– Кто же он такой? Почему с ним так почтительно обошлись в посольстве, несмотря на явные нарушения закона? Такое никому не сходит с рук, даже послам бы не сошло.

– Кто такой Жорж – рассказать коротко решительно невозможно, что же до сего случая – в каком-то смысле, на неофициальном уровне, он много больше, чем любой посол. Он – уникальный специалист, которого приглашают для решения самых сложных задач – очень многие организации, в том числе и украинское посольство. Он востребован во всём мире. Таких, как Жорж, на всей Земле – несколько человек, они нигде не работают официально, но их консультациями пользуются самые разные влиятельные организации и частные лица.

– Зачем же тогда, при эдаком-то масштабе, весь этот маргинальный цирк на чердаке?

– О, это очень сложный вопрос. Постепенно ты всё узнаешь и поймёшь, но нынче еще не время.

– Там, на чердаке, действительно женщина выпала из окна и разбилась?

– Всякое может быть, я лично не видела тела. Об этом ты также еще узнаешь позже, – Аня встала, потянулась всем телом, – надобно одеваться и возвращаться в зал. Муж, поди уже обеспокоился…

– Муж?.. Этот тот, который был возле тебя в зале?

– Ага.

– Кто он?

– Помощник украинского консула.

– Час от часу не легче! Он догадывается, что ты ему, ммм… неверна?

– Он слишком озабочен карьерой, моя личная жизнь мало его заботит. Наши отношения давно уже стали формальными, разводиться ему нельзя – это скажется на продвижении по служебной лестнице, так что основная моя функция – периодически сопровождать его на официальных мероприятиях.

Аня скинула халатик и её волшебная, пьянящая нагота пробудила в нашем герое новый приступ сладчайшего возбуждения. Он поднялся со стула и сделал в её направлении шаг.

– Нет-нет!, – лукаво улыбнулась проказница, после чего многозначительно подмигнула, – у нас еще много всего впереди, – начала неспешно одеваться: светло-розовое кружевное бельё, нейлоновые чулки на подвязках… Понимая, что её кавалер едва не сгорает от вожделения, наблюдая за ней, произнесла:

– Хочется немного покурить. Зайди, пожалуйста, в зал – попроси сигареты у Агасфера.

– Что? У кого?

– Извини, я замечталась… У Жоржа, конечно же.

Федя выходит из комнаты уже полностью обескураженный, сбившись со всяческого понталыку. Войдя в зал, спотыкаясь и нарушая этикет, прерывает разговор Жоржа с какой-то приятной и симпатичной моложавой дамой, и спрашивает у него сигареты. Старик обращает его неловкость в шутку. В этот момент двери зала со стуком распахиваются: на пороге вооруженные полицейские. Обращение на литовском языке, но даже Фёдору не сложно понять, о чём речь:

– Всем оставаться на своих местах!

«Я – Агасфер; не сказка Агасфер,

Которою кормилица твоя

Тебя в ребячестве пугала; нет!

Я Агасфер живой, с костями, с кровью,

Текущей в жилах, с чувствующим сердцем

И с помнящей минувшее душою.

Я Агасфер – вот исповедь моя.

О нет! язык мой повторить не может

Живым, для слуха внятным словом

Того, что некогда свершилось, что

В проклятие жизнь бедную мою

Преобразило. Имя Агасфер

Тебе сказало все… Нет! в языке

Моем такого слова не найду я,

Чтоб то изобразить, что был я сам,

Что мыслилось, что виделось, что ныло

В моей душе и что в ночах бессонных,

Что в тяжком сне, что в привиденьях,

Пугавших въявь, мне чудилось в те дни,

Которые прошли подобно душным,

Грозою полным дням, когда дыханье

В груди спирается и в страхе ждешь

Удара громового; в дни несказанной

Тоски и трепета, со дня Голгофы

Прошедшие!..»

Василий Андреевич Жуковский, "Агасфер"

Не составит большого труда для читателя догадаться – по чьи души на бал вдруг явилась полиция. Впрочем, задержание прошло вполне либерально – никакого выкручивания рук, побивания дубинками, наручников – Жоржу и Фёдору было предложено последовать в полицейскую машину, вскоре доставившую их в участок. По причине нагромождения событий и так уже сверх всякой меры для одних суток, Фёдор Михалыч даже не поинтересовался у стражей порядка о причине задержания. Жорж также не выказал ни малейшего желания вступать с полицейскими в диалог. Офицер, руководивший задержанием, плохо владел русским языком, и не пускаясь в долгие объяснения, ограничился комментарием, что, дескать, час уже поздний и утро вечера мудренее. На тот факт, что у них не взяли документы, не провели элементарный обыск, Федя, в силу обозначенных выше обстоятельств, внимания, опять же, не обратил.

Узники были помещены в камеру, впрочем, гораздо более походившую на скромный номер в одно-двух-звёздочном отеле: две деревянных кровати с матрацами, одеялами и подушками, тумбочка, за ширмой сортир и умывальник, тусклое освещение ночника.

После вихря давешних переживаний, сие событие даже не воспринималось Фёдором, как нечто из ряда вон выходящее. Спать ему не хотелось, старик тоже находился в весьма бодром состоянии, так что, скинув фраки, пленники расположились каждый на своей кровати, приготовляясь завязать беседу.

Забегая вперёд, стоит уведомить читателя о том, что разговор происходил в весьма спокойной и непринуждённой атмосфере, речь Жоржа струилась размеренно и плавно, да и Фёдор Михалыч, повидавший виды за минувший вечер и часть ночи, не обнаруживал особых эмоций. Можно лишь отметить, что, в результате «обжига и кристаллизации», да и предшествующей им «возгонки и коагуляции (разделения)» (сноска о стадиях алхимического Делания), он обрел ранее неведомую ему решительность и вольнодумство, так что, ежели бы ранее в подобной переделке он нервничал, суетился и мельтешил, а то и вовсе бы спраздновал труса, то нынче не только держался молодцом и вёл беседу практически на равных, хотя и с должным почтением, однако, при случае, позволял себе дерзить и пререкаться. Так что автор, до определённого момента, с лёгкой совестью позволит себе допустить достаточно простой стиль изложения, в виде прямой речи без описания мимики, жестов, интонаций, внутренних монологов и прочих, безусловно, важнейших атрибутов любой беседы.

Ф.: – Да уж, вечер и ночь задались! Как вам удалось создать такую плотность событий?

Ж.: – Расскажу, не спеши. Кстати, нам здесь еще долго куковать, так что предлагаю перейти на «ты».

Ф.: – Идёт!

Ж.: – Ты, мил человек, проходишь своего рода ускоренный курс молодого бойца. И, надобно отметить – на твёрдую тройку с плюсом. Ежели так и далее пойдёт, то через месяц-два сможешь дать фору самому Агенту 007.

Ф.: – Джеймс Бонд никогда не был моим кумиром.

Ж.: – А я вовсе не Бонда вспомнил, а одного из величайших алхимиков шестнадцатого века – Джона Ди, который, помимо Делания, не чурался шпионажа в пользу королевы Англии Елизаветы, в том числе – благодаря своему дару провидца. Его агентурным позывным служили цифры 007. Кстати, Агентом 006 являлся сэр Уильям Шекспир.

Ф.: – Весьма любопытно! Живя в Праге, я два раза посетил «Башню Келли», где во времена императора-алхимика Рудольфа Второго, как раз и работал Ди со своим помощником – авантюристом и проходимцем Келли. Меня еще удивляло, что помимо разнообразных алхимических приборов и приспособлений, на чердаке этой башни присутствуют три восковых фигуры – две из них изображают Джона Ди и Келли, а вот третья удивительно напоминала мне Шекспира. На мои вопросы – он ли это, и если это действительно он, то зачем его фигуру поместили в этой башне? – ни один экскурсовод ничего путного не ответил.