В камере он принял свой обычный облик и тут же сноровисто залез под кровать, на которой валялся читающий Четвертый.

– Не тормози, Босс. Одеяло до пола спусти, – раздался снизу глухой шепот.

Спохватившийся монах быстро исполнил приказание.

– Докладывай! – потребовал Псих. – Как изучение проклятий продвигается?

– Башка уже пухнет, – пожаловался Четвертый. – Никогда не думал, что их столько видов. Но общие принципы снятия уже более-менее понятны.

– Все виды-то зачем изучать? – посоветовал Псих. – Проклятие было врожденным, случилось еще во время беременности матери.

– Точно? – переспросил монах. – Это здорово сужает область, тогда я за пару часов управлюсь.

– Точно, точно, не извольте сумлеваться, барин, фирма гарантирует, – донеслось из-под кровати. – Сведения от бывшего лучшего хила города, который сейчас бегает с тачкой. На градоправителя он изрядно зол, поэтому о проклятии его сына мне все изложил в подробностях. По его словам, проклятие фатальное, но сильный бафер может сдерживать фатальное развитие событий, что, сколько я понимаю, баранка и делает ежедневно. Это первое. А второе – по его словам, даже со Святостью нулевого уровня это проклятие снимается.

– «Но где ты в наших перденях найдешь мага со Святостью?» – явно передразнил своего информатора он. – А теперь слушай меня внимательно.

Четвертый за время пути прекрасно научился понимать, когда можно попикироваться, а когда нужно заткнуться и слушать. Когда Псих говорил таким тоном, стоило заткнуться и внимать со всей серьезностью. Поэтому юный монах обратился во слух.

– Если ты завтра не снимешь проклятие с младенца – отправишься бегать с тачкой. Ну, по крайней мере, в теории, – замялся Псих. – Это первое. Второе – если ты снимешь проклятие с сына градоправителя, сегодняшняя райская жизнь трех магов-демонов в Ачинске накроется медным тазом. Это два. Тигра и оленя я не знаю вообще, но Золотые рога – очень сильный маг, и она сделает все, чтобы тебе помешать. Это, получается, три. Хуже всего то, что она в курсе, что у тебя есть Святость, и стратегию завтрашнего магического поединка будет строить с учетом этого обстоятельства.

– А это точно? – вновь поинтересовался Четвертый. – Ну, что Святость для нее не станет сюрпризом. Я, в общем-то все свои комбинации завтра простраивал в расчете на сюрприз.

– Эм… Кха… Ну, в общем – точно. Точнее не бывает, – заверил друга Псих, немного смутившись.

– Плохо, – расстроился Четвертый.

– Это еще не плохо. – наставительно сказал пришедший в себя обезьян. – Плохо – если бы тебя уже к плахе тащили под руки два амбала. А это – неприятно. И вообще – надо во всем видеть позитив. Мы знаем, что она знает – это уже хорошо! Вот если бы она знала, а мы не знали, что она знает, она бы, конечно, завтра уделала тебя, как бог – черепаху. Вообще, конечно, главный враг женщин – язык. Болтливы они не в меру. Я бы на ее месте, догадавшись про Святость, слова не сказал бы, а она сразу же мне своим открытием похвасталась.

– Так вы что – виделись что ли? – вылупил глаза Четвертый. – И общались? Когда вы успели?

– Эм… Кха… Блин, да что с моим языком сегодня? – всерьез обозлился на себя Псих. – Бомкает, как ботало коровье. Точно – старею.

– Так вы виделись? – переспросил Четвертый.

– Это была разведка, – отмазался Псих. – И вообще – не твое дело!

Четвертый пристально посмотрел на Психа и сказал.

– Мне сегодня Святость немного срезали. Обычно столько срезают, когда Жир нормы монашеского уклада нарушает. Ну там, напьется, или скоромной пиши нажрется. Ты не знаешь – из-за чего сегодня срезали?

– Понятия не имею! – честным голосом ответил Псих и поспешил перевести разговор на другое. – И вообще, слушай меня, а то я тебе ничего рассказать не успею. В общем, твоя главная проблема в магических поединках – это твой чрезвычайно низкий уровень. Четверка – это вообще ни о чем. А знаешь почему?

– Почему? – машинально повторил Псих.

– Главная проблема низкоуровневых магов – это их малое количество праны. Твой магический резервуар очень неплохо раскачан для твоего уровня, но даже для мага сотого уровня эти цифры смешны. Он тебя элементарно измотает, заставит потратить всю твою прану, а потом, исчерпанного, раздавит как клопа. Элементарная и примитивная, но очень простая и беспроигрышная стратегия. А чем проще план – тем меньше вероятность, что что-нибудь поломается и пойдет не так. Поэтому почти наверняка завтрашнюю стратегию Рожки выстроит на малом резерве твоей праны. Тебе просто будут сбивать каст, не давая ударить по заклятию, тем самым вновь и вновь заставляя тебя тратить магическую энергию.

– А у нее сотня уровней есть? – поинтересовался Четвертый, но сразу же понял, что вопрос был глупым.

– У нее точно больше двухсот, – уверенно сказал Псих. – Точно сказать не могу, она умело закрывается.

Четвертый убитым голосом сказал:

– Тогда я уже проиграл.

– Отставить размазывать сопли по юному прекрасному лицу! – командным голосом велел Псих и даже спящие стражники заворочались от прозвучавшего в голосе металла. Псих это уловил и сбавил громкость. – Ты чего разнюнился-то? Уж ты-то каждую неделю в смертельной опасности пребываешь, пора бы уже и привыкнуть.

– Да не в этом дело! – махнул рукой Четвертый и признался. – Это же первый магический поединок в моей жизни, вот я дергаюсь. И ты все правильно сказал про объемы праны. Я сейчас быстро прикинул – если у нее резервуар в несколько раз больше моего, возможность моей победы становится чисто теоретической. На практике она меня уроет в ста случаях из ста, несмотря на мою Святость.

– Не уроет! – пообещал Псих. – Потому что у тебя буду я – Могучий Неостановимый Энерджайзер!

– Кто-кто? – с искренним недоумением поинтересовался Четвертый.

– Неважно, забей! – ответил обезьян ставшей привычной присказкой. – А вот то, что я скажу, выслушай со всем вниманием. Потому что сейчас, прямо в эту минуту, под аккомпанемент сивушного храпа этих двух стражников, Псих откроет тебе свою самую главную тайну. Мой юный друг, запомни раз и навсегда – если ты не хочешь остаться в нашей памяти юным навсегда – начинай становиться неожиданным для своих врагов. Предсмертное удивление – вот что ты должен видеть на лицах своих врагов в конечном итоге.

– Мне нельзя убивать! – твердо и серьезно сказал Четвертый.

– Тогда тем более, – не менее серьезно ответил Псих. – Только научившись удивлять своих врагов, у тебя есть шанс выжить. Посмотри на меня. Даже самые близкие люди не знают всего, на что я способен, хотя, да что там друзья! Даже мои самые злейшие враги не знают всех моих возможностей и не узнают никогда. Именно поэтому после ареста я так и не открыл скрытые ветки развития. Добывай себе редкие умения, заводи их на скрытые ветви развития и никому их не открывай – даже отцу с матерью, если они вдруг у тебя найдутся. Бери пример с меня – никто не знает, что я могу, а что – нет. О том, что у меня есть «Минимизация», не знала даже Гуа, а никто на Земле и в Верхних Планах не знает меня лучше, чем она.

– Я все понял, – заверил его юный монах. – Я так и сделаю. Но ты вообще к чему все это рассказывал?

– Тьфу ты! – сплюнул обезьян под кроватью. – Самого главного так и не сказал. Пора винпацетином обзаводиться. В общем, у меня есть умение «Батарейка».

– Очень рад за тебя, – осторожно сказал Четвертый. – А что оно дает, если не секрет?

– Я все время забываю, что ты тундрюк. Ничего не знающий монастырский Маугли, – немного оскорбленно отозвался Псих. – «Батарейка» – это жемчужина моей коллекции, это одно из самых редких умений вообще. «Батарейка» даже в Верхних Планах считается практически утерянным полулегендарным умением, а на Земле его практически нет. Я знаю только одно существо, кроме меня самого, у кого оно есть.

– И кто это? – не удержался от вопроса Четвертый.

– Да какая разница? – отмахнулся было Псих, но увидев просительное выражение на лице юного монаха, сменил гнев на милость. – У Бычьей Башки есть. У отца Красного Ребенка. Этот говнюк всегда хотел меня обставить. Даже по части коллекции редких умений.