–Давай я помогу, все равно жду Агни, – предложил Тим.

Мэрион села рядом с ними.

–Я здесь даже рисовала, как родители должны выглядеть, – сообщила Натаниэла, показывая ребятам свой альбом.

–Агни тоже рисовать любит, – сказал Тим. Мэрион показалось, что ни о чем, кроме Агнессы, он не может думать. Она улыбнулась:

–Ну вот, Агнессу не нашел, но нашел ее копию.

–Нет-нет, – засмеялся Тим, а потом вдруг стал серьезным. – Мы с Агни, конечно, часто ссоримся, но я ее… не ненавижу.

Мэрион уставилась на него так, будто увидела привидение. В голове девочки не укладывалось, насколько же нужно быть высокомерным, чтобы выразить любовь в словах «не ненавижу»? «Ужасно, должно быть, пытаться подавить лучшее, что в тебе есть. Это просто жестоко по отношению к себе», – подумала Мэрион и решила его подбодрить:

–Она тебя тоже…

–МЭРИОН! – одернула ее появившаяся Агнесса.

«А она считает, что ее унизит даже отсутствие ненависти», – ужаснулась Мэрион.

Девчонка смотрела на эту компанию черных магов и ощущала себя крайне неуютно.

Глупая жестокая первоклашка, отрекающаяся от родителей ради черной магии.

Мальчик, любящий и страдающий от того, что сам придумал себе необходимость подавить свою любовь.

Девочка, прекрасно видящая его любовь и страдания и уверенная в том, что так будет вечно.

Нет, Мэрион не осуждала никого из них. Она вообще не любила осуждать других и считать себя лучше их. Мы все люди и все совершаем плохие поступки.

Наоборот, в сердце Мэрион остро отозвалась боль каждого из этих людей. А в том, что они испытывают боль, Мэрион не сомневалась ни секунды, и для этого ей не нужно было даже читать их мысли. Ей было страшно даже представить, какую боль испытывает человек, запретивший себе любить своих близких.

–Я пойду, наверное… – прошептала Мэрион и ушла из зала.

@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@

Натаниэла дождалась распределения и на собеседовании с учителями, не моргнув глазом, принялась ткать совершенно неправдоподобную историю о семействе темных волшебников. Разумеется, учителя, у которых были данные на всех своих подопечных, в два счета раскрыли этот обман. Они начали журить новенькую, но директриса Керлина Вампелл, сама в прошлом выпускница Темного отделения, заявила, что из таких-то как раз и выходят настоящие черные маги, поэтому такую ученицу нужно срочно принимать. Ведь самое главное качество черного мага, как сказала директриса – гордость. Таким образом, мечта Натаниэлы сбылась.

Мэрион же в это время была погружена в самые что ни на есть печальные мысли. Вот Натаниэла стыдится своего обычного отца. Но ведь и не всякая необычность хороша… Стыдятся ли родители Мэрион, что их дочь – оборотень? Судя по тому, что они замкнулись в себе и практически не общаются с соседями из деревни – стыдятся. А что, если и будущие дети Мэрион когда-нибудь тоже станут вот так вот мечтать о яркой семье, которой можно гордиться? Конечно, никто не хочет выглядеть слабым и неудачливым. Но разве имидж стоит любви близких? Принято считать, что гордыня – это плохо, а гордость – это хорошо. Но есть ли разница между этими понятиями, и если да, то в чем? А как быть, если стоит выбор между слабостью и жестокостью? Человек, который больше всего на свете любит себя, просто не может найти в сердце место для кого-то еще… Мэрион решила, что никогда не будет стыдиться своих близких.

Вечером Мэрион гуляла во дворе школы с Лайлой. Подруга рассказала, что… тоже стала оборотнем! Кто-то из далеких предков Лайлы страдал этим недугом, вот и передалось по крови через много лет… Впрочем, еще тот прапрадедушка научился как-то управлять своими превращениями, поэтому и Лайла во время полнолуния не теряла контроля над собой. А вот Мэрион этого о себе сказать не могла… Приближалось полнолуние, и ей срочно нужно было редкое и дорогое лекарство, на которое у родителей не было денег.

Когда Лайла ушла, Мэрион села на скамейку во дворе и задумалась.

–Эй, Мурзик, чего грустная такая? – Тим спрыгнул с дерева, росшего неподалеку, и сел рядом с девочкой.

–Да так… есть причины… – вздохнула Мэрион, от неожиданности даже не прореагировав на «Мурзика».

–Расскажи… – протянул Тим, обнимая ее за плечи. – Может, я помогу чем.

–Дело в том, что скоро полнолуние, – вздохнула девочка. – Вот превращусь, вдруг нападу на кого-нибудь? Так и из школы вылететь недолго…

Странное дело: Мэрион прекрасно помнила, что Тим – охотник на оборотней, но после стольких ситуаций, когда он оказывал ей помощь, не могла и не хотела считать его злодеем. Поэтому она почему-то совсем его не боялась.

–Никуда ты не вылетишь, – твердо сказал Тим. – Есть же специальные лекарства.

–Но у меня-то их с собой нет. Да и не знаю я, где их покупать…

–Это тоже не проблема. Мои родители занимаются зельями, я привезу тебе лекарство из дома.

–Спасибо… – Мэрион захлопала глазами. – Только они не будут против, что ты помогаешь вервольфше?

–Нет. Они не интересуются моей жизнью. Я привезу тебе несколько флаконов, но только… – он усмехнулся, – не за просто так.

–Что тебе нужно? – спросила Мэрион, ожидая какого-нибудь подвоха.

–Не бойся. Я хочу попросить тебя помочь мне помириться с Агни, – он вздохнул. – Она со мной не разговаривает, но тебя послушает, я точно знаю.

Мэрион вздохнула с облегчением – она не ожидала, что его желание будет таким безобидным. Но она не очень представляла, как можно хоть в чем-то убедить темную волшебницу. И в то же время в сердце что-то кольнуло – ведь она зависела от него, он мог потребовать от нее все что угодно, а ему нужно только помириться с Агнессой.

–А как ты себе это представляешь? – улыбнулась Мэрион. – Подойти к ней и сказать: «Агнесса, пожалуйста, прости Тима, ему без тебя плохо»?

–Нет-нет, что плохо, не говори, – он замахал руками.

–А зря. Действует безотказно, – заметила Мэрион. – Она бы простила тебя, если бы ты как-то проявил свои искренние чувства… ну, например, спас ее от чего-нибудь.

–Можно попробовать…

–Стоп! Не стоит создавать эту опасную ситуацию самому, а то знаю я тебя, – засмеялась Мэрион.

–Что ты, и в мыслях не было, – Тим, улыбаясь, поднял руки вверх, но по его интонации и выражению лица становилось понятно, что именно об этом он и думал. – Ладно. Я тебе привезу зелье на целых полгода. А на следующий учебный год еще привезу. У родителей этих зелий столько… Они даже не заметят.

–Я же не смогла ничем тебе помочь, – растерялась Мэрион.

–Ты мне совет дала. Хотя вряд ли Агни нужна защита… Но мне все равно стало легче.

«Да, Агнесса решительная, – подумала Мэрион. – Мир придуман как раз для таких – сильных, смелых, волевых. Вот бы такой стать! Вот только интересно, почему она Тима по фамилии зовет? – ни с того ни с сего вспомнила девочка. – Знает с детства, а обращается как к незнакомому. Не по-человечески как-то выходит. Мне лично удобнее его по имени звать. Ну да ладно. Она же его любит. Поэтому ей можно его не уважать. А я его не люблю, поэтому не случится ничего страшного, если я буду его уважать». От этого заключения Мэрион стало одновременно и смешно, и грустно. Смешно – потому что от уважения в любом случае не должно происходить ничего страшного. Наоборот, страшно не уважать своих близких. Поэтому такая формулировка выглядит как-то нелепо и нелогично. А грустно – потому что это нелепое правило о взаимоисключаемости любви и уважения действительно является одним из самых распространенных в жизни. И еще потому, что счастье Тима не зависит от ее уважения, ему нужно уважение и любовь Агнессы, но темная волшебница никогда не позволит себе почувствовать ни то, ни другое.

«А вдруг она знает про него что-то такое… из-за чего его не за что уважать? Я же не знаю, почему он стал охотником за оборотнями…»

Мэрион вглядывалась в лицо Тима и пыталась представить его охотником – в черном плаще, в капюшоне, в компании злых колдунов, держит пистолет с серебряными пулями… и убивает… убивает таких, как она…