– Нас можно высадить за базаром, – сказал Марат водителю.

– Может, лучше на Сасунци, на рынок зайдёте? – предложил водитель.

– Нет, на рынок мы ещё успеем зайти… Выскочим на Абрамяна. Там двор наш…

Водитель кивнул в знак согласия.

Джип завернул в переулок и спустя минуту остановился возле пятиэтажного, старенького, но всё же чистого дома.

Марат поблагодарил водителя, заплатил ему и, достав из багажника большой чемодан на колёсиках, покатил его по тротуару. Соня весело шагала рядом, наслаждаясь бархатным теплом сентябрьского солнца.

– Слушай, тут так чисто вокруг… – заметила она, – даже не верится, что рядом рынок!

– Рынок находится там! – указал подбородком Марат, – на той улице. Просто вход на рынок расположен на противоположной стороне… – и гордо добавил: – Здесь везде очень чисто и красиво. Тебе понравится.

Через пару минут они свернули во двор.

Попав внутрь двора, у Сони сложилось впечатление, что она перенеслась во времени лет на 50 назад. Две пятиэтажки стояли напротив друг друга, между ними на площадке в центре чего только не было… И маленький магазинчик в какой-то самодельной постройке, и несколько скамеек, квадратом стоящие вокруг стола, за которым могли без труда разместиться человек 15, турники, песочница и качели, судя по всему, сделанные своими руками, и припаркованные машины, в большинстве своём старые «жигули» или иномарки конца 1990-х годов. От окон одного дома до окон другого, на уровне третьего, четвертого и пятого этажей, были натянуты верёвки, на которых сушилось бельё.

При всём этом атмосфера, царившая во дворе, напоминала коммуну. Дети большой компанией играли в салки, мужчины играли за столом в нарды, молодые ребята стояли возле турника и по очереди подтягивались, молодые женщины находились возле песочницы, болтая и следя за своими малышами, играющими рядом. Те, кто постарше, сидели на скамейках возле подъездов и, грызя семечки, о чём-то судачили.

Марат смотрел на эту картину, и лицо его излучало радость. Он взглянул на Соню:

– Жизнь кипит. Посмотри, как тут весело!

– Да-а-а-а! – воскликнула девушка. – Судя по всему, двор живёт как одна семья.

– Не двор! – поправил её Марат. – Весь город! Даже не город… Весь Арцах так живёт. Здесь уровень преступности на нуле. Её вообще нет!

– Мой родной мальчик! Как ты вырос! Совсем мужчина взрослый стал! – Бабушка Нунэ, маленькая, жизнерадостная, одетая в байковый домашний халат и шлёпанцы, обнимала и смачно целовала поочередно в обе щеки внука.

– Ну, всё-всё, татик[1], – аккуратно освобождаясь из её объятий, сказал Марат. – Я же не один приехал…

Нунэ только сейчас взглянула на красивую девушку, стоявшую рядом и скромно улыбающуюся. Они застали бабушку возле подъезда, и Соня оказалась под оценивающим взглядом соседей, наблюдавших эту картину со стороны.

Бабушка с любопытством начала разглядывать спутницу внука. Немного пухленькая, но в меру, с красивыми очертаниями пропорциональной фигуры, Соня была белокожей девушкой с каштановыми, волнистыми и длинными волосами. Её зелёные глаза сверкали, словно два изумруда, озаряя всё вокруг добротой и теплотой; пухлые алые губы и красивый, ровный нос дополняли её правильные черты лица.

– Это София, татик! – представил её Марат, и пояснил: – Моя невеста!

Бабушка кивнула и дружелюбно, но всё же с подозрением спросила:

– Соня, ты не из наших мест?

– Нет, – растерялась девушка. – Я в Москве родилась, и… родители мои.

– Ну всё, татик! – прервал невесту Марат. – Сейчас какая разница? Потом всё расскажем. Держишь нас на улице.

– Ва-ай! – хлопнула бабушка себя двумя руками по ногам. – Сейчас я вас накормлю. Пойдём в дом! Я за хлебом бежала…

– Вы зайдите, – предложил Марат, – а я сбегаю за хлебом.

– В соседнем дворе, – сказала бабушка, – свежие тонрахац[2] там купи, а мы пока накроем стол.

– Хорошо, я чемодан занесу и побегу, – пробормотал Марат.

Когда спустя 15 минут парень поднялся на второй этаж, Нунэ с Соней уже шустро накрывали стол в зале небольшой трёхкомнатной квартиры бабушки. На белой скатерти находилась тарелка со свежими овощами и зеленью, домашние соления, сыр, тонко нарезанный суджук и приправа из мацуна[3] с чесноком. Не успела Соня положила в центр стола блюдо с долмой, как бабушка уже начала жарить на скорую руку мясо с картошкой. Услышав, что внук вернулся, она начала ему рассказывать:

– Я вас ещё вчера ждала. Днём Ашот позвонил, сказал что не приедете.

– Да, – подтвердил Марат, – у папы работа…

– Слава Богу, что хоть работа есть, – вздохнула бабушка. – Тут вон… мужчинам и заняться нечем. Перебиваются кое-как… Всё! – заключила она. – Мясо готово! Я его вечером приготовила, оставила, чтобы согреть, когда вы приедете… Пойдём за стол, мой родной.

Марат кивнул и пошёл в зал, где Соня, красиво всё засервировав, молча ждала их.

– Вай, какая молодец! – улыбаясь, похвалила её бабушка. – Быстро стол накрыла. Настоящая армянская невеста!

Девушка от похвалы засмущалась и заняла место за столом.

Квартирка Нунэ была маленькая, но очень уютная и чистая. В зале стоял сервант, где красовалась вся праздничная посуда, и засервировать ею стол в принципе было несложно. Соня впервые видела бабушку Нунэ, но рассказы Марата о ней, судя по всему, соответствовали действительности. Это была очень дружелюбная бабулька, которая на самом деле прожила нелёгкую жизнь, но осталась миролюбивой и справедливой, хотя и упрямой. Вырастила сына и дочь, можно сказать, одна, так как её муж умер молодым от рака мозга, оставив жену с детьми 10 и 12 лет. Вначале сын уехал в Москву, а следом за ним дочь. Нунэ же, не поддаваясь на уговоры детей, осталась в своём родном Степанакерте. Она ни в какую не соглашалась переезжать к детям, живя в своей квартире одна. Теперь же все тяготы жизни остались позади, предстояла свадьба внука её младшей сестры, и вся семья должна была собраться на торжестве.

– Ашот не сможет приехать? – не теряя надежды, спросила Нунэ, садясь за стол напротив Марата.

– Нет, – с сожалением покачал головой парень. – Он должен был с нами вместе лететь, но у него не получилось. В институте учебный год только начался, а он – декан.

– Ва-ай! – воскликнула бабушка. – А я и не знала. Хорошо, что мой сын своими знаниями делится.

– Да, – улыбнулся Марат. – Отец – настоящий профессор!

Нунэ покачала головой:

– Нелли тоже не смогла приехать. Хорошо хоть, ты приехал. Всех разбросала жизнь по миру…

Раздался шорох в коридоре, было слышно, что кто-то вошёл в квартиру, так как двери не запирали.

– Тётя Нунэ! – послышался мужской голос.

– Заходи, заходи, Азат-джан!

В зале показался парень лет 25, одетый в джинсы, черную футболку и кроссовки. Улыбаясь, он дружелюбно смотрел своими чёрными глазами на гостей.

– Ну, с приездом, брат! – воскликнул гость.

– Азат, дружище! – воскликнул Марат, вскочив со стула.

Он подлетел к парню, и, пожав руки, они прислонились друг к другу щеками, как будто поцеловавшись, как обычно здороваются армяне.

– Ты поправился, брат! – разглядывая Марата, заявил Азат, хотя его фигура была практически такая же. – Видать, Москва хорошо кормит?

– Какой поправился? – строго вмешалась в разговор Нунэ. – Вы все худые и силы в вас нет! А ну-ка сели быстро кушать!

– Да-да, тётя Нунэ… Не ругайтесь!

Ребята сели за стол. Марат познакомил Азата с Соней, рассказал ей, что это его друг детства. Они вспомнили пару историй: как московский модник Марат приезжал в Степанакерт и рассказывал местным ровесникам про мировую политику, как детвора с юмором воспринимала его истории.

Минут через двадцать Азат встал и просящим тоном обратился к бабушке:

– Тётя Нунэ! Не ругайтесь только, но можно я Марата заберу на часик? Там жених наш ждёт. Он так рад будет увидеть брата…