— Лайла, я не шучу. Когда Питер мне позвонил, я на секунду подумал… Господи, я подумал, что потерял тебя, — может быть он все еще и стоял на земле, но голос не обманет. В эту секунду он сорвался под тяжестью видимо моих прегрешений.

— Да ну тебя, мы же всего несколько недель назад чуть было не расстались. Я думала, ты привык к мысли, что меня может не быть в твоей жизни, — неуверенный смешок вырвался из горла, но смешно мне не было. Мне было страшно.

— Ты не понимаешь, что это совершенно разные вещи? Я могу смириться с тем, что ты решишь бросить меня. Я смогу влачить свое существование, просто зная, что где-то там ты жива, здорова и счастлива. Я же не псих какой-нибудь, не тиран. Но как ты прикажешь жить в мире, где тебя нет? Где нет ни одной улицы, по которой ты могла бы ходить. Ни одной библиотеки, где ты бы засиживалась допоздна со своими сложными научными книжками. Как я должен смириться с миром, где ты бы больше никогда не улыбнулась? Я надеялся, что за эти месяцы смог показать тебе, что ты на самом деле значишь для меня, но похоже с того февральского дня мало что изменилось. Ты все еще не веришь, что в моей жизни никогда не было никого лучше тебя. Твое исчезновение будет означать для меня, что Бог окончательно отвернулся от людей.

— Гарретт… — осторожно начала я, но продолжение все никак не складывалось. Парень внимательно всматривался мне в лицо, ожидая продолжение, но видимо эта пауза была красноречивее любых слов, и он выдохнул, стряхивая напряжение с плеч.

— Прости, снова надоедаю своими нравоучениями. Уверен, тебе достаточно заботы от Эмили. Я не буду больше читать нотации, но она будет теперь звонить тебе каждое утро, и нет, это не была моя идея. Она сильно за тебя волнуется и тебе придется взять на себя ответственность. Я тоже буду звонить тебе каждый день, потому что ужасно виноват перед тобой, хотя ты этого даже не заметила. Из больницы тебя выписывают завтра после завтрака, доктор настоятельно порекомендует отдохнуть хотя бы пару дней, но ты, конечно, проигнорируешь. Об Анет не переживай, ее заходил кормить Питер. Ну, в общем, и все на повестке дня, — закончив перечислять все, что меня могло бы интересовать на данный момент, он положил руки на пояс и покрутился на месте, осматривая комнату, уже погруженную в темноту.

— Гарретт, — тихо позвала я без единой идеи, что ему сказать. Просто в то мгновение мне нужно было, чтобы он повернулся ко мне, посмотрел на меня. Он никогда не сопротивлялся мне, и этот раз не был исключением. Он все еще злился, но, тем не менее, в следующую секунду, он уже опирался руками о больничную койку и смотрел на меня сверху вниз, так что его шелковые кудри почти дотрагивались моего лица. Не знаю почему, но я смутилась. В голове сразу пронеслась мысль, что Гарретт никогда не смотрел на меня так. Я нервно сглотнула и прошептала «прости», отводя взгляд.

— Это неправильно, но я рад, что ты чувствуешь себя виноватой. Я ведь и правда очень испугался за тебя, — со вздохом ответил парень, выпрямляясь и взъерошивая волосы ладонью.

Я все еще не могла смотреть ему в лицо. Это было не вовремя, но меня не оставляло ощущение, что только что я разрушила нечто совершенно мне непонятное и по-своему пугающее, но в то же время что-то желанное. Оставалось лишь благодарить отсутствие света за то, что мое пунцовое лицо было недоступно взору Гарретта.

========== XXXXII. ==========

Гарретт провел со мной всю ночь, уснув рядом на стуле и опустив голову мне на ноги. Утром его выгнали медсестры и Питер, который заглянул меня проведать, вывел его и отправил домой нормально отоспаться и привести себя в порядок.

После тщательных проверок моего самочувствия и плотного завтрака, мне прочитали долгую нотацию о том, что нужно заботиться о своем здоровье и не забывать спать и кушать, даже если кажется, что времени на это нет. Я послушно все выслушала и поблагодарила Бога, что хотя бы Гарретт пообещал больше мне выговоров не устраивать.

Самое страшное мне еще предстояло пережить. После врачебных нотаций, меня наконец-то выписали, и Питер отпросился, чтобы отвезти меня домой. Он же и предупредил, что меня ждет визит Эмили. Он не разрешил ей приходить в больницу, потому что вид меня в окружении всех этих медицинских штучек расстроил бы ее только сильнее и исказил на самом-то деле не самую плохую ситуацию. Я не могла с этим не согласиться, но на душе все-таки было неспокойно.

Парень проводил меня до самой квартиры, насколько я поняла, чтобы убедиться в хорошем самочувствии Анет. Пушистая дама была в прекрасном расположении духа, видимо довольная, что квартира была в ее распоряжении целые сутки. Питер погладил ее, проверил наличие воды и еды, обнял меня на прощание и, пожелав удачи, отправился обратно помогать людям разбираться со своими проблемами.

Эмили себя долго ждать не заставила. Звонок в дверь раздался спустя едва полчаса после отъезда Питера. Я глубоко вздохнула, собрала все мужество и пошла открывать дверь, Анет выскочила вместе со мной, возможно в надежде снова увидеть своего принца-спасителя.

Девушка в необъятном кремовом свитере и длинной шерстяной юбке стояла на пороге с огромным пакетом, от которого исходил превосходный аромат домашней выпечки. Она выглядела как октябрьская фея, которая по ошибке попала в жилище человека, но уйти просто так не смогла, поэтому осталась и в качестве подарка принесла золотые листья, рубиновые ягоды и запах дождя.

Я неловко впустила ее, настолько обрадованная, что на меня не накричали с порога, что даже не поприветствовала девушку. Но Эмили была волшебницей и в моей маленькой квартирке она выглядела совершенно естественно, так словно выходила лишь на мгновение, чтобы впитать в себя все оставшееся солнце и сейчас вернулась, освещая узкое пространство, из каждого уголка изгоняя подкравшееся зимнее оцепенение.

— Милая, я вижу, что ты рада меня видеть, но, если мы так и продолжим стоять в коридоре, булочки остынут, а мне бы очень этого не хотелось, — девушка прервала мое молчаливое восхищение вполне справедливыми словами.

— Эми, прости, я что-то совсем рассеянная сегодня. Я очень тебе рада, проходи, пожалуйста. Чувствуй себя как дома, — я провела ее на кухню, чуть дальше по коридору, чтобы оставить выпечку на столе.

Но стоило девушке переступить порог этой крошечной комнаты, как она сразу же начала бурную, столь присущую ей, деятельность. Она профессиональным взглядом оглядела небольшое пространство и, видимо найдя все необходимое, начала делать свои заботливо-материнские дела.

— Я поставлю чайник, а ты садись, — объявила она мне уже в середине процесса.

Мне моментально стало жутко неловко, потому что даже в своей собственной квартире я была не в состоянии побеспокоиться о гостье.

— Давай я сделаю, все-таки ты в гостях, — я подскочила к ней, но, по сути, ничего сделать не могла, девушка уже была занята.

Я еще немного неуклюже потопталась рядом, пока она не повернулась ко мне с одним единственным словом «сядь». Сказано это было так строго, что даже при самом большом желании я бы не рискнула ослушаться.

Я села и, сложив руки на коленях, наблюдала, как прекрасная фея порхает по комнате, расставляя посуду, сервируя выпечку и заваривая чай. В мгновение ока все уже было готово и стояло на столе. Чашки с фруктовым чаем уютно дымились, а домашние булочки источали неописуемый аромат и выглядели божественно.

Довольная своей работой, Эмили опустилась на соседний стул, вздохнула и пристально уставилась на меня, явно ожидая чего-то.

— Эм, прости. Я заставила тебя поволноваться, — наконец выдавила я из себя.

Девушка еще несколько секунд не отводила взгляда, но потом хмыкнула и перевела внимание на чашку чая в своих руках.

— Честное слово, дети мои, вы такие особенные. Иногда даже не могу понять, хорошо это или плохо. Каждый из вас, так или иначе, совершенно не приспособлен к взрослой, ответственной жизни. Наверное, это все-таки не мое дело, по паспортным данным вы все-таки все уже достаточно великовозрастные, но у меня не получается не принимать ваши трюки близко к сердцу. Наверное, это прозвучит ужасно глупо, но я боюсь, что из меня выйдет никудышная мать, если я даже о взрослых, в целом самостоятельных людях позаботиться не могу, — девушка сделала глоток чая и зажмурилась от удовольствия.