Павел Манжос Из песен рождаются звезды 100-лихолетие Я родился и вырос в безумной стране, Рядом с тёткой, сошедшей с ума на войне, Что — без времени и без огляда. Говорил мне отец свой чудной афоризм, Что Россию спасёт от распада фашизм, Сам-то — жертва нацистского ада. Ослеплённая честь, оскорблённая мать, Из помоечной грязи взращённая знать, Возведённая в святость облыжность… Разве этого ты так хотела, страна? Романтических рифм и мелодий полна Колдовская твоя чернокнижность. Мы из ада вернулись — и снова в аду. По Каляева [1] улице тихо пройду И на улицу выйду Землячки [2]. Отчего так помпезно безмолвие бездн? Что за путаник бес, безобразно облезл, Замутил изуверские скачки?.. Бродит правда среди неприютных домов, Бродит правда среди неокрепших умов, Тёртых кожанок век провожая, Отражается в блеске лихого значка В честь 100-летия гипермочни ВЧК… И была, и осталась — чужая. 1 января 2018 Autorequiem Я усну — сомкнётся надо мною Эта синь задумчивых небес. Я усну — и сердце успокою Тишиной, которой дышит лес. И пройдут усталые столетья, Поманят созвездия иных, Песнь любви, что не успел допеть я, Допоют: живые — о живых. Ну а мне — мне вечно будет сниться Эта синь задумчивых небес, Этот край, чьим далям не напиться Тишины, которой дышит лес… 1979 Esse ipse[3] Не смыкай слипающихся век, Упиваясь призраком бесплотным, Не смиряйся, гордый человек, Перед власть имеющим животным! Будь собой, себя не потеряй И не дай над правдой надругаться: Ты один и ад в себе, и рай, Ты в себе — бесценное богатство. И преодолей, перебори Мрак богобоязненный старушкин! Вспомни дней былых календари И как мог смеяться солнце-Пушкин! Даже в бронзе не был он смирён, Даже мёртвым устрашало тело, И «смирись», как с битых шестерён, С мудрых уст некстати так слетело. Да, порой пускался в перехлёст, Жёг стихом порфиру самодержца, Но среди чиновничьих корост Сохранил и ум, и честь, и сердце. А несмирный памятник собрал Век спустя — с приветом гордой Праге — Живших ради света и добра Восьмерых, от смерти в полушаге. До сих пор там горестно молчат Громче всех словес произносимых: Рай — для несогласных, для гонимых, Кроткие да имут вечный ад. 11 августа 2019
Sancta simplicitas[4] Толпы золотая участь — Святая её простота. Ей надо кого-то мучить — Вот так и распяли Христа. И стало с тех пор традицией, Рекою, текущей вспять: Чтоб было кому молиться, Надо кого-то распять. И любит толпа-паскуда Распятых, как вороньё: Христа целовал Иуда От имени её. Не снять ей с себя проклятья, Не вымолить Божий перст, Покуда на всех распятьях Она не поставит крест. «Распни Его!» — так кричали С глазами, как маков цвет, Но тех, кто молчал в Начале, Страшней и поныне нет. 21 декабря 1991 А помнишь?. Война не в снах, не во дворцах — Война в умах, война в сердцах, Не просто — в Сирии убит: То смерти дух, проникший в быт. Сердца разрезал зла алмаз: «Вот ты — за них или за нас?» Не там — в сердцах посеян ад, Не там — в сердца подмешан яд. Не за Урал, не за Кавказ — Война… за мир! И за Донбасс! Дымятся трупы и земля, И пьяный вопль: «Поджарю, бля!» А помнишь, были как один — Азербайджанец, армянин, Русак, еврей, грузин, бурят — Единый Родины отряд? Проклятье адовым кругам! Бросали к прочим всем «врагам» Эстонцев, финнов, латышей, Но общих все кормили вшей. Пусть не Кантариа — другой Боец над конской головой Поставил, после — на рейхстаг — Победный тот кровавый флаг, Пусть славословят свой обман Трибуна, кафедра, экран — Мы были Родины сыны, Меж нами не было войны. вернуться Имя российского массового убийцы и террориста начала 20 века: Иван Каляев. вернуться Имя российского массового убийцы и террориста начала 20 века: Розалия Залкинд (Землячка). |
