Только накаркал себе же под руку. При штурме следующего цветка, Лилит его побери, потребовалась запредельная осторожность, и «ускорить темп» не вышло.
С грехом пополам я сдерживался разворотить тут все и прорваться к воспоминанию напрямик, так было бы и быстрее и проще, но использовать грубую Силу – только ускорить разлом скрепленных сознаний. Получается замкнутый круг. Поэтому легкие шаги, трезвый ум – залог успеха.
Копьевидные листья, торчащие из стволов, со змеиной прытью набросились на мои изнеженные ноги. Разодрали брюки вместе с кожей и мясом! Кажется, мой крик даже заглушил гром. Вдобавок их околоцветники выглядели точно миниатюрные терновые венцы, которые метко стреляли шипами в глаза. Но и угроза ослепнуть – еще полбеды. Цветы, да что там, начисто все вокруг было приправлено токсином. Он был везде: пурпурными каплями на лепестках, пыльцой в воздухе, земля пропиталась им и сделалась скользкой как рыбий жир. Я почувствовал себя как после многочасового катания на центрифуге. Подобное состояние было категорически не по вкусу, так что с выплеском Силы каждый миллиметр тела – включая ноздри и глаза – покрылся прозрачной толстой пленкой и тогда-то дурман стал нипочем. Остался лишь горький привкус на языке.
Слава Лилит, не все цветы-охранники были враждебно настроены, некоторые «спали», вдоль таких я и продвигался шаг за шагом, прикрывая нос и глаза рукавами. К счастью болезненная игра в классики не затянулась надолго, хотя мучений подарила по горло.
Когда я наконец-то сжал цветок в руке, огромные белесые полосы разделили небо на четыре неровные части, океан завихрился, а содрогающийся остров потянуло в водоворот. Я грохнулся на колени…
Двигаясь как солдат на фронте – почти лицом к земле – я протискивался сквозь заросли пожелтевших черепов с продолговатыми кривыми позвоночниками, от них разило горящей плотью и оттого слезились глаза, и свербел затылок.
Раздался треск изгибающихся хребтов и мигом позже меня буквально попробовали на зуб. Челюсть вырвала кусок икроножной мышцы (моей мягкой мышцы!), потом меня так же неожиданно боднули в спину – еще, еще и еще. Не оборачиваясь – нет времени! – стирая зубы в порошок, я перебирал отбитыми локтями, продираясь вперед. Придется терпеть. Все нереально, боль нереальна. Воля победит. Вытерплю. Ради детей. Ради обретения частички Силы. Останавливаться нельзя.
В момент, когда остров начал раскалываться на бесчисленные кусочки пазла, беря пример с неба, в паре метров перед собой я заприметил мерзко скалящийся череп со свернувшимся в кольцо на манер змеиного хвоста позвоночником.
Подбадриваемый беспрерывно клацающими челюстями и жгучими спину частичками обгоревшей плоти, которыми плевались черепа, я упорно полз по невозможно острым костям, режущим ладони и внутреннюю часть бедер. В голове почему-то играл тот самый «тяжелый металл» из магнитолы Рагнара.
Заветный череп был на расстоянии вытянутой руки, из последних сил я потянулся к нему намереваясь вставить пальцы в глазницы и тогда же каждый атом сотканного мной эфемерного мира распался…
Тьма. Знакомая тьма. Родная. После «разрыва» меня выбросило в самое безопасное место – собственные чертоги сознания. Похоже, ваш покорный слуга облажался. Что ж, остается только зализать раны и привести себя в порядок.
Одновременно с тем как изорванный в клочья костюм возвращался в прежний солидный вид, а ментальные раны затягивались с не меньшей скоростью, чернота начала растворяться – проступили образы привычного, родного душе антуража.
Затылок приятно холодил кафельный пол, ступни грело теплящееся в камине пламя. Я почувствовал небольшую тяжесть на животе. Череп. Он был у меня. Я все-таки успел! Полноценный букет боли, умопомешательства, самоистязания и страха собран. Теперь дети могут жить и спать спокойно. И в качестве награды за труды – букет из сонма немыслимых кошмаров. Все честно! Вот бы подарить сей букетик тому, кто раскурочил мою машину. Держу пари, отдача была бы колоссальная. А если вложить гораздо больше Силы, последствия наверняка будут фатальными …самоубийство? Да, скорее всего. Увы, на такое у меня пороху не хватит. Причем в обоих смыслах: и Силы и воли. Для подобного потребовался бы колоссальный объем Силы, сравнимый, пожалуй, с озером. А это уже уровень Архонта. Ладно, приберегу букет на черный день.
Признаюсь, было полнейшей неожиданностью, что каждое из воспоминаний оказалось таким сильным, агрессивным и столь глубоко укоренившимся. Что же там в них? Что веталы сотворили с детьми?
Я встал с пола и направился к двери, ведущей из сознания. Приоткрыл ее и буквально почувствовал, как подскакивает или поворачивает машина. Мы еще не добрались, а значит время на моей стороне! Гляну-ка я на свою жатву. Нечего и говорить, там будет на что посмотреть.
Воспоминания, мысли, чувства детей слились в тонкую книгу в твердой обложке. Я уселся в мягкое кресло и под треск пламени начал перелистывать страницы трагичной истории детей.
***
Майкл, Габриэлла, Митчелл, Долли, Кристи, Сэм и Билли Бантер. Так их звали.
Закадычные друзья Сэм и Майкл, учились в одном классе, жили на одной улице, в одном многоквартирном доме прямо напротив друг друга. Да что там, они даже родились в один и тот же день! Как и большинство девятилеток они не хотели ничего кроме как играть и беситься дни напролет, пока не упадут без сил. Всегда веселые и беззаботные сорванцы знающие, что папа с мамой о них позаботятся.
Они дружили с самых пеленок, стояли друг за дружку горой и никогда не соперничали. В некоторой степени каждый из них боялся выбиться в лидеры и одновременно боялся отстать в чем-то. Все чего они желали – делать все вместе и только. Идти нога в ногу, не отставая и не опережая один другого.
Если Сэм получал по английскому «Пять», Майкл не успокаивался, пока ему не поставят ту же отметку. А если Майклу ставили по арифметике четыре, Сэм даже не помышлял получить высшую оценку, а исключительно такую же, как и у Майкла.
Наказания друзья тоже отбывали вместе. К директору их вызывали как сиамских близнецов и разделялись они лишь придя домой, стоя каждый в своем углу (причем одинаковое количество времени).
Как-то раз, прогуливая очередной скучный урок, Майкл и Сэм готовились к очередной шалости. Накупили десяток воздушных шариков, наполнили их водой из умывальника в школьном туалете. Кого гиперактивные дети собирались забросать ими, конечно, догадаться не сложно. Вот только большая перемена наступит еще не скоро. И тогда мальчики решили спрятать боезапасы. Но где?
Горбатая миссис Гролье – школьная библиотекарша была стара как само время. И каждый школьник, от первоклашки до выпускника, знал, что очки в толстой оправе нисколько не помогают ей хорошо видеть, а еще что желто-зеленая кофта делала из нее самую что ни на есть допотопную черепаху.
– Главное не разбудить Черепаху, – шепнул Майкл Сэму, приоткрыв дверь библиотеки.
На перемене в святая святых книг не было ни души. Мальчишки с болтающимися шариками в руках крались к дальним полкам стеллажей и нет-нет да и косили взглядом на шумно сопящую Черепаху. Сейчас очки свисали на цепочке с шеи, и сомкнутые глазенки походили на сморщенные виноградинки. Но стоит ей водрузить их на переносицу и поднять веки… Бородавка на выпуклом лбу казалась им наблюдающим третьим глазом. У мальчишек противно засосало под ложечкой.
– Подвинь книги, – прошептал Сэм.
Шарики превратились в снаряды, грозящие взорваться при мало-мальски настойчивом соприкосновении.
Майкл освободил место, первая «граната» заняла свою нишу… Следом вторая… Черепаха дрыхла.
– Представляешь, как завизжит Лиззи, когда мы ее обкатим водой? – захихикал Майкл.
– Осторожно! – выпалил Сэм. Но поздно.
«Граната» лопнула. А следом еще одна.
Миссис Гролье подняла подбородок, забегала виноградинками по стеллажам, но ничего подозрительного не заприметила – зрение у нее было как у крота, а вот слух – как у кошки!
