У меня внутри все моментально вскипело. В голове не укладывалось, как этот моральный урод позволял себя говорить в подобном тоне обо мне. Как будто он вообще что-то знает. Еще немного и я бы наорала на него или кинулась в попытках вырвать его мерзкие насмешливые глаза, но мне помешали.

Мы молча стояли: он с ухмылкой ожидая ответа, я, сдерживая бушующее внутри пламя. И в момент, когда я почти перешагнула черту, полог шатра всколыхнулся во второй раз и на свет божий вышел мой спаситель.

Гарретт окинул нас недоуменным взглядом, и мягко улыбнулся, видимо почуяв зарождающийся конфликт.

— Лайла, ты столкнулась с Ричем? Представляешь, он у меня интервью брал, — он осторожно дотронулся до моего напряженного плеча. Я все еще стояла лицом к этому жалкому представителю человечества, и все мое тело было готово защищаться при малейшем его движении, но, когда Гарретт дотронулся, меня словно окатило волной божественного умиротворения. Я расслабилась и отвернулась от раздражителя, потянувшись к солнцу в лице моего любимого парня.

— Вы знакомы? — со мной было теперь бесполезно разговаривать, я вычеркнула из своей зоны восприятия это недоразумение. Но рядом все еще был Гарретт, не осознающий, с какой змеей связался. Бесконечно вежливый Гарретт.

— Да, Лайла — мой ангел-хранитель, самый драгоценный человек в моей жизни, — он одарил меня нежнейшей улыбкой, утверждающей веру в собственные слова.

— Я вижу, Лайла, ты своим вкусам не изменила, — с легким смешком это животное опошлило все, окатило ядом.

Я не хотела расстраивать Гарретта, ни одним движением не выдавать всю глубину презрения к этой отвратительной ошибке человечества, но это было выше моих сил. Я могла игнорировать любые мерзкие намеки обо мне, но, чтобы это отродье с полной уверенностью приравнивало себя к самому светлому из всех живущих людей — этого богохульства я вынести не могла.

— Тебе больше заняться нечем, кроме как здесь ошиваться? Видимо, не так уж много у тебя и дел. Столько лет прошло, а ты остался все таким же второсортным неудачником. Странно только, что таким уродам как ты слишком везет. Слушай сюда, Гарретт — самая большая удача в твоей никчемной жизни, постарайся уж не испоганить все, как ты прекрасно умеешь, — меня выворачивала от скопившегося за годы яда, я хотела выплюнуть все это ему в лицо, чтобы его как кислотой разъело и никогда больше мне не пришлось видеть эту язвительную ухмылку.

Мои омерзительные слова не подействовали на отвратительнейшее подобие человека, стоящее передо мной. Он все так же обворожительно зубоскалил. А Гарретт, невольный свидетель моей никуда не девшейся настоящей натуры, обеспокоенно не отрывал от меня взгляда. Ему бы защищать этого еще невинного в его глазах подонка от бешеной собаки, по-другому даже я себя бы в тот момент не назвала, а он беспокоился за меня.

— Не беспокойся, дорогая, в этот раз я постараюсь не разочаровать тебя. Статья выйдет в понедельник, я напишу только о самых ярких исполнителях. Гарретт, удачного тебе выступления. Не сомневаюсь, что ты заслужишь свое место в моем отчете, — он в последний раз кинул на меня взгляд, кивнул музыканту и отправился к шатрам других выступающих.

Я еще некоторое время продолжала следить за ним взглядом, не доверяя такому мирному исходу.

— Лайла, — осторожно позвал так и не получивший объяснений Гарретт. Он мягко потянул меня за руку, привлекая к себе внимание.

Я устало выдохнула, выпуская всю оставшуюся желчь, и медленно обернулась к парню, который смотрел с таким волнением, словно это меня сейчас совершенно безосновательно облили грязью.

— Ты в порядке? — он взял меня за вторую руку и притянул ближе. Мы стояли, практически соприкасаясь телами, и мне пришлось высоко закинуть голову, чтобы видеть его лицо, нависающее надо мной. Каштановый лес его волос шелковой стеной отделил нас от всего окружающего мира. Вот так я впервые и увидела отголосок той волшебной страны, из которой когда-то явился Гарретт.

Я увлеклась сказочным видом разливающегося вокруг меня золота и напрочь забыла, о только что случившейся сцене и что парень все еще ждет ответа. О существовании слов напомнили внимательно разглядывающие меня глаза цвета фундука, они молчали гораздо красноречивее любых слов, намекая, что пора бы уже и про совесть вспомнить.

— Прости, ты не должен был это видеть, просто один его вид вызывает у меня бешенство, — было ужасно неприятно даже упоминать об этом человеке в такой близости с Гарреттом, но он по вполне объяснимым причинам тревожился обо мне.

— Хочешь поговорить об этом? — его тихий и нежный голос залечивал любые раны. До этого момента я избегала смотреть ему в глаза, боялась, что в них он увидит все еще плещущуюся на дне злость, но мне нужно было утешение, которое он с такой готовностью предлагал. Оно разливалось из его глаз.

Для меня никогда не перестанет быть удивительным, как много любви и поддержки может отдать Гарретт, когда дело касается меня. Он словно неисчерпаемый источник заботливого тепла. И сейчас он смотрел так, словно все что мне нужно было сделать — это просто шагнуть ближе и полностью раствориться в нем, словно он был готов навсегда забрать себе все, что могло меня тревожить. Он был готов запятнать свою сияющую душу моей разъедающей злостью.

— Нет, этот ничтожный червь не заслуживает, чтобы на него тратили слова.

— Я уверен, у тебя есть очень достойная причина так к нему относиться, но мне Ричард показался приятным, очень вежливым и компетентным в своей сфере молодым человеком, — в его голосе звучал невысказанный вопрос. «Что же он тебе сделал?»

— Просто ты очень добрый. Ты и про гадюку скажешь, что она очень изящная, знающая себе цену прекрасная леди. Давай не будем об этом. Однажды я расскажу тебе эту историю, но не сегодня. Сегодняшний день принадлежит тебе, и я не хочу, чтобы его испортило это сволочное подобие человека.

— Знаешь, это покажется странным, но я даже немного ревную. Ты ненавидишь его, так же как меня, когда мы только познакомились. Я завидую человеку, который может вызвать у тебя столько эмоций, — он смущенно рассмеялся.

Я не ответила, просто ласково провела рукой по его щеке.

«Нет, Гарретт. Даже тогда я не тебя ненавидела, а его призрачные следы, которые по незнанию увидела в тебе».

— Пошли к ребятам, а то мы слишком надолго пропали. Я уже предчувствую, как Питер заваливает нас своими шуточками.

Гарретт молча кивнул и мы отправились в сторону сцены, где остались наши друзья. Я еще раз оглянулась на место разыгравшейся сцены. Одно замечание не давало мне покоя. Я могла поклясться, что в последнем взгляде, который кинул на меня Ричард, не было ожидаемой насмешки. В нем было что-то другое, совершенно необъяснимое — я могла поклясться, что он смотрел с сожалением.

========== XXXXVI. ==========

Фестиваль был в самом разгаре. Люди заполнили все поле еще пару часов назад и сейчас повсюду были расстелены пледы, кто-то принес с собой раскладные столы и стулья. Нигде не осталось свободных мест, сложно было даже стоять так, чтобы мимопроходящие не задевали. В целом, можно было охарактеризовать ситуацию как несомненный успех. Несмотря на огромное столпотворение, молодежь вовсю развлекалась, умудряясь напиваться, танцевать, громогласно поддерживать артистов и при этом не мешать выступлениям.

Мы стояли у самой сцены на том месте, которое забили еще до открытия. Мы приехали не веселиться, но устоять перед сносящей с ног атмосферой всеобщего восторга было невозможно. Эмили расстелила плед, а Марк достал из переносного холодильника пиво, которое видимо, упрятал без ведома своей жены. Эмили с удивлением оглядела запотевшие бутылки и смущенно рассмеялась.

— И как я не подумала, что на фестивалях люди пьют что-то другое кроме горячего шоколада. Спасибо, милый. Ты молодец, — девушка так часто в последнее время производила впечатление сердобольной матери, что мы все разом с облегчением выдохнули, когда она выразила свое вербальное согласие с распитием слабоалкогольных напитков.