Неделя прошла в одно мгновение. День второго официального публичного выступления Гарретта был так же прекрасен, как и того первого. Даже не верилось, что октябрь перешагнул свою половину и неумолимо двигался в сторону более сурового брата. Солнце игриво пряталось и снова выглядывало из-за лениво проплывающих полупрозрачных облаков. Деревья еще не полностью сбросившие рубиново-янтарные одеяние нежно шелестели последними листочками. Ветер словно нес с собой воспоминания о ласковых весенних днях. Лучшего дня для фестиваля и представить было нельзя.

С самого утра шла суетливая подготовка, мобилизировавшая все уровни обороны. Эмили тревожно оглядывала запасы еды и термосов, приготовленных на всех посетителей фестиваля, не иначе. Мистер Лиетт и Марк проверяли и загружали аппаратуру, которую пришлось брать по упрямому требованию старика, не доверявшего никому и ничему кроме себя и своих инструментов. Питер взволнованно поглядывал на главное лицо сегодняшнего мероприятия, но тот никого не замечал, полностью погрузившись в свой недостижимый для обычных смертных мир. Я осматривала всех собравшихся и чувствовала странную гордость и уверенность. Я обещала Гарретту, что мы как самая верная группа поддержки будем рядом в этот важный, возможно даже переломный момент, делая все от нас зависящее, чтобы все прошло настолько гладко, насколько это вообще возможно. И мы действительно были здесь, все вместе, делая все от нас зависящее.

Этим утром мы почти не разговаривали с Гарреттом, но мне кажется, я понимала, что творится в его душе. Опасения Питера были напрасны, парень вовсе не изолировал себя в попытках скрыть страх и тревогу. Нет, он был спокоен и уверен. Он был благодарен. Все сторонние заботы взяли на себя мы, а он мог полностью посвятить себя тому, ради чего все это и затевалось. Музыке. И только ей.

Дверца фургона с инструментами звонко захлопнулась и Марк, как никогда довольный, потер ладони, готовый выдвигаться.

— Ну, что, команда, поехали!

Все пришло в движение. Мистер Лиетт еще раз проверил, насколько надежно закрыт задний отсек фургона с драгоценной аппаратурой. Эмили вместе с Питером заканчивали погрузку продовольствия в багажник его машины. Гарретт все так же стоял, прислонившись к капоту той самой машины, но уже немного возвращаясь к нам. Я подошла к нему.

— Все хорошо, — негромко произнесла я, теряя вопросительную интонацию. Спрашивать смысла уже не было, нужно было подтверждение. Все действительно было хорошо.

— Да, — утвердительно кивнул он. Его задумчивый взгляд был направлен куда-то вдаль. Мы смотрели на один и тот же осенний пейзаж, но мне никогда не удалось бы увидеть то, что на самом деле представало перед глазами парня. Возможно, он видел ту волшебную страну, королем которой когда-то являлся. Когда я думала о возможных картинах, которые были доступны только его ореховым глазам, начинало казаться, что корни могучего старого дерева опутывают его руки и, тянувшись вверх, вплетают в шелк его волос свои листья.

Его ладонь нашла мою и, вернувшись в наш лишенный волшебства мир, он перевел взгляд вниз, рассматривая наши уже сплетенные пальцы.

— Ты когда-нибудь думала о том, насколько все же мало нужно человеку? По-настоящему нужно? Стремиться и желать можно бесконечно, но на самом деле, каждому нужно всего пару вещей. Для каждого это что-то свое, совершенно уникальная потребность. И мы даже не знаем о том, что же нам нужно, пока это не попадет в наши руки. А потом хоть завали человека золотом, оно будет лишь мусором по сравнению с тем, что он уже имеет. Я буду сегодня выступать перед тысячами. Так много людей услышат мою музыку. Я никогда даже мечтать об этом не смел. Казалось, что я жил только для этого, что это мой недостижимый пик и все же это произойдет сегодня. Это не сон, это самая смелая мечта воплощается в реальность, а я смотрю сейчас на твою ладонь в моей руке и понимаю, что кроме этого момента мне больше ничего не нужно.

***

Ехали мы долго. Поле, арендованное для фестиваля, находилось далеко за городом, что не было удивительным. Марк с мистером Лиеттом были впереди на фургоне, а нас с Гарреттом и Эмили вез Питер.

Девушка, расположившаяся на пассажирском сидении впереди, беззаботно насвистывала какую-то легкую, словно летнюю песенку. Гарретт сидел, прикрыв веки, видимо, вновь уплыл в свои далекие края. Но далеко он не ушел, как якорь в нашем мире его держала моя рука, которую он так и не выпустил. В воздухе разливалось спокойствие, а за окном пролетал октябрь. Все было хорошо.

Мы приехали задолго до начала, как нам и полагалось, но на площадке вовсю шла жизнь. Всюду сновали волонтеры студенческого общества, делая что-то мне непонятное, но видимо жизненно важное. Один из двух главных организаторов, кажется, Пол, сразу нас заметил и поспешил проводить в зону, отведенную для артистов. После того, как мы расположились и оставили все ненужные вещи, все тот же Пол проводил нас к сцене, где уже разбирались с установкой аппаратуры Марк и мистер Лиетт. До начала фестиваля оставалось четыре часа, и этого времени было более чем достаточно, чтобы все артисты успели провести проверку звука и отрепетировать выступление непосредственно на сцене.

Пока Гарретт с Марком и мистером Лиеттом разбирались с расписанием репетиций и самого выступления, проверяли и все подчищали, мы с Питером и Эмили решили обойти территорию, рассмотреть, что и где тут находится.

Работа шла во всех уголках поля. То тут, то там можно было наткнуться на готовившиеся к открытию фургончики с едой, передвижные бары, палатки с сувенирами и другими классными вещами ручной работы. Через раз встречались даже шатры различных молодежных организаций, собирающих заманивать в свои ряды новоприбывших студентов. Атмосфера была непередаваемая. Да, сам фестиваль обещал быть огненным, но это не было для меня в новинку. Я уже была на собственном «Посвящении», да и до этого приходилось посещать фестивали. Но я еще никогда не была на подготовке такого события, и меня удивляло и восхищало все. Но больше всего то, с каким предвкушением и волнением все это делалось. Люди, находящиеся здесь сейчас, пришли не веселиться, но делать что-то очень важное для них, и они с трепетом и вниманием прилагали усилия, чтобы все прошло гладко. Они были такими же, как и мы. У нас всех была цель и это нас сплачивало.

Территория поля была огромной, и столько всего можно было посмотреть, что наша прогулка заняла гораздо больше времени, чем мы изначально планировали. В итоге к сцене мы вернулись где-то спустя полтора часа. Мужчины все еще были там. Все, кроме Гарретта. Мистер Лиетт и Марк продолжали наблюдать за ходом репетиций, а наш музыкант, сделав свое дело, отправился «за кулисы». Питер и Эмили остались у сцены, а я пошла искать затворника.

Уже перед самым входом в шатер, который служил нам этими самыми «за кулисами», я остановилась. Изнутри доносились голоса. Одним из говорящих был, несомненно, Гарретт, его нежный, мелодичный голос сложно с чем-либо перепутать, но меня напрягло, что второй голос тоже казался смутно знакомым.

Я решила подождать снаружи, пока второй уйдет, чтобы не мешать разговору, который в любом случае шел к своему завершению. Минут через десять мое ожидание оправдалось и, приподняв полог шатра, наружу шагнул мужчина. Я хотела поздороваться и узнать, кто он такой, но посмотрев ему в лицо, осеклась. Напряжение, перемешенное со страхом, сжималось где-то в районе живота, сдавливая внутренние органы, затрудняя дыхание.

Удивленно приподняв брови, на меня шагнул дьявол.

— Лайла, это ты? Мы так давно не виделись, вот уж не думал, что из всех мест вновь тебя повстречаю на фестивале.

Безмятежный сон окрасился в черные тона ночного кошмара.

========== XXXXV. ==========

— Ты что здесь забыл? — я огромным усилием воли заставила свой голос не дрожать, руки сжаты в кулаки. Зубы едва не скрипят.

— Расслабься, подружка, — он улыбнулся одной из тех своих фирменных улыбок, которые в свое время наповал сносили девушек-фанаток. Может и сейчас сносит. Поверить не могу, что и на меня подобное когда-то действовало. — Я-то здесь по делу, а вот как такую хорошую девочку как ты занесло на вечеринку?