В полном соответствии с каббалистической доктриной, аллегория «Коре Косму», таким образом, ясно указывает на природу изначального отступничества Души: «Она отступила от предписанных границ; не желая оставаться в одной и той же обители, она беспрестанно двигалась, и покой казался ей смертью11».
В этой фразе мы имеем параллель со сценой, представленной в мистериях, где Персефона, умышленно заблудившись в небесных чертогах, попадает под власть хадейского бога. Эта, возможно, самая оккультная часть всей аллегории, лишь слегка затронута во фрагментарных рассуждениях Изиды, и мы не можем, поэтому, сделать лучше, чем воспроизвести здесь красноречивое изложение Томаса Тейлора по этому вопросу.
«Итак, здесь, – говорит он, – мы видим первую причину нисхождения Души, а именно: отказ от жизни, полностью соответствующей Высшему Интеллекту, что оккультно обозначается отделением Прозерпины от Цереры. После этого нам рассказывают, что Юпитер велит Венере отправиться в свою обитель и вывести Прозерпину из уединения, чтобы Плутон мог унести ее; а чтобы предотвратить любые подозрения в сознании девы, он приказывает Диане и Палласе идти в сопровождении. Прибыв, три богини застают Прозерпину за работой над платком для своей матери, на котором она вышила первобытный хаос и образование мира. Итак, под Венерой в этой части повествования мы должны понимать желание, которое даже в небесных краях (а именно там живёт Прозерпина, пока ее не изнасилует Плутон) начинает тихо и незаметно пробираться в глубины души. Под Минервой мы должны понимать разумную силу души, а под Дианой – природу. И, наконец, паутина, в которой Прозерпина демонстрировала все прекрасное разнообразие материального мира, прекрасно представляет начало иллюзорных операций, через которые душа попадает в плен очарования воображаемых форм. После этого Прозерпина, забыв о велениях Матери, отваживается покинуть своё убежище, поддавшись на коварные уговоры Венеры. Затем мы видим, как она выходит на равнину вместе с Минервой и Дианой, сопровождаемая прекрасной вереницей нимф, которые являются очевидными символами мира порождения и, следовательно, надлежащими спутниками души, собирающейся впасть в его колеблющиеся сферы. Более того, замысел Прозерпины, решившейся покинуть своё убежище, прекрасно свидетельствует о ее приближающемся нисхождении; ведь она выходит из дома, чтобы собрать цветы, и это на лужайке, изобилующей самым очаровательным разнообразием и источающей самые восхитительные запахи. Это явный образ того, как Душа действует в основном в соответствии с естественной и внешней жизнью, и таким образом попадает в ловушку обманчивой привлекательности разумной формы. Тут же Плутон, пробив себе путь сквозь землю, схватывает Прозерпину и уносит ее с собой. Душа в такой ситуации может патетически воскликнуть вместе с Прозерпиной:
«О цветы роковые ясные, и советы матери презренные!
О жестокие искусства коварной Венеры12!»
Плутон торопит Прозерпину в инфернальные области: другими словами, душа погружается в глубину и тьму материальной природы. Далее следует описание ее замужества, ее союза с темной оболочкой тела».
К этому красноречивому изложению Тейлора хорошо добавить описание, данное в гомеровском «Гимне Церере». Сама Персефона говорит:
«Мы срывали приятные цветы, прекрасные крокусы, ирисы, гиацинты и нарциссы, которые, подобно крокусам, произвела широкая земля. С радостью я срывал их, когда земля разверзлась под нами, и выскочил сильный Царь, Многогрешный, и понёс меня, глубоко скорбящего, под землю на своей золотой колеснице, и я громко закричал».
Сравните с этой герметической аллегорией о падении Персефоны и о том, как это произошло, каббалистическую историю о «падении» Евы.
«И увидела она, что дерево хорошо для еды, и приятно для глаз, и приятно созерцать; и взяла от него плод и ела… И сказал Он женщине: Я умножу скорби твои и умножу представления твои; в скорби будешь рождать, и будешь во власти мужа твоего, и он будет господствовать над тобою».
В примечании, приложенном к «Диссертации Тейлора», доктор Уайлдер цитирует из «Греческой философии» Кокера следующие замечательные размышления:
«Аллегория колесницы и крылатых коней в «Федре» Платона представляет нижнюю или низшую часть человеческой природы (Адама или тело) как тянущую Душу вниз на землю и подчиняющую ее рабству телесных условий. Из этих условий возникают многочисленные пороки, которые приводят в беспорядок разум и омрачают рассудок, ибо зло присуще состоянию конечного и многообразного существования, в которое мы попали. Земная жизнь – это падение. Душа теперь обитает в могиле, которую мы называем телом Мы похожи на пленников, закованных в цепи в подземной пещере», так поэтично описанных в седьмой книге «Республики»; их спины повёрнуты к свету, так что они видят лишь тени предметов, которые проходят позади них, и «этим теням они приписывают совершенную реальность». Таким образом, их пребывание на земле – это тёмное заключение в теле, мечтательное изгнание из родного дома».
Подобным образом мы читаем в «Коре Косму», что души, узнав о том, что их собираются заключить в материальные тела, вздыхали и плакали, вознося к небесам печальные взгляды и жалобно взывая: «О горе и душераздирающее горе покинуть это огромное великолепие, эту священную сферу и всю славу благословенной республики богов, чтобы быть брошенными в эти мерзкие и жалкие обители! Мы больше не сможем созерцать божественные и светлые небеса!»
Кто, читая это, не вспомнит патетические причитания Евы, покинувшей прекрасные «амброзиальные чащи» Рая?13
Из печального и ужасного состояния, в которое попадает Дева, она в конце концов спасается и возвращается в высшие обители. Но только после прихода Спасителя, представленного в рассматриваемой нами аллегории под именем Осириса – человека возрождённого. Этот Искупитель, сам божественного происхождения, в других аллегориях представлен под другими именами, но идея всегда ярко выражена, а замысел очевиден. Осирис – это Иесус нашей христианской доктрины, верховный Инициатор или «Капитан спасения». Он представлен, вместе со своей Супругой, как во всем «инструктируемый» и направляемый ГЕРМЕСОМ, прославленным как небесный проводник душ из «темных обителей»; мудрый и вездесущий Бог, в котором посвящённый признает Гений Понимания или Божественный Разум – нус платонической доктрины и мистический «Дух Христа». Поэтому, поскольку понимание святых вещей и способность к их толкованию являются даром ГЕРМЕСА, имя этого Бога даётся всем наукам и откровениям оккультной и божественной природы. Божественный» – это, по сути, тот, кто знает тайны Царства Небесного; поэтому провидец Иоанн, или «божественный», особенно «возлюблен» Христом. ГЕРМЕС считался посланником или ангелом богов, который спускался как в глубины мира Хадеан, чтобы вознести оттуда души, так и поднимался за пределы всех небес, чтобы наполнить все сущее. Ибо Понимание должно искать как в глубинах, так и на высотах; ничто не может быть скрыто от него, и оно не может достичь полноты сверхъестественного и тайного знания, если сначала не исследует феноменальное и земное. «Ибо что Он вознёсся, то не потому ли, что и низошёл сначала в нижние части земли?»
С великолепным весельем и легкомысленным юмором, характерным для греков, смешивавших смех и веселье даже с тайнами религии и делавших свои священные аллегории человечными и музыкальными, как никто из других народов и времён, ГЕРМЕС, Прорицатель и Откровение, был также игриво назван вором и покровителем воров. Но тем самым тайно указывалось на силу и умение Разума делать все интеллектуально своим. Поэтому, обвиняя ГЕРМЕСА в похищении пояса Венеры, щипцов Вулкана и грома Иова, а также в краже и изгнании скота Аполлона, он давал понять, что все добрые и благородные дары, даже атрибуты самих высоких богов, доступны пониманию, и что ничто не скрыто от ума человека, если только у него есть умение искать правильно.
