах продукта и правильный маркетинг должен был свое дело сделать.
— И сколько за семя возмешь? — спросил Атанас.
— Не, семя не дам, а так за пуд три гривны, токмо два пуда на торг дам, — я с большим удовольствием откусил от очередной редиски и с трудом не поежился — овощ вязал во рту.
— Две гривны и десять кун и пуд возьму, — ответил мне торговец.
— Добро, — сказал я, и, сделав паузу, продолжил серьезным тоном. — Мне торг потребен. И по осени товаров много дать смогу, токмо в Булгарию, али еще куда ехать не стану — много работы тут. Аще есть товар, што стоит много, токмо в руки не взять. И ярмарка буде у меня — будь гостем.
На меня посмотрели с удивлением и интересом. Вообще я замечал у купцов некоторую растерянность на контрасте моего внешнего вида и того, что я говорю. Моя податливость в ценах на товары, когда можно было торговаться, и час, и два за каждую гривну, так же сбивала с толку. Только я старался понять, что мне нужны долгосрочные перспективы сотрудничества. Я собирался не только самообеспечивать себя сельским хозяйством, но и продавать его продукцию, как торговать и технологическими товарами.
— Што за товар? — после небольшой паузы и короткого совета со своим приближенным, спросил Атанас.
— Инф…Веды, — сказал я, а у самого чуть не вырвалось «информация». — За то, што ад вестей моих буде польза вельми великая, вы пригоните по осени сто баранов и пятьдесят добрых лошадей.
Купцы переглянулись и ухмыльнулись. Наверняка решили, что молодой парень зарвался.
— Токмо апасля того, как веды допомогут славному эмиру я и прошу плату по чести и торг. Товар по осени я найду, — сказал я и посмотрел на гостей, выражение лиц которых говорило: «Ну, говори, уже, коль начал».
И я рассказал. Про разбитых монголов, что грабили возле границ Булгарии, что разведывали они пути, что рассчитывают пограбить булгар на границе. Рассказал, что взяли в плен монголов, которые и раскрыли планы завоевателей.
— Аще татар ведет Аблас-Хин, токмо не предал он народ булгар и ведает оборону засек на поудни. Вон говорит эмиру Чельбиру о татарах и то буде скоро. Пойдут татары до Самарской Луки, — закончил я рассказ.
— Твои слова стоят платы, коли то верно, — задумчиво сказал булгарин. — Токмо не могли татары сказать, што Аблас-Хин не здрадил.
— Так, там был человек Аблас-Хина вон был поранены, — сказал я и чуть не чертыхнулся. Вот же попал. Одно дело — информация о планах монголов, что можно было узнать у пленных, но откуда я мог знать про то, что этот Аблас сообщит эмиру о монголах? Надеюсь, выкрутился.
— А плату ты потом мне даш. Скажи эмиру то, што я сказал, ты ему доклад держишь, аще иному? — сказал я усмешливо, показывая, что резидент раскрыт.
Булгарских купцов не много я видел, пожалуй, в первый раз, и слышал, что не так часты они в русских городах. А вид Атанаса и его взгляд, анализирующий даже не товар и его качество, а людей, оружие и другие вещи. Даже, рассматривая зеркало, он видел не только товар, он рассматривал его как возможности для своей страны, а тут еще активность веницианских купцов.
Булгарин не ответил мне, и мы дальше говорили о возможностях торга. Я спрашивал о рисе и возможностях торговли с Ираном, которая сильно пострадала от активности монголов, но все еще была, даже купцы бывшего Харезма начали поднимать голову.
Расставшись с довольными и задумчивыми купцами, я потребовал к себе титунов.
Был приятно удивлен, что Макарий и Мышана вели себя непринужденно и их недавние интрижки не влияли на дело. Сенокос продолжался и часть полей, что оставлены для посева озимых и свободные луга, которых было не много, уже скошены и частью сено вывезено под навесы, и сушится. Кони мои стараются во всю и уже пять кобыл ходят брюхатыми. Ожидаем и щенков от любви обильного Шаха. Первая шерсть с немногочисленных овец собрана, и женщины начали прясть. Сделал зарубку о механической прялке типа «Дженни». Производства меда и воска увеличились в два раза в сравнении с предыдущим годом. Практика создания отдельных ульев и определение ответственных оказалась оправданной. Молока производить стали много больше потребления населения. Еще одна зарубка — маслобойня и сыроварение.
В целом все оказывалось неплохо и ожидали большой урожай, если не будет катаклизмов. Поговорили и о природе, у которой нет плохой погоды. Особенно это будет актуально через шесть лет, когда начнется череда дождей и ранних заморозков. Но к тому моменту рассчитываю иметь запасы на случай голода. Мышана пожаловалась, что школа забирает много ресурсов. Уже пришлось зарезать две коровы, которые давали мало молока. Рыбу же артельщики-рыбаки стали давать мало, прикрываясь соглашениями со мной. Пообещал разобраться.
Следующими ходоками стали строители, которые отчитались по строительству нового поселения. Уже больше половины домов были готовы к поселению и мне предлагали заплатить за все сделанное. Строительство же кузнечной мастерской — моего маленького сталелитейного заводика закончилось и все ждут меня, чтобы смонтировать водяное колесо и мешков.
А вот стекольное производство застопорилось, но по собственной инициативе мастера построили печи и хотят уже производить наряду со стеклянными браслетами, бусы. Ну, пусть немного побалуются. Мне же еще нужно сдалать платформы для раскатки стекла и трубки.
— Ну как виру брать будем? — спросил я у вошедших Филиппа и Андрея.
— Треба убивать, — сказал Андрей.
— То так, аще треба и мошну почистить у татей, — определил я направление мести.
Началось обсуждение. Важно, что Войсил поддержит меня, но только в том случае, если месть будет не открытой. С другой стороны, вариант прикрыться набегом марийцев на конкретно поместье Честислава Вышатовича отмели. Тысяцкому пришлось бы реагировать на набег и тогда может быть раскрыта правда. Рабочим вариантом пока оставили поджег усадьбы со всеми домочадцами. Жестко? Да! Но все имеет цену. Я не хотел бы убивать семью соседа. У него было три дочери до пятнадцати лет и сын шестнадцати. Предложил подумать о том, что сделать, дабы избежать лишних жертв и не подставится самим.
