-Мне и в тот раз так говорили, не надо кудахтать, беду накличешь и что? — Флаке выдержал паузу обведя взглядом всех присутствующих. — И что я спрашиваю? Пожалели, что меня не послушали? Эммануэль, ты снова хочешь наступить на эти же грабли?

-Письмо было в конверте? — невпопад спросил Тилль.

-Да, а что? — Шнайдер ничего не понимал.

-И где конверт?

-У меня, вот держи, — Шнайдер протянул солисту конверт. Тилль внимательно изучил его и вдруг лицо его просветлело.

-Все в порядке, никто ничего отменять не будет, играем концерт и не волнуемся, — сказал он размахивая конвертом перед Паулем, сидевшим к нему ближе всех.

-Почему? — Пауль, обычно очень разговорчивый, на этот раз ограничился лишь коротким вопросом.

-Вы помните то письмо? — Тилль оживился/

-Смутно, ты же мне и дочитать его даже не дал, — Шнайдер потянулся.

-Не важно, — Тилль махнул рукой. — Я помню.

-Конечно ты помнишь, это же твои стихи, — отозвался Пауль.

Тилль лишь мельком взглянул на него и продолжил:

-Там же было написано, «Я вернусь, через десять дней». Он и вернулся.

-И тогда в чем причина твоей безудержной радости? — снова спросил Пауль.

-Письмо отправили из Аугсбурга, пятнадцатого мая. Тогда убийца еще был жив и наверное хотел продолжать убивать, но семнадцатого мая он повесился.

-Одумался, — прокомментировал Пауль.

Тилль снова проигнорировал гитариста и продолжил:

-Понимаете, убийцы уже нет, это, — он задумался на пару секунд пытаясь подобрать нужное слово. — Это привет с того света.

-Ага, посылка из чистилища, Шнайдер ты бы понюхал листок, — сказал Пауль.

-Это зачем? - спросил барабанщик и поднес письмо к носу, словно и правда хотел понюхать.

-Серой не пахнет?

Шнайдер лишь покачал головой и осуждающе посмотрел на Пауля, хотя было видно что он и сам не прочь посмеяться, очень уж тягостная атмосфера была в конференц-зале.

-Эй, погоди. — Флаке покрутил в воздухе пальцами. — А откуда он узнал где мы будем жить, почему отправил письмо именно в этот отель. Что он в городе единственный. Ты чего-то, по-моему, ерунду говоришь.

-Расписание наших гастролей это не тайна, — устало проговорил Тилль. — А про отель он мог узнать где угодно, ведь когда мы приехали сюда фанаты уже толпились у входа, значит есть способы.

-А вдруг у него сообщник или два? — Флаке не сдавался.

-Начинается… Или три или четыре, а может их даже семеро или весь мир его сообщники, я например. Как тебе такая версия? — Пауль ухмыльнулся.

-Почему обязательно нужно меня подкалывать! — взорвался Флаке. — Если ты ненавидишь меня, то скажи прямо. Я не могу больше выносить это. Сначала в убийстве меня обвинил, теперь чушь какую-то порешь.

-Ребята уймитесь, а то мы опять все переругаемся как тогда, — воскликнул Олли, до этого момента хранивший молчание. — Пожалуйста, прошу вас, не нужно ссор.

-Правильно, не нужно ссор, не нужно споров и вообще все это не нужно! Пойдемте лучше пообедаем, — Рихард поднялся и направился к двери.

-Я не буду играть, — Флаке выпятил вперед нижнюю губу, как маленький обиженный ребенок.

-А я и не сомневался. Ничего страшного мы как-нибудь без тебя, — Пауль был на взводе.

-Так — все, я ухожу с Рихардом обедать, а вы тут грызитесь дальше, — Шнайдер тоже поднялся.

-Никто грызться не будет, — Фиалик перегородил Шнайдеру путь. — Все идут обедать, а вечером все играют. Флаке, ты меня слышишь? Все, это и тебя касается.

-Силой заставите? Или как? — Флаке по-прежнему не желал идти на компромиссы.

-Привяжем тебя к клавишам, — Пауль смотрел в упор на Флаке.

-Ну привяжи, если сил хватит, - Кристиан сделала угрожающий шаг в направлении Пауля.

-Хватит, за мои силы не волнуйся, - ритм-гитарист переплел руки на груди.

-А вот я буду волноваться, - Флаке отступил нахзад.

-Это твое дело, хочешь, волнуйся., - Пауль усмехнулся.

-Нет, я не буду! - Лоренц скривил лицо с недовольной гримассе.

-Да заткнитесь вы уже оба. Как дети малые, — Тилль поднялся с места. — Флаке, ну ты что? Пауль, а ты что?

-Да я ничего, это он на меня нападает, — теперь уже Пауль не хотел сдаваться.

-По-хорошему прошу, заткнитесь оба, я вам не мать родная разнимать вас. Если есть желание выяснять отношения, то идите и набейте друг другу морды, только после концерта, — сказал Тилль.

-Я играть… — Флаке снова попытался что-то возразить, но Тилль оборвал его:

-Будешь, у нас контракт, у нас концерт. В конце концов, у тебя должно быть элементарное человеческое уважение к группе.

-Ладно, — сдался Флаке. — Простите меня, нервы ни к черту. Пауль, и ты извини.

-Да и ты прости уж меня, я тебя не в чем не обвиняю, — Пауль протянул руку клавишнику. — Мир?

-Мир, — улыбнулся Флаке, пожимая руку.

Ах, милый добрый самообман. Как любят тебя простые смертные. Как рады броситься в твои обманчивые чистые воды и утонуть, забыв обо всем. Порой, так легко найти всему объяснение, объяснение оправдывающее странное и нелогичное поведение. И все это лишь ради того, чтобы не нарушить привычное и размеренное течение этой жизни.

***

Зал проверяли с особенной тщательностью, начало концерта задержали на полчаса, перед входом в гримерки дежурили по три охранника. Только при таких условиях Флаке согласился отыграть концерт. Но вопреки его мрачным прогнозам ничего не происходило, зрители были в восхищении, баллоны с газом не взрывались, снайперы не пытались пристрелить его, ни один маньяк не попытался разрезать его на маленькие кусочки, когда он уходил за кулисы. На последней песне он совсем уже успокоился. Вынесли лодку, Олли уселся внутрь и отправился в свое путешествие по морю людских рук. Все было замечательно, Флаке уже мечтал как он, попрощавшись со зрителями, уйдет со сцены, примет теплый душ, а вечером будет пить пиво в баре отеля и смеяться вместе со всеми над своей чрезмерной и не оправданной подозрительностью. Он так углубился в свои мысли, что даже перестал замечать что твориться в зале. И тут раздался взрыв.

Он повернулся на звук, все внутри похолодело. Другие поступили так же. « Для бомбы слишком уж слабо» — подумал он. Взрыв прогремел где-то в конце зала, в противоположной стороне от Олли, Флаке виде как в том месте что-то сильно дымит. Дым был не черный, как от пожара, а какой-то огненно красный, словно выкрашенный искусственно. Никто, казалось, не пострадал. Зрители того сектора, не визжали, а аплодировали, точно увидели что-то очень интересное. «Это петарда» — понял он и отвернулся, посмотреть как там Олли, но басиста он не увидел. Над толпой одиноко качалась пустая лодка…