И сестёр прорвало…

Поток слов и эмоций полился из девушек.

Они с горячностью и обидой говорили, перебивали друг друга, показывали, изображали события прошедшего вечера.

Возмущались поведением Георгия, претензиями и запросами местных мужчин.

Вспоминали новые подробности обиды, силу удара, траекторию полёта.

Повторяли уже сказанное, дополняя упущенными деталями.

Сергей охал, ахал, цокал языком и качал головой.

Пока, увлечённые своим живописным повествованием, сёстры не заметили, что он откровенно посмеивается и подтрунивает над ними.

Это их вдруг успокоило.

Они ещё немного понегодовали, но осознание того, что всё не так трагично со стороны, как это видится им, принесло облегчение.

— Зря вы…Неплохой парень, этот Георгий.

Не знаю, какая муха его вчера укусила. Бывает…

И не старик с чего вы взяли, что старый? Лет тридцать пять ему или чуть больше.

— И не злодей, не бандит, нормальный человек.

Работает, у него тоже есть небольшая частная гостиница. — добавил Сергей.

— Знаю, что у него почти вся семья несколько лет назад погибла под обвалом в горах.

Отец, братья, ещё какие-то родственники. В машине ехали.

Мать после этого умом помешалась.

Он долго за ней ухаживал. Один. Держал взаперти, где-то в горах был дом. Поил, кормил, мыл. Потом она умерла.

После гибели семьи, содержал вдову брата с двумя племянниками.

Жили вместе, как муж и жена.

Вкалывал как папа Карло. Пацаны подросли, и эта мадам потихоньку собрала шмотки и сбежала с каким-то богатым ухажером за границу. Вместе с детьми.

От него на их вывоз даже разрешение не надо было— он им не отец.

Горячий он, это факт. С детства такой. Нельзя ему хамить…

— Но ты, Юль, не переживай, — оптимистично завершил Сергей, — Я поговорю с Георгом, пусть извинится!

Глаза Юли округлились: что?!

Ещё раз встретится с этим чудовищем?!

Нет-нет-нет! Пожалуйста, только не это. Ни за что!

Не надо его извинений, не надо ничего.

Самое главное — его самого даже краешком глаза видеть не хочется!

И страшно. Ещё большой вопрос — захочет ли тот извиняться, он же хотел поучить вежливому обращению с мужчинами.

Просто вычеркнуть этот эпизод из памяти, забыть и благополучно добраться домой — её единственное желание.

Ни видеть, ни слышать, ни знать про него — ничего, ничего не надо!

И не надо пытаться организовать их встречу, иначе Юля в этот же день улетит домой.

Не дожидаясь окончания отпуска.

— Хорошо, хорошо. Я понял, я всё понял. Никаких встреч и никакого ему прощенья, — согласился Сергей.

Категоричность и откровенный страх девушки его смешили.

Сёстры успокоились. Но зря…

Глубокой ночью, когда они давно спали, внезапно зажёгшийся свет в их спальне, разбудил ничего не понимающих спросонья девушек.

В комнате стояли двое мужчин.

В одном они с облегчением узнали Сергея, он был хорошо навеселе.

А второй…

А, второй был ОН — тот самый Георгий.

— Вот, — сияя улыбкой заявил пьяненький Сергей, — Георг хочет извиниться.

Георгий вонзился тяжёлым насмешливым взглядом на Юлю.

Она натянула одеяло до самого подбородка, закрываясь им, будто одеяло могло защитить от опасности.

Сделала попытку сесть в кровати, но мужчина быстро шагнул к ней и, не спрашивая разрешения, бесцеремонно сел на край её узкой постели.

Не позволяя сесть, не позволяя встать.

Придавив одеяло и занимая столько места, что двигаться уже не получалось.

С прищуром скользнул глазами по фигуре, которую чётко обрисовало тонкое одеяло.

Руку положил так, что она плотно прилегала к ноге девушки.

Сергей приблизился к ним, но Георгий жестом показал, что всё в порядке, не подходи, не о чём беспокоиться.

«Мы сами разберёмся, не вмешивайся»

Тот отошёл к кровати Маши, стоявшей перпендикулярно к Юлиной.

Маша быстро села, накинула халатик, находившийся в изголовье и спустила ноги на пол.

С испугом смотрела на кровать Юли, саму сестру ей не было видно из-за заслонявшей её огромной фигуры мужчины.

Сестры ужаснулись тому, что в их комнату, которую они считали надёжным укрытием, так легко среди ночи проникли посторонние люди.

Без стука, без разрешения. Не считаясь с их мнением, с тем, что девушки спят.

Захотели — и зашли, разбудили, ведут себя нагло, по-хозяйски.

Уселись на полураздетых девушек, условно прикрытых тонкими покрывалами, желают общения, выяснения отношений.

И номер их стоит изолированно от остальных, даже если будут звать на помощь — никто не услышит.

Понаблюдав за происходящим на соседней кровати, Сергей убедился в том, что товарищ не пытается обидеть девушку.

Завязал разговор с Машей. Такой, как обычно, обо всём и ни о чём. Как они болтали каждый вечер в последнее время.

Но оба периодически поглядывали на соседей, стараясь контролировать происходящее на другой

кровати.

Со стороны всё выглядело очень дружелюбно.

Двое пристально смотрели друг на друга.

Мужчина — наглым, изучающим взглядом.

Как перед нападением…

Девушка — вцепившись в одеяло, закрывшись до самого подбородка.

Взглядом загнанного зверька.

— Боишься… — удовлетворённо, вполголоса произнёс мужчина.

Очень тихо, почти выдохнул. Так, чтоб не услышали двое за его спиной.

— Боюсь… — так же тихо согласилась девушка.

В эту ночь страх не настолько парализовал мозг.

Юля знала, что сейчас она не одна, не во вчерашней пугающей беспомощности.

Она в помещении, на своей территории.

Рядом, близко есть люди, которые в любом случае, смогут прийти на помощь.

При которых этот легковоспламеняющийся зверь не станет, не должен бы напасть на неё.

Но ударить он может, ей не увернуться, если она будет грубить.

И, кажется, готов ударить…

Об этом свидетельствовали немигающий, жёсткий взгляд, напряжённо сжатые кулаки и желваки, нервно перекатывающиеся на его скулах.

— Хочешь, чтоб я извинился? — слова он произносил неторопливо, весомо.

Разделяя их значительными паузами.

Так, что приходилось ждать и прислушиваться, когда он обронит следующее слово.

— Нет! — быстро, с чувством произнесла она и отрицательно помотала головой.

Ухмыльнулся, разжал кулак.

Давал возможность рассмотреть, оценить и осмыслить каждое своё движение наблюдателю.

Покрутил ладонью, рассматривая глубокие царапины на ней.

Показал Юле.

— Твои… — пояснил он и снова усмехнулся.

Но уже настоящей улыбкой, секундной, но настоящей.

Которая оставила лёгкие морщинки в уголках глаз и слегка смягчила испепеляющий взгляд.

Казалось, что эти ранки его радуют.

Он, как-то по- особенному, посмотрел на них и на Юлю, подарившую ему это «украшение».

— Я не хотела… чтоб так получилось… Извините.

Брови Георгия шевельнулись.

Вот как — она не хотела. Смешно.

Пробежал взглядом по её лицу, волосам, раскинутым по подушке.

Протянул руку к её голове:

— Покажи, куда я вчера ударил? — голос показался более мягким, сочувственным.

Юля со страхом перехватила его руку, не дав прикоснуться к себе.

Казалось, что они тихо и дружелюбно беседуют, перешептываются.

Сергей сделал вывод, что примирение произошло, парочка налаживает отношения и больше не прислушивался к шепоту тех двоих.

— А хочешь, чтоб я ушёл?

— Хочу! — искренне, с готовностью ответила Юля.

Глаза потемнели, отголосок улыбки покинул их.

Он резко и грозно наклонился над лежащей девушкой и жарко прошептал ей в ухо:

— Дашь поцеловать себя — тогда я уйду.

— Что?! — глаза Юли округлились, она вдруг покраснела.

Мужчина выпрямился и, не скрывая торжествующей улыбки, громко, чтоб услышали все, четко выделяя каждое слово, повторил:

— Дашь поцеловать себя — я уйду, — и даже отодвинулся, наслаждаясь произведённым эффектом и, удивившим его, румянцем девушки.