Иногда к этим чуть ли не ритуальным шествиям присоединялся Марк, который со смешком укорял жену в том, что она не дает «бедным студентам» сосредоточиться на учебе. В такие моменты девушка делала озабоченное лицо, извинялась и следующие два часа становились для нее еще мучительнее. Увидев, как влияют его шутки на поведение любимой женщины, Марк очень быстро прекратил заниматься такими вещами. Потом он стал просто подходить и тоже интересоваться, как у меня продвигается работа.

Сначала я принимала такую заботу за само собой разумеющееся, но, когда это не прекратилось и на третий день моей оккупации дальнего столика у окна, я начала подозревать что-то неладное. Оставлять это так просто мне не хотелось, поэтому в одно из шествий Эмили с очередным стаканом чего-то вкусного к моему месту пребывания, я решила ее остановить и расспросить.

— Спасибо большое, — сказала я как обычно, принимая из ее заботливых рук стакан с черничным лимонадом. — Эми, я тут уже третий день сижу, а все не удосужилась спросить, как у вас дела идут?

Девушка уже по привычке почти развернулась и собиралась уходить, когда я явно ее удивила продолжением разговора. Она повернулась обратно и мягко мне улыбнулась.

— Все замечательно, хотя в отсутствие Гарретта у нас не такой поток посетителей, но мы все равно на слуху у молодежи. Многие возвращаются просто, полюбив наши напитки, некоторые приходят в надежде увидеть нашего мальчика, а есть даже такие, которые, как бы это назвать, ходят сюда за творческой энергетикой. Очень много интересных молодых людей в последнее время захаживает, — она тихо рассмеялась.

Девушка старалась выглядеть веселой, но кажется, я начала понимать, в чем же заключалась проблема. Гарретт практически не появлялся у ребят еще с середины сентября. Не удивительно, что Эмили, взявшая на себя роль матери большого семейства, чувствовала себя встревожено.

— Эми, все нормально. Если ты обеспокоена отсутствием этого чудика, ты можешь мне сказать. Если хочешь, я могу ему даже нагоняй устроить, чтобы он, наконец, выполз из своей пещеры и показался на свет божий, — я решила долго не тянуть и сразу проверить свою догадку. Судя по тому, как спала улыбка с красивого лица девушки, я попала в цель.

— Нет, что ты, милая. Не надо его тормошить ради меня. Я понимаю, что у него сейчас много интересных дел, которым он посвящает все свое свободное время. Я рада за него. Он наконец-то сможет показать свои прекрасные песни аудитории, которую он заслуживает. Я счастлива за него, но я скучаю. С того самого момента, как мы познакомились с этими ребятами, они мне как семья. Как милые младшие братишки. Раньше они проводили здесь все свободное время. Питер занимался прямо как ты, а Гарретт сидел рядом и рисовал или писал стихи. Потом Питер закончил учебу, вышел на работу и практически исчез, но Гарретт еще некоторое время провел здесь с нами, но и он постепенно появлялся все реже и реже. Сначала было грустно, но это ощущалось так, словно мои мальчишки повзрослели и упорхнули из гнезда. И я привыкла к их отсутствию, привыкла видеть их раз в несколько месяцев. Я смирилась с мыслью, что теперь это лучшее на что я могу надеяться. Я даже приняла, что со временем они совсем перестанут заходить и наша дружба останется лишь чудесным воспоминанием. Но потом одним холодным февральским вечером Гарретт появился на нашем пороге с девушкой, которой суждено было изменить наши жизни. Лайла, дорогая моя девочка, ты вернула мне моих любимых братишек. Вы все меня разбаловали своим присутствием и весельем, которое идет с вами рука об руку. И сейчас я всего лишь немного хандрю, потому что отвыкла его не видеть. Но это совсем ничего. Благодаря тебе я знаю, что он вернется. Эта мысль меня греет и не дает грустить.

Слова девушки звучали как исповедь. Видимо, она долго держала в себе эти переживания, не желая расстраивать друзей и мужа. Мне стало так стыдно, что я не поняла раньше, ведь подобные заботы были настолько в характере Эмили, что было бы даже странно не переживай девушка об этом. Мне хотелось стукнуть себя по лбу за такую невнимательность. Учеба учебой, но нельзя же было настолько не обращать внимания на то, что творится в этой нежной и любящей душе.

— Эми, эти двое здесь не из-за меня и не благодаря мне. Никогда не были и никогда не будут. Сюда эти двое раз за разом возвращаются только ради вас с Марком, потому что любят вас. Вы их самые близкие друзья. Честно говоря, вы, наверное, их единственные близкие люди. Мне кажется, они никогда не уйдут от вас. Даже исчезая на время, они вовсе не заняты тем, что строят свою новую жизнь. Они оба два чудака, которые с головой уходят в дело своей жизни и только поэтому время от времени пропадают. Но они всегда будут возвращаться. И только что описав их таким образом, я поняла, что это касается и меня. Никакая учеба или работа не смогут дать нам это чувство семейного тепла и любви, которое накрывает с головой стоит только переступить ваш порог. Мы никогда не исчезнем, Эмили. Вы наша семья.

========== XXXX. ==========

Не смотря на все сказанное мною в тот день, я все же не смогла полностью сдержать свое обещание. Я хотела проводить с ними больше времени, но чем глубже погружалась в свою работу, тем сильнее меня накрывало осознание, что я страшно выбиваюсь из графика. Кроме того, я все еще была ученым и исследователем — эта работа меня увлекала тем больше, чем сложнее и напряженнее становилась.

Еще два дня я находила в себе терпение рано утром собираться и идти в кофейню, чтобы уйти с головой в работу там, но потом наступили выходные и ребята устраивали какую-то акцию, поэтому я решила остаться дома, чтобы никому не мешать и наоборот.

Стоило мне сесть за написание диплома дома, у меня совсем отшибло тормоза. Я сидела до поздней ночи и вставала еще до рассвета, проводила двадцать часов в день за бумажками, книгами и ноутбуком. Мне даже не надо было ходить в лабораторию, мои коллеги присылали мне все новые данные в режиме реального времени. Я могла полностью погрузиться в свою сумасшедшую страсть к науке, что я в принципе и сделала. Я практически не ела сама, но кормить Анет не забывала. В эти моменты мне становилось чуть-чуть грустно, я вспоминала Гарретта, и как он помогал мне со всеми этими бытовыми вещами во время сессии. Мне не хватало моего солнечного парня, но мысль, что он не так далеко и занят чем-то, что увлекает его не меньше, чем меня мои исследования, немного успокаивала.

Дни сменялись один за другим, и я уже перестала отслеживать время. Единственный сигнал, который я ловила из окружающего мира — был непрекращающийся стук дождя в окно. Это напоминало мне о том, что на улице октябрь. Время от времени я поднимала взгляд от своего стола и смотрела на затянутое тучами небо и думала о том, что совсем скоро у Гарретта концерт. Секунду свободного времени я отдавала на то, чтобы подумать, как мой музыкант справляется и понадеяться, что у него все хорошо. А потом снова исследования, цифры, статистика и непрекращающаяся писанина. Время летело, не притормаживая ни на мгновение.

***

— Питер, привет, милый. Как у тебя дела? Весь в работе, как обычно. Как там Гарретт? Он кушает дважды в день, как мы договаривались? До него сейчас не дозвонишься. Играет даже по ночам? Бедняжка, как тебе там спиться? Чего не сделаешь ради искусства. Питер, а ты не знаешь, как там Лайла? Она приходила первое время к нам заниматься, но вот уже неделю ее не было, и дозвониться я не могу. За Гарреттом можешь хотя бы ты присматривать, а вот за девочку нашу я беспокоюсь. Ты знаешь, они с ним так похожи в своих увлечениях. Как что-то начнут, так их невозможно остановить. Ты заедешь к ней? Спасибо тебе, милый. Чтобы они делали без тебя. Береги себя, на тебе практически двое детей. До встречи, дорогой. Заходи почаще, — девушка повесила трубку и тяжело вздохнула. Они не были ее детьми, на ней не лежала за них ответственность, но она не могла отделаться от ощущения, что они все, в том числе и более рассудительный Питер, все еще слишком молоды и не всегда могут позаботиться о себе. За этих ребят в последнее время у нее все чаще болело сердце.