Из темноты пахнуло сыростью и обречённостью.

Но, пока она живая. Как долго?

Нервы сдали, она беззвучно зарыдала, закрывая рот рукой.

Тюремщик подтолкнул её внутрь небольшого помещения, включил свет.

Это было похоже на маленькую жилую комнату. Низкий потолок, узкая щель-окно, в которую пролезет только кошка. Пол с широкими крашенными половицами, высокая железная кровать. Лампа под потолком в металлической решётке.

— Пока поживёшь тут. Здесь есть кровать, умывальник, ведро.

Не пробуй убежать, не получится. Снаружи дверь буду закрывать на засов, ты не сможешь открыть. Даже не пробуй, — ухмыльнулся он, — Изнутри она не закрывается.

Если разозлишь — зайду в любое время. И…накажу. Всё зависит от твоего поведения.

Думаю, здесь не те условия, к которым ты привыкла. Не пять звёзд, но выбора нет, — цинично произнесло чудовище.

Помедлил.

— В шкафу есть старые вещи, можешь надеть. Холодно, но скоро дом согреется.

Значит — не сразу? Значит — время у неё есть?

Если он предполагает, что всё это ей понадобится. Надо быть покорной.

Она будет покорной! Не злить, только не разозлить зверя…

Юля согласно покивала головой, отчаянно сдерживая руками рвущиеся наружу рыдания.

— Да! Отдай мне телефон, — вспомнил он.

— Я уронила его в воду…Утром. Нечаянно.

— Врёшь, — обрадовался он, — Я обыщу тебя.

Бесцеремонно обыскал девушку, провёл по её телу руками, проверил карманы, сумку.

Не лапал. Осмотрел быстро, по-деловому. Действительно, только поискал телефон.

Юлю передёрнуло от отвращения.

Глаза Георга стали злыми:

— Похоже, что не врёшь. Тогда всё отлично для меня складывается, правда? — расхохотался.

— Отдыхай. Если что-то надо будет — стучи в дверь, я рядом буду — услышу. Но лучше — сиди тихо.

Ушёл, закрыв дверь снаружи на засов.

Просто поспать…Сейчас надо просто поспать.

Силы и эмоции полностью высосаны.

Убьёт — пусть убивает, захочет покуражиться — пусть делает, что хочет.

Ей стало всё равно. Ни осматривать свою тюрьму, ни делать попытку освободиться не хотелось.

Она забралась на широкую, твёрдую кровать, укрылась холодным отдающим сыростью одеялом и заснула.

Когда Юля переехала из родного города в Москву, то живой, бурлящий поток жизни закружил её.

С двоюродной сестрой созванивались всё реже и реже.

Расстояние, разные интересы, отсутствие общих тем, всё больше отдаляло их друг от друга.

Обменивались дежурными открытками, картинками, поздравлялками на сотовом и этого было достаточно.

У обеих появились новые друзья, подруги.

Любовь…

Юля не сидела взаперти как монашка.

Ей нравилось гулять по улицам столицы, ходить в театры, на концерты, молодёжные шумные тусовки.

Она купила велосипед и гоняла на нём по паркам, по Подмосковью.

Ходила в походы с ночевкой и песнями под ночным небом, когда искры костра, улетая в бездонное небо смешиваются со звёздами.

Любила флиртовать и кружить голову мальчишкам, целоваться до остановки дыхания…

Её заводной и весёлый характер нравился парням, друзей мужского пола было достаточно.

Но… Перешагнуть черту, разделяющую отношения полов, от игривого поддразнивания до серьёзных, сексуальных отношений, она не смогла. Не случилось ещё того всепоглощающего чувства, когда всё остальное уходит на задний план и самым главным становится любовь и желание.

Когда хочется слиться с человеком и стать единым целым. Существом из двух половинок с общими мыслями, ощущениями, с общим миром.

В первый год жизни в столице познакомилась и, незаметно для себя, влюбилась в женатого человека, значительно старше её.

Они встречались время от времени, бродили по улицам, веселились в компаниях потрясающе интересных людей.

Это был увлечённый и интересный человек, человек другого круга, другого мира.

Побывавший почти во всех уголках планеты, многое повидавший, имеющий в запасе кучу невероятных историй на все случаи жизни.

Он отлично знал и любил Москву, умел рассказать интересное о каждом здании и переулке.

С ним девушка гуляла по старым, полным истории улицам и научилась воспринимать город через призму его рассказов.

Восхищалась им, боготворила и…отчасти, воспринимала его как отца, которого не знала.

К Юле он относился… Сложно сказать… Это и отеческое чувство, и любовь.

И покровительство.

Когда неудержимо влечёт к любимому человеку, но для его же блага, хранишь его.

Конечно, были за это время срывы и активные попытки интима с его стороны.

Девочке удавалось укротить эти порывы, не допустить близости.

Любила его до дрожи, до головокружения, но не смогла перейти рубеж.

Именно эта любовь прочней всех оград хранила её от других серьёзных отношений.

Сегодня чужой, грубый и ненавистный до мозга костей зверь мимоходом, потехи ради, разрушил её мир.

Она в какой-то дикой глуши, холодной полу-пещере, оторванная от привычного мира, от людей.

Будто машиной времени забросило на тысячу лет назад, в прошлое.

Страшная фантасмагория, нереальность, абсурд.

Это не может происходить с ней, это страшный сон, от которого надо очнуться и как можно быстрей!

*********

Юля открыла глаза.

Страшный день уже двигался к завершению, свет, который проникал в узкие щели-оконца, расположенные под самым потолком её полуподвальной камеры, стал закатного розового цвета.

В доме было тихо. И потеплело.

Поняла, что нестерпимо, до боли хочет в туалет.

Осмотрелась — крошечная комнатёнка. Унитаза, раковины, водопровода нет. Висит умывальник и ведро под ним.

Туда?! Как унизительно! Она забыла о решении быть покорной и тихой.

Гнев и возмущение охватили девушку. Она что было сил заколотила в запертую дверь.

Тюремщик не замедлил явиться, открыл дверь, иронично смотрит на пленницу.

— Я хочу в туалет! — сердито крикнула ему в лицо.

— Что, ведро тебе не подходит? — ехидно спросил гигант.

— Я не буду им пользоваться! — по слогам ответила девушка.

Помолчал, разглядывая злое лицо своей узницы.

Покачал головой, удивляясь нахальству и нежеланию сидеть тихо, как было рекомендовано.

Усмехнулся, буркнул:

— Хорошо, идём.

Туалет оказался довольно цивилизованным для этой глуши, тут же душ, ванна, стиральная машина.

Юля сердито разглядывала в зеркале своё опухшее от сна и слёз, побледневшее лицо, спутавшиеся волосы, круги под глазами. Всхлипнула…

Интересно, у зверя уже есть решение о её дальнейшей судьбе?

Зачем он привёз её в это глухое, страшное место?

Что он будет делать с ней? Убьёт, чтоб никто не узнал о его преступлении? Оставит в живых и будет истязать?

Может…отпустит? Поклясться, что никогда и никому не расскажет о случившемся? Тогда…отпустит?

Она выполнит любые его условия, только пусть оставит в живых, пусть не трогает больше, пусть отпустит!!!

Притвориться, что покорилась, делать всё, как он скажет и…сбежать? Куда? Они так долго и непонятно ехали…Просто сбежать и идти по дороге, выведет ведь куда-нибудь…

Хочу домой! Хочу обратно! Хочу в СВОЙ мир! Пусть всё вернётся… Господи, спаси!

— Садись сюда, — приказал он девушке, когда она вышла и показал на стул напротив себя.

Села, изо всех сил стараясь больше не допустить, чтоб зверь увидел страх на её лице.

— Поспала? — спросил он хмуро, исподлобья глядя на неё. Утвердительно кивнула.

Подвигал челюстями, перекидывая во рту жвачку. Придвинул тарелку, приказал:

— Ешь.

Юля в раздумье посмотрела на еду. Она забыла, что не ела почти сутки, со вчерашнего вечера. Чувства голода не было.

Бастовать? Объявить голодовку? Зачем? Будет хуже только ей.

Ему, может, даже выгодно, если она будет чахнуть от голода. Силы нужны для побега!

Положила кусочек в рот, потом ещё один. Проснулся аппетит. Съела всё.