—Не нужно смеяться, именно участие, он предлагает вам за его деньги, не требуя ничего взамен, нанять сыщиков и помочь вам найти похищенного гитариста мистера Риделя. В ответ вы предлагаете проехать с вами в полицейский участок. Ну, ладно, это наверное самое мудрое ваше решение за всю ночь, и, что самое интересное, мистер Ларсен соглашается. — Брингер снова замолчал и грустно посмотрел на Тилля. — Что же делаете вы? Вы, как в дешевом шпионском боевике, тайно зовете в свой номер вашего друга и коллегу Шнайдера. И он, напуганный ранним звонком и какой-то секретностью, что ли, не разобравшись бьет несчастного предпринимателя по лицу, связывает его, с вашей подачи, и пытается добиться от него ответа на мучивший его всю ночь вопрос — где же господин Олливер Ридель. Ну, согласитесь, не хорошо.
—Согласен, погорячился. Но я действовал под влиянием какого-то чувства. — Тилль понимал всю нелепость своих оправданий.
—Чувства вины, по всей видимости, — предположил Брингер, и пристально посмотрел на солиста. Взгляд его серых глаз на пару секунд сделался холодным и колючим. — Вы чувствуете вину, за похищение Риделя. Верно?
Тилль тяжело вздохнул и ничего не ответил. Инспектор Ральф Брингер был кругом прав, и Тилль понимал это, но разговаривать с малознакомым человеком о том, что было у него на душе он не собирался.
—Ладно, все. Будем считать, что действия ваши вызваны сотрясением мозга вследствие удара по голове тяжелым предметом. Вам повезло еще, что Ларсен никаких претензий вам не предъявил. Давайте теперь поговорим о самом деле.
Тилль оживился и с надеждой посмотрел на инспектора.
—Вы что-нибудь нашли? — спросил он.
—Ну как вам сказать, и да и нет. Сразу скажу, что по делу похищения Риделя, ничего нового, загадочной полячки тоже нигде нет, на звонки она не отвечает, смею предположить, что она дала вам вымышленный номер телефона. Мы проверяли, телефон зарегистрирован на какого-то Пауля Престона, его нет в городе и найти его не представляется возможным, а вот по девочке, кое-что есть. У нее нашли письмо.
Тилль посмотрел на инспектора и тот продолжил.
—Да, именно такое письмо, как и то что вы мне отдали. В стихах. С угрозами. Я вам покажу его, потому что самому мне сложно определить, ваши это строчки или нет. Сейчас. — Брингер поднялся из-за стола и подошел к сейфу, стоявшему у окна. Немного повозившись с замком он извлек из сейфа аккуратно запаянный в полиэтилен листок.
Тилль протянул было руку, но Брингер лишь покачал головой.
—Нет, нет. Отдать не могу, только зачитать. Это улика.
Закрыв сейф, Брингер вернулся на свое место, положил листок перед собой и начал читать:
Er legt die Nadel auf die Ader Он прикладывает иглу к вене
Und Bittet die Musik herein И просит музыку войти
Zwischen Hals und Unterarm Между горлом и предплечьем
Die Melodie fhrt leise in`s Gebein Мелодия тихо входит в него.
Komm her Иди сюда
Bleib hier Останься здесь
Wir sind gut zu dir Мы будем добры с тобой
Komm her Иди сюда
Bleib hier Останься здесь
Wir sind Brder dir Мы твои братья
Die Neugier meinen Traum verlngert Любопытство мой сон продлевает
die weie Fee sie singt und lacht Белая фея поет и смеется
hat gewaltsam mich geschwngert Мной насильно овладела
und trchtig qult mich durch die Nacht И мучает меня всю ночь
Ein kleiner Wunsch, ach wart ihr blind Ничтожное желание ослепляет вас
wir sind Opfer bser List Вы становитесь жертвами жуткого коварства
schwarzes Glas ist berall Черные стекла повсюду
schuldig weil wir hsslich sind Вы виновны, потому что отвратительны.
ich warte auf dich — am Ende der Nacht Я жду тебя в конце ночи
Wilder Wein — nur eine Traube Дикое вино — только виноград
Wilder Wein — und bitter wie Schnee Дикое вино и горькое как снег
Ich warte auf dich — am Ende der Nacht Я жду тебя в конце ночи
Инспектор закончил читать и посмотрел на Тилля.
—Это все? — удивился вокалист.
—Да, все, коротенькое письмо. Это ваши стихи?
—Это строчки из моих стихов, верно. Только вот, здесь какая то бессмыслица. Письмо не такое, как обычно. Словно подражатель писал.
—С чего вы взяли? — заинтересованно спросил Брингер, и внимательно посмотрел на Тилля.
—Ну, понимаете. В тех письмах, несмотря на то, что на первый взгляд они абсолютно бессмысленны есть какая-то идея. — Тилль покрутил в воздухе ладонью — Строчки стоят в определенной последовательности, совпадает настроение, а здесь просто набор, абсолютно рваный и не логичный.
—Не знаю, как вам, но мне показалось в этом есть смысл. Ах, да вы же не знаете. Девочка умерла от смертельной дозы кокаина, введенного ей внутривенно. Преступник подошел к ней и сделал смертельный укол. Может она даже и не заметила. Умерла она не сразу, сначала думаю ей стало очень хорошо, а потом, нехватка воздуха, паралич. Ладно, обойдусь без омерзительных подробностей.
—Черт, — выругался Тилль.
—Вот именно, теперь видите смысл? Белая фея, игла. Прямые указания.
—Да, действительно, но все равно, письмо отличается.
—Ну, может и отличается, это мы будем выяснять. Знаете, если хотите, могу вам сделать копию. Может, чего надумаете. Только на этот раз, надеюсь обойдется без геройства.
—Да, пожалуйста, сделайте. И если не сложно и с того, первого… Которое второе.
Брингер вопросительно поднял брови и улыбнулся.
—С первого, которое второе? - повторил он.
—Я имею виду то письмо, которое мы отдали вам. Оно у вас первое, а по сути второе от убийцы. — Сбивчиво объяснил Тилль.
—Понятно, хорошо, я попробую. Подождите здесь, пойду, сниму копии. А вы, умоляю вас, подумайте о пресс-конференции. Все-таки такую чушь в газетах пишут, нужно это прекращать — Брингер снова улыбнулся и вышел из кабинета, оставив Тилля в раздумиях.
***
Пресс-конференцию назначили на пять часов вечера. Ее проводили прямо в отеле, в ресторане. Руководство отеля проявило понимание и согласилось на пару часов, (конечно за определенную плату) закрыть работу ресторана. Тилль умудрился немного поспать, правда от этого самочувствие его ничуть не улучшилось. Голова трещала как и раньше и иногда накатывала дурнота. Фиалик уговаривал его остаться в номере, но вокалист упрямо оделся и спустился вниз.
Здесь уже собралось много народу. Журналистов рассадили за столики, а для группы и менеджера, соорудили небольшой подиум, составив несколько столов вместе, на маленькой сцене, где в обычные вечера выступали местные ресторанные исполнители. Тилль заметил, что некоторые журналисты с ужасом смотрят на его перебинтованную голову и что-то записывают в свои маленькие блокнотики. Фотоаппараты отбирали на входе. Только одному каналу разрешили вести съемку. Камеры были уже наготове и операторы, со скучающим видом, прохаживались подле них. Тилль забрался на сцену, и сел на свободное место с краю, рядом с Лоренцем. Все были в сборе и Фиалик сделал знак кому-то, чтобы начинали. Наступила тишина, операторы заняли свои места, какая-то женщина из их администрации вышла вперед и объявила.
