Тилль отводит взгляд и мне кажется, он не поверил мне.

— Смотрите, какая забавная палка, — говорит Лили и указывает на пол.

Я наклоняюсь и обнаруживаю под рабочим столом деревянную трость с изящной ручкой в виде головы дракона. Я вытаскиваю ее на свет и разглядываю с интересом. Видно, что ей пользовались и не раз. Мартин не солгал насчет хромоты. За то время что мы не общались с Петером, что-то случилось и это изменило его настолько, что он начал убивать людей без разбора. Порывшись в бардачке, я нахожу фотографию, аккуратно завернутую в пластиковый файл. Я хорошо ее знаю — она украшала рабочий стол Петера. На ней его жена и дочь.

— А кто это такие? — спрашивает Лили.

— Не важно, — я убираю фотографию в рюкзак. Если мы когда-то увидимся с Петером, то отдам ему фото. Я обхожу, Лили и выбираюсь на воздух.

— Здесь все понятно, можно идти дальше, — говорю я.

— Давно пора, — отзывается Мартин, — наши люди наверняка уже начали беспокоиться.

— А много у вас людей? — уточняю я. Из фургона выбирается Тилль, за ним Лили.

— Нас осталось шестеро, — говорит Мартин. — Остальные погибли. Но есть и другие: в Берлине, Хеннингсдорфе, Бернау, Торгау и южнее. Я сам не знаю, но по слухам на севере людей еще больше.

— О чем это вы? — Тилль подходит ближе.

— Сопротивление, — Мартин чуть улыбается. — Те, кто остался в живых и не готов сдаваться. Подпольные ячейки. Нас много по всей Германии. Пока мы затаились и собираемся с силами, но когда будем готовы, то объединимся и нападем.

— Но как вы общаетесь между собой? — спрашиваю я. — Ведь сотовой связи больше нет.

— Радиоканал и профессиональные рации. Я ведь бывший военный, — Мартин пристально смотрит мне в глаза. — У каждой группы есть радиоточка. Было непросто все это организовать, но в конечном итоге мы получили то, что хотели — безопасную коммуникацию.

— Мне казалось, что рации имеют ограничение по расстоянию, — говорит Тилль и Мартин кивает, не отводя от меня взгляда.

— Да, пятьдесят километров это их максимум, но у нас кругом свои люди и по цепочке мы можем передать информацию в любую точку страны, где есть партизанские отряды.

— И много потребуется времени, чтобы всех мобилизовать? — мне в голову пришла довольно безумная мысль, но я не спешу ее озвучивать.

— Дней пять, — может чуть меньше. — Но это если задействовать все группы, а ближайшие можно собрать за пару дней. Но только чтобы они пошли за вами, вам надо быть очень убедительной. Меня вы убедили, так что у вас есть все шансы стать нашим лидером.

Я усмехаюсь. Этот человек понял меня без слов.

— Пап, ты что, хочешь пойти с ними? — Лили выглядит взволнованной.

— Мне показалось фрау Берг хочет именно этого, не так ли? — он улыбается мне. — Насколько я понял ваш Крумбайн и есть сосредоточение всего этого безумия, и пока он жив, надежды на спасение нет ни у кого.

— Да, я согласна! — она хватает Тилля за руку и начинает трясти ее. — Возьмите нас с собой, мы сможем вам помочь. Доктор Хиршбигель будет очень рад, да и Йонас тоже. Я тоже не стану обузой. Папа научил меня стрелять, освежевать и разделывать туши.

— Очень надеюсь, что разделывать никого не придется, — Тилль осторожно высвобождает руку и подходит ко мне. — Но идея мне нравится. Потому что вдвоем нам будет очень непросто прорваться к главарю «Безымянных», особенно в свете последних событий.

— Вы считаете, что он не человек? — спрашивает Мартин и когда Тилль пожимает плечами, говорит то, от чего мне становится не по себе: — Я тоже так считаю.

— Давайте не будем делать поспешных выводов, Мартин, — говорю я холодно. — Позвольте нам для начала поговорить с вашим доктором.

— Конечно, фрау Берг, именно это я и предлагал вам с самого начала. Идемте, до бункера осталось не больше километра, — он разворачивается и направляется по дороге в сторону церкви, а мы идем следом.

Я снова замечаю, что Лили продолжает ластиться к Тиллю и мне очень хочется стукнуть ее хорошенько, но я не делаю этого. Ревность глупа и бессмысленна, особенно сейчас.

— Вы сказали — «бункер»? — переспрашивает Тилль. — Но откуда он здесь?

— Сейчас сами все увидите, — отвечает Мартин не оборачиваясь.

========== Глава тринадцатая. ==========

Schließ mich in dein Gebet ein

bevor der wind noch kälter weht

***

Мартин останавливается напротив церкви и смотрит на нас с Тиллем. За его спиной виднеется сильно обгоревший остов дома, к которому ведет усыпанная мусором дорожка. Цветник вытоптан, кусты, растущие вдоль дома, почернели от пожара, и лишь плодовые деревья зеленеют у забора. Я пытаюсь представить каким прекрасным был этот дом до того как его разрушил пожар, но у меня ничего не получается. Церковь же кажется нетронутой, по крайней мере снаружи, только двор выглядит странно — вместо газона перекопанная земля, словно оставшиеся жители решили разбить тут огород.

— Вы живёте в церкви? — спрашиваю я.

— Нет, — Мартин качает головой, улыбается и, указав на обгоревший дом говорит: — Мы живем здесь.

— Шутите? — я смотрю на него с недовольством.

— Ничуть! То, что вы видите — декорация. Этот дом принадлежал одному из богатейших жителей нашего города. Он жил напротив храма, но был последователем другой религии — сайентологии. Под его домом выстроен огромный бункер на случай ядерной войны.

Я удивленно переглядываюсь с Тиллем, мне все еще кажется, что Мартин издевается надо мной, но Лили заметив мой взгляд, подтверждает слова отца:

— Да, он не врет. А сам хозяин давно помер, его убили в первое нападение и он даже не успел спуститься в свое убежище. Его застрелили байкеры. Мы похоронили его там, — она указывает на церковь, и тут я понимаю, что никакой это не огород, а самое настоящее кладбище и мне становится не по себе.

— Вам придется некоторое время подождать здесь, — говорит Мартин и виновато улыбается, — мне нужно предупредить всех о вашем приходе. Йонас у нас парень нервный, еще не дай бог примет вас за врагов и пальнет из ружья.

С этими словами Мартин обходит забор обгоревшего дома и скрывается в узком проходе. Я с любопытством смотрю ему вслед.

— Мне казалось, он сказал, что вы живете в самом доме, — говорю я и смотрю на Лили.

Сейчас, при ярком освещении я вижу, насколько она похожа на своего отца. Девчонка чертовски хороша, а юность только добавляет ей баллов. Мешковатая одежда не может скрыть ее пышной груди, стройных ног и тонкой изящной шеи, увитой сложным орнаментом цветной татуировки.

— Вход с другой стороны, — объясняет Лили, и к моему удивлению добавляет: — Я лучше пойду с папой, а вы никуда не уходите, хорошо?

Она смотрит на Тилля и тот кивает. Лили убегает вслед за отцом, и мы остаемся вдвоем. Неужели ей хватило силы воли уйти и оставить своего кумира наедине со мной? Тилль молча смотрит на дом, но заметив мой взгляд, отворачивается, и некоторое время с задумчивым видом разглядывает траву под ногами. Я уже знаю его достаточно, чтобы понять, что он хочет сказать мне что-то важное, но не может подобрать нужных слов.

— Прости, что втянула тебя в это, — говорю я, и он поднимает взгляд и пристально смотрит мне в глаза. — Это девчонка тебя уже, наверное, достала?

— В общем-то, она забавная, — он чуть улыбается, а потом спрашивает: — Думаешь, мы можем доверять этим людям?

Вынув из кармана мятую пачку сигарет, Тилль сначала предлагает мне, но я отказываюсь. Тогда он достает одну и закуривает.

— А разве у нас есть выбор? — отвечаю я, чуть подумав.

— Можно вернуться к фургону и уехать, — он делает глубокую затяжку и, закинув голову, выпускает дым вверх, но ветер все равно доносит до меня его горьковатый запах.

Я раздумываю над его словами. Без ключей завести фургон будет не так просто, но мне кажется, что справлюсь с этой задачей. Машина старая и в ней нет никакой электроники, но только какой в этом смысл? Если Мартин не солгал, и его люди помогут нам, то шансов на победу у нас будет многим больше.