- Что?

- Они обе высокие, худые молодые женщины со светлыми волосами и глазами, и обе пропали. Я не знаю, как умная молодая дама, что обожает Мэри Уолстонкрафт, могла превратиться в недалёкую легкомысленную девицу, обставляющую свой дом как бордель и использующую его почти так же. Но если мисс Клэр решила сменить свой характер, у неё бы это получилось. Тиббс сказал, что она одарённая актриса и отлично умеет подражать манерам и голосу.

- Это просто домысел. Но предположим, что в этом что-то есть. Вы хотите сказать, что у Александра была любовная связь с Верити Клэр, которой он шантажировал Квентина, а Квентин убил его, чтобы прекратить шантаж и защитить репутацию сестры?

- Быть может. Но эту теорию можно вывернуть наизнанку. Александр шантажировал Клэра чем-то, что никак не связано с Верити. Верити узнала об этом и назначила Александру тайную встречу. Она убила его, чтобы помочь брату, Клэр знает это и пытается выгородить её. В некотором роде это даже более правдоподобно. Все говорят, что она отважна и менее разборчива в средствах.

- О, Господи! – сэр Малькольм обхватил руками голову, как будто пытался впихнуть в неё слишком много фактов, – Предположим, Верити – это и есть миссис Десмонд. Кто тогда правил двуколкой – кто был тот джентльмен, что увёз женщину из Сигнетс-Корт в ночь убийства на кирпичном заводе?

- Клэр, спасающий сестру? Александр, избавляющийся от Верити? Другой человек, укравший женщину за спиной Александра? Кто бы то ни был, он замешан в Убийстве на кирпичном заводе. Я готов спорить на что угодно, если это был не Александр, то Александр знал, что это и что он делал.

- Я не хочу, чтобы ваши подозрения касались Квентина – пока, – с каменным лицом проговорил сэр Малькольм. – Я не готов поверить в его виновность – по крайней мере, на основании тех фактов, что вы собрали.

- Я согласен, что теориями куда богаче, чем фактами. Я сделаю всё, что могу, чтобы исправить это. Я не думаю, что нам нужно сажать Клэра под замок. Он не сбежит.

- Он не трус.

- Он не дурак.

- Почему вы так суровы к нему?

- Отчасти, – задумчиво протянул Джулиан, – потом что я опасаюсь быть слишком мягким. Он вызывает симпатию – и это мне не нравится. Я становлюсь вовлечён, но не знаю, как и почему.

- Но вы доверяете Юджину, хотя против него есть доказательства.

- Я ещё ни разу не ловил Юджина на лжи. Если это случится, я не выкажу к нему милосердия.

Сэр Малькольм махнул рукой, признавая себя побеждённым.

- В любом случае, какое вам до этого дело? Если Юджин или любой другой подозреваемый, разочарует или предаст вас, это ничего не будет значить. Что для вас один человек – другом больше, другом меньше? Но я потерял сына, потерял внука, а от Белинды не осталось ничего, кроме пустой оболочки. Потом появился Квентин, и всё стало выносимым. Лучше, чем выносимым – я был счастлив, как Бог знает когда. Я был рад ему… Он был нужен мне… А теперь вы его отняли.

«Чего вы хотите от меня? – подумал Джулиан. – Чтобы я бросил расследование? Вернул Клэра? Похоронил правду под грузом чувств и оставил всё? Но это будет преследовать вас всю жизнь – не из-за Александра, а из-за правосудия, что не было совершено».

Он спросил напрямую.

- Вы хотите, чтобы я оставил расследование?

Сэр Малькольм посмотрел на него и ничего не ответил.

Вошёл Даттон.

- К вам пришёл Питер Вэнс, сэр, и два молодых человека.

- Молодых человека? – эхом отозвался сэр Малькольм.

- Да, сэр. Он сказал, что вы бы хотели поговорить с ними.

- Нам лучше принять их, я полагаю, – сэр Малькольм подождал, пока Даттон не уйдёт и сказал. – Я не могу сейчас ответить на ваш вопрос. Поговорим об этом, когда уйдут Вэнс и молодые люди.

Молодые люди оказались худенькой девушкой лет шестнадцати с маленьким, острым личиком и большими, тёмными глазами и парнем с песочного цвета волосами на год или два старше, чья загорелая кожа, короткие, мозолистые пальцы и запах сказали Джулиану, что он работает в конюшнях или на почте. Оба были одеты в лучшие воскресные костюмы – девушка была в милом муслиновом платье в цветочек, а юноша явно неловко чувствовал себя в накрахмаленном чистом шейном платке и начищенных ботинках.

- Добрый день, сэр! – поприветствовал Вэнс хозяина. – Рад застать вас дома. И вы, мистер Кестрель – я увидел вашу записку и надеялся поймать вас тут. Сэр Малькольм Фолькленд, мистер Джулиан Кестрель, это мисс Рут Пайпер и мистер Бенджамин Фоули. Они пришли на Боу-стрит этим утром, отозвавшись на объявление о двуколке и лошади.

Он вытащил из кармана кусок грязной бумаги и зачитал:

Магистратский суд Боу-стрит

6 мая 1825 года

Награда 50 гиней

Памятуя, что в ночь 22 апреля Александр Фолькленд, эсквайр, был подло и жестко убит, а в ночь 15 апреля неизвестная женщина была забита до смерти на кирпичном заводе к юго-востоку Хэмпстеда,

Настоящим уведомляется, что любой, кто сообщит сведения о двуколке и лошади, описанных ниже, которые, как предполагается, имеют отношение к одному или обоим упомянутым преступлениям, получит указанную награду, обратившись к главному секретарю Магистратского суда Боу-стрит.

Ниже следовало описание двуколки и лошади.

- Я прибыл в участок как раз, чтобы побеседовать с ними, – сказал Вэнс, – потом я повёл их посмотреть двуколку и лошадь, и они узнали их мгновенно. Сегодня не было судьи, чтобы принять показания, так что я привёл их сюда, чтобы они рассказали вам то же, что и мне.

Рут сделала книксен. Бен прикоснулся ко лбу и переступил с одной ноги на другую.

- Я очень рад, что вы пришли, – тепло сказал сэр Малькольм. – Вы должно быть слышали, что мой сын был убит несколько недель назад. Мы повсюду ищем сведения, что привели бы нас к преступнику, и я буду благодарен за всё, что вы можете мне рассказать.

Джулиан был впечатлён. Какими бы не были личные сомнения и конфликты сэра Малькольма, он смог отложить их в сторону, чтобы допросить свидетелей, притом говоря с ними ласково и успокаивающе. Джулиан мог понять, почему этот человек был так успешен в суде. А ещё он впервые увидел, сколько много своего знаменитого обаяния Александр унаследовал от отца.

Рут снова сделала книксен.

- Я уверена, мы сможем помочь вам, сэр. Но, сэр, я не верю, что джентльмен, который правил двуколкой, мог убить кого-нибудь. Он был очень добр. Он бы никому не повредил.

Бен сердито посмотрел на неё. Она задрала нос и вызывающе посмотрела в ответ.

- Быть может, начнём с начала? – предложил Джулиан. – Где и когда вы видели этого джентльмена?

- Ночью, пятнадцатого апреля, – с готовностью ответила она.

- Как вы можете помнить так точно?

- Потому что я веду дневник, сэр. Я записала, что видела джентльмена прежде чем лечь спать.

- Вы бесценная свидетельница, мисс Пайпер, – с улыбкой сказал Джулиан. – А где вы его видели?

- В «Рыжей клячонке», сэр. Это трактир моего отца в Суррее, к югу от Кингстона.

- Суррей, – пробормотал Джулиан. Это было совсем неблизко от Хэмпстеда и кирпичного завода – с другой стороны Лондона, за рекой. Какие у загадочного джентльмена там могли быть дела? – Пожалуйста, продолжайте.

- Он приехал около одиннадцати, сэр, или почти полдвенадцатого. Он оставил лошадь, чтобы её покормили и напоили – о ней позаботился Бен, он конюх – а сам прошёл в кофейную, чтобы погреться. Вечер был очень сырой и туманный, а потом пошёл ужасный ливень, но тогда уже уехал.

- Так, – кивнул Джулиан. – Теперь, очень важный вопрос: он приехал один?

- Да, сэр, - ответила Рут.

- Он говорил с кем-нибудь?

- Только со мной, сэр. Когда он зашёл в кофейную, я спросила, не хочет ли он поесть или выпить. Я помогаю обслуживать посетителей. Он заказал кофе с «Кюрасао», а когда я принесла, спросил меня, долго ли я тут работаю, и нравится ли мне. Потом он… ну, пофлиртовал со мной немного... спросил, есть ли у меня жених, вот так. Но он ничего такого не имел в виду – он просто убивал время, пока отдыхала его лошадь. Он был добрым. Я как будто была… я не знаю… как будто я была самой красивой девушкой, что он встречал.