Его записи заканчивались тем днем, в который мы уехали в город. И судя по его собственным словам, Стефан собирался отыскать главаря банды и провести этот самый обряд.
Я закончила читать дневник за полчаса до того, как мы добрались до места. За оставшееся время я вкратце передала Тиллю все что узнала и он рассказал мне, что в лагере Безымянных он слышал что-то похожее. Их главарю приписывали безграничное могущество и боялись его как огня. Перед тем как высадить меня посреди дороги Тилль снова предложил остаться с ним и бросить мою затею отомстить, но я опять отказалась.
— Ты сейчас мало чем отличаешься от своего мужа, так же бездумно пытаешься исправить то, что изменить не в силах, Ката, — сказал Тилль напоследок и уехал прочь.
До сих пор кручу в голове эти его слова. Может он был прав, и мне следовало уехать? Я потопила все свои добрые чувства в планах кровавой мести, и не слышу доводы разума. Моей вины в случившемся нет, и дневник Стефана доказал это. Мой муж был безумен, и я бы никак не смогла ему помочь. Так почему же я все еще тут? Чего я пытаюсь добиться?
Думать об этом уже поздно, Тилль уехал и мы больше не увидимся, а у меня остался лишь один путь и я пройду его до конца. Сделаю то, что Стефан не смог. Убью главаря. Только вот в отличие от моего мужа я буду действовать старыми добрыми методами — пущу пулю злодею в лоб и никакие легенды меня не напугают. Никогда не верила в Бога и с чего бы мне поверить в сына Дьявола? Я наверняка знаю лишь одно: в каждом из нас есть Добро и Зло, и лишь немногим удаётся найти между ними равновесие. Так просто переложить ответственность за происходящее на внешние силы — мифических существ, апокалипсис, древние пророчества, но, правда в том, что убивают друг друга не боги, а обычные люди и так было всегда.
В ветвях дерева над моей головой какое-то движение, я резко вскидываю руку с пистолетом и напряженно всматриваюсь в листву, а потом вижу небольшую серую птичку. Усмехаюсь и убираю оружие обратно в набедренную кобуру. Мне нужно подкрепиться и идти дальше. Вынимаю банку бобов, открываю крышку и ем их холодными, без всякого аппетита. Мне предстоит долгий путь, самое ранее я доберусь до лагеря Безымянных к ночи и то, если буду идти довольно быстро.
Подбираю книгу, запихиваю ее в рюкзак, а потом с сожалением покидаю тенистую рощу и направляюсь обратно на дорогу. Солнце все также жарит, пот струится по спине, а в сердце тупая ноющая боль. Видимо она будет со мной до конца, но я сама виновата, ведь никто не заставлял меня влюбляться.
Вода кончилась час назад, солнце уже заходит за горизонт и жара немного спала, но я все равно умираю от жажды. Губы сухие и я пытаюсь облизнуть их, но слюны во рту почти нет. Горло саднит и язык прилип к небу. Мне не дойти до места, если я в ближайшее время не найду воду. Я останавливаюсь и оглядываюсь по сторонам. Вокруг некошеные поля, заросшие полевыми травами, но вот за ними, на горизонте виднеются строения. Красные острые крыши жилых частных домов, подсвеченные закатным солнцем, выглядят как на открытке. Идти в поселения опасно, я уже давно на территории безымянной банды. Но выбора нет. Или рискну или умру от обезвоживания. До деревни не меньше получаса ходьбы, я тяжело вздыхаю, некоторое время плетусь по дороге, а потом сворачиваю с асфальта и иду прямо по полю, через траву, достающую мне до самого пояса. Ступать приходится аккуратно, еще не хватало подвернуть ногу в таком месте. Вскоре вижу узкую асфальтовую дорогу, ведущую к деревне. Слева заброшенное здание придорожной забегаловки. Стекла в витринах разбиты, свет не горит. Можно было бы зайти внутрь и проверить, что там осталось, но я вспоминаю кафе на заправке и запах гниющих хот-догов и решаю пойти дальше. Вряд ли я смогу найти что-то полезное в этом кафе.
За то время, что я шла по шоссе мне пару раз встречались заброшенные поселения, но я не заходила ни в одно из них. Опасалась, что там меня может поджидать засада. Сейчас же, когда от усталости подкашиваются ноги, а от жары буквально тошнит, я понимаю, что мне следовало рискнуть: вовремя пополнить запасы воды, а еще лучше поискать велосипед и двигаться на нем. Это было бы намного быстрее и совершенно бесшумно.
«Торопишься умереть?», — насмешливый голос Тилля вновь со мной.
— Тороплюсь закончить все это, — отвечаю вслух, словно безумная, хотя может так оно и есть и я тоже давно сошла с ума.
Сейчас я совсем без сил и даже если найду велосипед, у меня нет никакого желания крутить педали в наступающих сумерках. Мне следует поискать укрытие на ночь, это будет самым разумным решением. Я чуть сощуриваюсь и пытаюсь разглядеть поселение, но вижу лишь красные всполохи закатного солнца, отражающиеся в чудом уцелевших окнах коттеджей и несколько рекламных щитов сбоку от дороги. Реклама мира, которого больше нет.
И тут я слышу за своей спиной звук, который не спутаю ни с чем на свете. Холодный сухой щелчок затвора пистолета. Моя рука автоматически тянется к кобуре на бедре, но я не успеваю. Кто-то со всем силы ударяет меня сзади под колени, и я падаю на асфальт, лишь успев выставить руки. А потом я ощущаю как к моей шее, чуть пониже бейсболки прислоняют холодное дуло.
— Даже не думай дернуться, цыпа, — голос хриплый и в нем слышится издевка. — Ты кто такая и что здесь забыла?
Я молчу и не шевелюсь, стою, опираясь на руки, которые от падения горят огнем. Колени тоже сильно ушиблены, но надеюсь, обошлось без травм.
Пистолет чуть сильнее вдавливается в мою шею.
— Кто такая?
— Никто, обычный человек, — отвечаю тихо. — Я искала, где можно заночевать.
— Заночевать? — обладатель хриплого голоса мгновение раздумывает, а потом говорит. — Ты врешь, у тебя оружие. Ты из другой банды?
— Нет, я не из банды, — я все еще не могу поднять голову и посмотреть на того, кто в меня целится.
— Вставай, только без глупостей, курочка, — приказывает он, и я очень медленно поднимаюсь, держа руки поднятыми перед собой. Не хочу, чтобы он пальнул, решив, что я опасна.
— Повернись, хочу посмотреть на твою рожу, — он определённо насмехается надо мной и это хорошо, значит, не считает меня достойным противником, а это большое заблуждение.
Я медленно поворачиваюсь и первое что вижу — ствол пистолета, направленный мне в лицо. Поднимаю взгляд и встречаюсь глазами с неприятного вида мужчиной. У него широкий нос, смуглая кожа, на лысо обритый череп и узкие азиатские глаза. На черепе татуировка, но я не вижу что там, потому что мужчина значительно выше меня — настоящий гигант. Я изображаю испуг на лице, ведь именно такой реакции он и ждет, и сразу замечаю, как он немного расслабляется, а потом расплывается в мерзкой улыбочке.
— А ты ничего, я пожалуй возьму тебя с собой, давно не трахал таких сладких кисок.
Я молча смотрю на него, пытаюсь сделать вид, что ошалела от страха, на самом же деле выжидаю момент, чтобы напасть.
— И губки такие пухлые, — он оценивающе смотрит ан меня, словно на товар в магазине. — И сиськи ничего. А ну раздевайся и покрутись передо мной, хочу посмотреть, на что ты годишься. Если понравишься — сохраню тебе жизнь.
Я, не раздумывая стягиваю футболку через голову, зацепляюсь за козырек бейсболки. Она слетает с головы и падает на асфальт позади меня. Бандит чуть наклоняет голову и смотрит на меня с кривой ухмылкой. Жалею что надела спортивный бюстгальтер, в нем грудь выглядит не столь привлекательно, а значит, он не потеряет бдительность лишь от одного ее вида.
— Дальше, — приказывает он и машет перед моим лицом пистолетом.
Медлю, специально чтобы он решил, будто я умираю от страха и смущения, а потом нерешительно снимаю бюстгальтер и делаю небольшой шаг назад. Байкер все так же смотрит на меня с выражением тупого превосходства на некрасивом лице и никак не реагирует на мою наготу. Я чуть поднимаю руки и прикрываю грудь, надеясь вызывать хоть какую-то реакцию, мне нужно заставить его совершить ошибку и у меня получается. Ухмылка парня становится чуть шире, он подходит ближе и тянется свободной рукой к моей обнаженной груди. Именно этого я и ждала. Я чуть разворачиваю корпус, чтобы в случае стрельбы не попасть под огонь, а затем применяю полицейский прием и сбиваю громилу с ног. Его вес сейчас играет мне на руку. Потеряв равновесие, он еще пытается поднять руку с оружием и прицелиться в меня, но я быстрее. Припечатываю его руку к асфальту коленом и забираю оружие. Вся операция заняла не больше минуты. Громила пытается подняться, но он слишком толст и неуклюж, я с размаха ударяю его в лоб рукояткой пистолета, и парень снова падает на спину. Я слышу глухой удар, когда его голова касается асфальта. Еще мгновение он смотрит на меня из-под нависших бровей, а потом конвульсивно дергается, и его глаза закатываются.
