— Корней Владимирович, батюшка, Божана Борояровна, матушка, — Мышана низко поклонилась. Ну что ж, подобные слова как ритуал признания должны были прозвучать.

— Мышана, а подарки нам в дар приносили? А то мы мало что и помним, видел, что зброю приносили, да ткани Божане Борояровне. А что есть? — просил и вопросительно посмотрел на ключницу. — Апосля погляду даров, треба поговорить о поместье што есть, что добре, что худо.

— Да, батюшка, — женщина поклонилась.

— Давай дары и не треба батюшкой кликать — хозяином величай, а батюшка в царкве, да той, што взрастил, — наставлял я ключницу.

Подарки приносили четыре холопа, и ключница называла имя подарившего. Мне практически без надобности знать, кто что подарил, но окружение Войсила, а частично уже и мое — знать нужно было.

Из подарков были ткани — три рулона. Это, по словам Божаны, позволило бы одеть больше десятка девиц в добротную одежду. Была посуда, которой дарили много. Только блюд серебряных было восемь, а еще инкрустированные камнями чаши. Было и три лука в подарок, да три меча. Подарили, оказывается и холопов — десять семей со скотиной и утварью. Тысяцкий подарил, на мой взгляд, более полезное — девять подвод ращепленной доски. Да, как я понял, этот лес давно был собран тысяцким и скорее всего, был за казенный кошт, но мне строиться нужно и я не побрезгую.

— Не в убыток и то добро! А продать долю утвари, потребно. Божанушка, ну нашто нам столько усяго, а серебро потребно — нам строится, расти треба, — обратился я к жене, но не оставил ей шанса перечить.

Ну, никогда не понимал тех, кто с золота и серебра ел. Я за рациональность. Статус показать найдется чем, а начнем зарабатывать, так посмотрим, может, и с серебра поедим. Но когда у тебя уже много серебра, строиться некуда, еды вдоволь, воинов много как быть? Ну, такие вопросы пока еще рано задвать себе.

— Оставляем утвари на дюжину гостей, остатнее в продаж, або абмен на лес, зерно, топоры да скотину. Лепей скотину, — вынес я вердикт.

Божана ничего не сказала, вообще ничего! Складывалось впечатление, что ее это не особо заботит. Нет, я догадываюсь, что хозяйка она справная, вероятно только, что ей уют важнее, чем перспективные экономические планы.

— Давай по людям Мышана. Сколько холопов, смердов, челяди, есть ли ремесло какое, — спросил я, усаживая Мышану на скамью.

Оказалось людей всего двести пятьдесят три в возрасте от 14 лет. Из них почти все холопы и работают на земле. Это было намного больше, чем мне говорил Войсил. Есть семьи свободных смердов, закючивших еще с отцом Божаны порядье. Из ремесел есть небольшое кожевенное производство, кузня. Наличаствуют 96 коров, часть их в семьях холопов с расчетом одна корова на две семьи. С конями еще хуже — всего 57, из которых часть нужна на пахоте, а часть для перевозки рухляди, которую бьет артель охотников. А вот боевых коней не было вообще. Были еще и овцы, козы, всего штук триста свиней на все семьи, гуси да куры. В целом было достаточно богато, от голода уже как два года никто не умирал. Но еще важно, что Войсил помогал следить за поместьем и сам вкладывал средства при острой необходимости. Получается, должен я ему, много должен!

— Так, Мышана, ты письмо ведаешь? — спросил я и дождавшись кивка, придвинул бересту и шило, а после начал. — Пиши. Певое — закупить на проданную серебряную рухлядь коней. Сорок гривен и я дам аще серебра. Коней должно сотня — пятнадцать боевых, токмо молодых да трех лет — сами обучим. Другое — дать земли под мои посадки, и направить до меня две семьи справных холопов, кабы зело мудро и з повагой до земли были, воны и займатся будут моими посадками, а ужо за утро поселить их тут в доме, а земли для меня недалечи ад дома, да кабы ни ведал о том боле никто. Далей. За утро едем земли глядеть, з холопами да смердами заемится, да снеди приготовьте. Мясо, хлеб, скрынка пива, соль, детям меду. Кожнай семье па едакам. Енто до за утро зрабить. И муки треба дать — масленичная седмица скоро. Буде усе енто?

— Да, хозяин, найдем! Батюшка Василий Шварнович много завез снеди. Говорил, что тебе хозяин и тебе хозяйка не в досуг быт строить — вам чадо зробить треба, — с серьезным видом сказала Мышана.

Ночь провели в объятьях и целенаправленном делании детей. Процесс этот был весьма интересным и познавательным, посему стороны решили и впредь заниматься этим процессом со всем тщанием и старанием.

Поэтому, после бурной ночи, очень хотелось кофе, чтобы как-то прийти в себя, но на удивление травяной взвар оказал замечательный тонизирующий эффект. Мышана же выглядела бодро, несмотря на то, что ключница, как и хозяева, не спала только по другой причине — собирала дары от хозяевов. Небольшие плетеные корзины, груженные продуктовым набором, занимали место на семи подводах. Это была колоссальная работа, что пошло в зачет ключницы в моих глазах.

— А безопасно ли здесь? — спросил я оглядывая достаточно богатый обоз. Еще раньше я спросил про охрану, на что Мышана развела руки.

Может ли считаться безопасной землей территория, еще четыре года назад подвергающаяся нападениями, как марийцев, так и булгар. Сегодня же Новгород Нижний не даст булугарам гулять и марийцы присмирели. Только из головы все не выходила проблема Вышемира. Я узнавал, и на свадьбе его не было, несмотря на приглашение как соседу.

Уже в пути я знал, что среди смердов есть отставные, так сказать, ветераны. Недавно переселенные сюда Войсилом. Настолько недавно, что можно подумать, как раз для охраны земли. Их я и решил пригласить к себе первыми. Надеюсь, принцип про старого коня, который борозду не портит, сработает и сейчас. Все же приходилось учитывать, что земли находились на границе Руси. Четыре года относительного затишья, в то время, как в других землях междоусобицы, рыцари, половцы, дали возможности развития региона, вот и людей оказывается больше, чем считает тот же Войсил. Большинство же людей и прибыли в прошлом году. А учет тут ни к черту!

Мышана прекрасно разбиралась в ситуации и знала практически всех по именам. Прекрасно ориентировалась в наличие орудий труда, живности. Я бы так не смог. Человеку из будущего нужно полагаться не на память, а на бумагу или электронный носитель. Уточнение про тиуна — управляющего не принесли желаемого результата. Его не было, так как уже год за поместьем присматрвиал тиун Войсила.

Врученные подарки воспринимались людьми с благодарностью, но я старался демонстрировать и жесткость, угрожая за неисполнение приказов наказанием. Люди же не особо воспринимали угрозы, своими взглядами демонстрируя, что они понимают и работу, и заботу, а вот боярину еще самому след себя проявить.

Владения оказались большими. Земли было столько, что на ней могли и тысяч пятнадцать ужиться, а живет только около трех сотен человек. И эту проблему решать нужно — необходимо привлекать людей. В целом же, если встречали с некоторой пренебрежительностью рядовичами и опаской холопами, то провожали уже выкриками заздравниц. Получить по весне такой съедобный подарочек для людей оказалось очень своевременно и приятно.

Вернулись только к вечеру и страшно голодные. Нас хотели накормить в поселении, но удалось отказаться.

— Боярин, дозволь! — В дом зашел не сильно еще старый человек, лет под пятьдесят, но с лицом полного достоинства. Был он без правой руки, но вонская выправка в этом пожилом человеке не ставила сомнений, и я понял о ком идет речь. В разговоре с Глебом Всеславовичем упоминался удачливый и грамотный десятник Далебор, которому это имя дали уже в сотне Шварна, а после и Войсила.

— Далебор! Честь воям, пораненным на сечи за правду! — торжественно произнес я, вставая, и делая малозаметный поклон. Не знаю как нужно себя правильно вести, но сейчас захотелось именно это сказать. Вообще от степенного старика, которым был преподаватель Корней Владимирович, все меньше оставалось в молодом попаданце.

— Спаси Христос тебя! Ты спросил, и я пришел, а со мной також трое калек да два сына моих. Ведаю, что Вышемир не простит боярыне, а мы його и не хотим, за тебя станем, коли добротой и лаской до людей ставиться будешь — торжествненно проговорил Далебор и поклонился. Оказалось, что люди уже обсудили молодого боярина и одобрили первые шаги в раздаче подарков. Такой электорат был бы подарком для политиков того времени, от куда я сбежал.