Впервые за всю свою жизнь Райми использовал зверя для расправы над человеком, он смотрел на истерзанный труп бруджо и понимал, что это не тигр убил его, а он. Было противно и гадко, Райми вернулся в хижину и не выходил оттуда шесть дней. На седьмой он решил, что его грех прощён, и тогда он вышел к племени. Его ждали и приняли с радостью. Старого бруджо похоронили, и теперь место было свободно, и его, конечно же, предложили Райми. Он с благодарностью принял предложение, ведь он всю свою жизнь шёл к этому, наконец, его детская мечта сбылась.

========== Часть вторая. Глава третья. ==========

***

Райми впервые увидел её около двух недель назад. Он лежал на кровати в своей хижине и с вялым интересом следил за жирной мухой, ползающей по окну. Муха иногда поднималась и с противным гулом перелетала на другое место, но вскоре вновь возвращалась на окно и, перебирая короткими мохнатыми лапками, ползла по подоконнику. Его тошнило, кружилась голова, во рту был противный горький привкус, и это маленькое безобидное насекомое действовало ему на нервы, но у него не было сил встать и прихлопнуть её.

И в этот момент он заметил, что не один в своей хижине. В первую секунду он решил, что к нему зашел его ученик, худенький болезненный мальчик, который приносил ему отвары для пациентов, но чаще помогал по хозяйству и выполнял мелкие поручения, но присмотревшись, он понял, что в его хижине прямо у входа стоит белая девушка в старомодном платье. Райми с трудом сел на кровати, голова тут же закружилась, и всё поплыло перед глазами.

— Твоё племя проклято Господом Богом, — услышал он. — Твои воины гибнут на охоте, роженицы разрешаются мёртвыми младенцами, зверь минует капканы, дети умирают от болезней, и всё это потому, что Бог отвернулся от племени твоего, за грехи прошлые проклял он Вас, и вот гнев его пал мечом на головы Ваши.

Райми снова лёг и прикрыл глаза, он с трудом сдерживал тошноту. Он вспомнил тот отвар, что пил вместе со своим пациентом, его резкий запах, сладковатый вкус, вспомнил, как сделал пару глотков и почувствовал небывалый прилив сил, безудержное веселье, вспомнил, как отплясывал бешеный танец на поляне перед своей хижиной. Это было меньше часа назад, кто бы мог подумать, что последствия будут такими: тошнота, головокружение, упадок сил, слуховые и зрительные галлюцинации. Тем временем видение продолжало свою проповедь:

— Ты можешь помочь своему народу, в руках твоих сила. Ты можешь управлять зверем диким и домашним. Бог наградил тебя даром этим и отвёл от тебя руку убийцы твоего, когда воззвал ты к нему. Пришёл час расплаты за грехи твоего племени, так сними грех с людей твоих, очисть их от скверны великой, что навели на них стяжатели и убийцы. Словно Иуда Искариот за тридцать сребреников пошли они на грех смертный, и души их покоя не знают в аду, а моя душа покоя не знает на земле, ибо не может из оков земных вырваться. Томилась душа моя в теле моём и спала беспробудным сном, пока человек не разбудил её, прикоснувшись к могиле моей, и теперь он должен спасти душу мою и свою.

Райми, наконец, справился с тошнотой. Он снова поднялся на кровати, ухватившись за стену, и повернулся на голос проповедницы. Девушка стояла там же и смотрела на него. Лицо её было ему не знакомо, но он решил, что, видимо, просто забыл его, ведь за свою жизнь он повидал много людей. Райми был бруджо, но прежде всего он был хорошим хирургом с европейским образованием, и поэтому по-прежнему считал девушку своей галлюцинацией, вызванной отваром из наркотических растений. Особенно нелепо было то, что девушка говорила на наречии его племени, говорила о Боге и Дьяволе, о грехах и проклятиях, о Библии. Райми не мог даже на секунду предположить, что девушка не плод его воображения, поэтому, когда она вышла из хижины, он снова лёг и забылся крепким сном, и наутро вспоминал об этом как о ночном кошмаре.

Райми всю свою жизнь искал высшего знания: тогда, много лет назад, в хижине старого бруджо, после в бродячем цирке, потом в университете, он жаждал понять и узнать что-то такое, что-то великое, делающее жизнь, обычную, серую и простую, яркой и наполненной красками. Знание, которое поможет раз и навсегда избавиться от вопросов, что мучили его столько лет: кто он и зачем он здесь. Но к сорока годам он понял, что такого знания нет, его просто не существует. Есть учения о богах, есть учения о людях, есть просто учения и знания, которые сложно приложить к чему-то в жизни, но все эти учения никогда не смогут ответить на пару простых и коротких вопросов, и все эти учения лишь рождают новые более сложные вопросы, остающиеся без ответа. И тогда он смирился, решил, что путь его закончится там, где он его начал, и вернулся сюда. Райми раскрасил свою жизнь без великих знаний, он смог это сделать без каких-то ухищрений. Посмотрел на мир проще и понял, что всё не так плохо, как он видел это в начале своего пути. Все те, кого он считал убогими и серыми, оказались добрыми, милыми и интересными людьми. Всё то, что окружало его и виделось ему в серых тонах, вдруг заиграло яркими красками. Восходы солнца над тропическим лесом, бурное течение реки, игры полуголых и чумазых детей, полёт кондора высоко в небе — на всё это Райми взглянул по-новому и всё это полюбил и принял.

Райми был счастлив, он решил посвятить остаток жизни своему народу, принося в мир дживаро порядок и гармонию, да только вот в последние недели происходило что-то странное. Его люди действительно слишком часто гибли на охоте, женщины умирали от тяжёлых родов, хижины вдруг воспламенялись, оставляя целые семьи без крова над головой. Мужчины возвращались с охоты ни с чем, и в поселение пришел голод. И снова появились вопросы, только теперь это были простые вопросы: почему это происходит и что с этим делать. Райми искал ответы, да только их не было. То, что он увидел в хижине, странное видение и проповедь о проклятьях, насланных на дживаро за прошлые прегрешения, он не воспринимал всерьёз. Это было слишком просто и в тоже время слишком сложно для понимания: белая девушка, просящая его смыть грехи прошлых лет.

Райми ничего не знал о прошлых грехах, он не мог понять, каким образом его удалённое от цивилизации племя могло совершить преступление против белой женщины, говорящей странным языком, и не знал, каким образом он может ей помочь. Но объяснение появилось. На следующий вечер девушка явилась снова.

Теперь он не мог свалить всё на галлюцинации. Он не принимал пациентов, не пил травяных отваров, не курил наркотики. Райми весь день просидел в своей хижине, работая над своей биографией. Он давно решил, что должен написать её: его жизнь была странной и интересной и могла быть очень поучительной для многих.

Она пришла, когда стемнело. Электричества в их деревне не было, и он писал при свете двух свечей. Сначала он почувствовал холод, про себя он побранил нерадивого ученика, который не прикрыл дверь, когда уходил от него, но потом он понял, что сквозняк здесь ни при чём. Пламя свечей было по-прежнему ровным и не колыхалось, как должно было быть при дуновении ветра. Тогда Райми повернулся и увидел девушку. Она стояла там же, где и вчера, на ней было тоже одеяние, и она так же молча смотрела на него. Райми вскочил с места, задев руками листы с рукописью, и они разлетелись по полу. Девушка не шевелилась.

— Кто ты? — спросил он. Его голос заметно дрожал.

— Я приходила вчера и говорила с тобой, но ты не принял меня и не услышал тех слов, что говорила я тебе, — ответила она. Её голос был приятным и мелодичным.

— Я вчера был пьян от наркотиков, — ответил он и, немного с опозданием, понял, что глупо оправдываться перед призраком.

— Он ищет ответов и скоро найдёт. Я приведу к нему того, кто сможет помочь. Но пока он один и пытается убежать, а Бог не любит трусов и предателей, поэтому он покарает его и отдаст в руки злых людей.

— Кто? О ком вы? — Райми попятился и упёрся в стол спиной, девушка стояла у входа, и у него не было путей к отступлению. Пускай он и был бруджо, делая вид, что общается с духами, на самом деле за всю свою жизнь Райми никогда не сталкивался с чем-то действительно потусторонним. Свою мистическую власть над животными он объяснял простым везением и тем, что, по всей видимости, он пахнет как-то по-особенному, поэтому звери считают его вожаком.