Интересно, вернется ли она еще в этот дом следующей ночью? Лена закрыла глаза и очень быстро уснула.

И тут же проснулась у себя в кровати, рядом с Кириллом, в весенней Москве. Лена потянулась и повернулась к часам. Было еще только шесть утра. Странно было чувствовать себя отдохнувшей, если она, по сути, совсем не спала. Ведь сон, увиденный ей, был больше похож на бодрствование.

Лена села в кровати и вдруг поморщилась от неожиданной боли. Посмотрев на свою правую ладонь, она с удивлением обнаружила красный заживающий рубец, похожий по форме на ожог из сна. Сердце в груди вдруг громко заухало. Лене стало страшно. Что же это за сон такой? Как рана из грез могла перенестись в реальность?

Рядом зашевелился Кирилл. Очень не вовремя, как обычно. Лене просто необходимо было побыть наедине со своими мыслями, чтобы все обдумать. «Спи, пожалуйста, спи», – раздраженно прошептала она.

Кирилл затих, устроившись поудобнее, и Лена перевела дыхание. Она встала и на цыпочках вышла в коридор, оставив даже тапочки, чтобы не шуметь.

На кухне Лена поставила греться чайник, села на стул и снова уставилась на свой ожог. Наверняка этому есть разумное объяснение. Может быть, она вчера спьяну схватила что-то горячее и не заметила, а во сне подсознание это интерпретировало в ожог на кухне Айше. Да, точно. Так оно и есть. Иначе быть просто не может.

Немного успокоившись, Лена налила себе кофе и села на стул с ногами, обхватив колени. Она смотрела в окно и думала об Айше. И сразу же ей захотелось убраться на кухне. Лена встала, оставив голубую чашку на столе, взяла розовую кухонную тряпочку из микрофибры, сполоснула ее, отжала, и принялась методично протирать все поверхности.

В кухне в принципе было уже достаточно чисто. В прошлые выходные свекровь затеяла генеральную уборку, вызвав мучительный приступ раздражения у Лены.

Мария Викторовна абсолютно точно знала, что должна уметь и делать каждая женщина. И постоянно давала советы Лене о том, как именно ей нужно жить, чем дышать, что думать и делать.

Также свекровь не могла выдерживать, если кто-то при ней отдыхал или радовался. Отчего-то ей казалось, что жизнь прекрасной половины человечества – это тяжкий крест, который каждая женщина должна нести и не роптать. И если кто-то этот крест нести отказывался, или нес его вприпрыжку и напевал при этом, то у Марии Викторовны сбивались настройки, и она начинала сильно злиться. Сама она героически преодолевала проблемы и трудности, упорно создаваемые ее воображением.

Свекровь не признавала легких способов решения проблем. Если, к примеру, у нее появлялся насморк, и один врач говорил, что нужно просто неделю подождать, и само все пройдет, а другой уверял, что нет лучше способа от насморка, чем делать из специального сбора трав настой, которым по особой схеме каждые пятнадцать минут нужно что-то промывать и закапывать, то Мария Викторовна, конечно, выбирала второй вариант лечения, а первого доктора считала шарлатаном.

Сражаться с жизнью бок о бок с этой женщиной Лене быстро надоело, и с каждым днем она все сильнее старалась отвоевать себя и свое право на счастье. Из-за этого в семье возникло напряжение. Но Лена не собиралась сдаваться. Выбор для нее был очевиден. Между жизнью в постоянном сражении и негативе и жизнью в конфликте со свекровью лучше было остановиться на втором варианте.

Выпив кофе, Лена вымыла за собой чашку. Потом она быстро приняла душ и встала у шкафа в комнате, выбирая себе одежду на сегодня и уже не заботясь о том, разбудит ли она Кирилла. Кремовые брюки с белой блузкой сидели идеально и подходили под рабочий дресс-код, но Лене очень захотелось одеть сегодня юбку, чему виной, возможно, были отголоски сегодняшнего, да и вчерашнего, сна. Вообще она предпочитала штаны, брюки, джинсы, а юбки носила считанные разы, один из них был на свадьбе. И то, Лена очень долго пыталась сражаться за белый брючный костюм, но проиграла в неравном бою со своей мамой, свекровью и даже подругами.

В шкафу одиноко висело красное легкое платье, длиной до середины икры, с воздушной юбкой и вырезом на спине, а на полке под целой стопкой штанов и шорт спряталась джинсовая юбка, недостающая подолом до колена, с разрезом сзади. Выбор был невелик. Ни платье, ни юбка не подходили для работы, поэтому Лена, вздохнув, стала натягивать брюки, решив про себя, что после работы зайдет в магазин и немного обновит свой гардероб. И одну из юбок она выберет обязательно длинную. И потренируется в ней нормально передвигаться. Хотя Лена себе и не признавалась, но в глубине души она надеялась, что ночью опять попадет в свой волшебный сон, а значит, нужно было подготовиться, чтобы Айше и Саид не думали, что ее болезнь, похожая больше на невменяемость, затянулась.

Лена услышала шум и обернулась. На нее смотрел Кирилл. Он с явным интересом наблюдал за ее движениями. Ласково, внимательно, с надеждой. Настроение у Лены сразу же улучшилось. Кирилл давно не смотрел на нее так. Она продолжила делать вид, что выбирает одежду, но спиной чувствовала взгляд мужа, поэтому не могла сосредоточиться.

Кирилл долго не размышлял, поняв, что Лена обратила на него внимание, но никак не проявила неудовольствия. Он вскочил с кровати и подошел к жене, обнял ее сзади и прижал к себе, целуя в шею, в волосы. Кирилл был очень возбужден и часто дышал в нетерпении. Лена чувствовала одновременно удовольствие от его страстных поцелуев и облегчение от того, что ее муж ее любит и хочет. Она развернулась к нему и начала отвечать на его ласки, как вдруг неожиданно вспомнила про его измену. Сцена, где Кирилл с прикрытыми в блаженстве глазами методично двигается на другой девушке, без предупреждения всплыла в сознании, и Лена резко отпрянула от мужа. Да, она была еще не готова его простить. Не сейчас.

По дороге на работу Лена то и дело поглядывала на свой ожог, пытаясь вспомнить как могла заполучить его. Самым странным было то, что он выглядел, словно был получен не вчера вечером, а несколько дней назад. Боль не сильно беспокоила, рана затянулась заживающей кожей. Но вчера днем рука была здорова. Опасаясь сойти с ума, если продолжит думать на эту тему, Лена усилием воли переключилась на радио, внимательно прислушиваясь к шуткам ведущих утреннего шоу. И впервые за день улыбнулась.

До самого вечера Лена работала, не поднимая головы. Она переделала столько, что в другой день не могла бы этому не радоваться. Но теперь работа была единственным способом уйти от снедающих ее мучительных размышлений о Кирилле, о будущем, а также о непонятном ожоге. Начальник Лены два раза хвалил ее за усердие и даже пригласил на пятничное собрание, где он собирался блистать перед правлением.

Светка позвонила Лене днем, в обеденный перерыв, думая, что придется утешать подругу, но та была на удивление спокойна.

– Я, конечно, рада, что у тебя все в порядке, – произнесла Света. – Но… Ты простила его, что ли?

– Нет. Точнее, не знаю. Я пока не решила. Наверное, прощу.

– И ты… успокоилась уже? – спросила Света.

– Я стараюсь о нем не думать. Я думаю о… – Лена замолчала.

– О ком? О-о-о! Ты с кем-то познакомилась? И молчала?

Лена улыбнулась:

– Нет. Ты будешь смеяться. Мне приснился хороший сон. И я думаю о нем все время.

– Да уж. Хоть эротический?

Лена закатила глаза. Светка была в своем репертуаре.

– Я там убиралась.

– Я тебе давно хотела сказать. У меня психолог знакомый есть… – начала Света.

– Я серьезно, правда, хороший сон. Восточная сказка. Я там была такой принцессой. И золушкой. И ниндзя.

– И ты думаешь про ниндзя и уборку вместо Кирилла. Интересный способ, нужно будет попробовать, – скептически заметила Света.

– Не смейся, я стараюсь отвлекаться, как могу. Или ты за меня не рада?

– Да рада я, просто странная ты какая-то в последнее время.

– Может, у меня похмелье, – сказала Лена.

– О, у меня тоже. Похмелье – это просто ужас. Я выпила всю воду из кулера. Мне кажется, что Егорка начал о чем-то догадываться.