– О какой тетради? – почти убаюканный Дэм пытался вникнуть в суть библиотекарского рассказа, но получалось плохо.
– О Тетради! Помнишь, среди книг, что я нашел, была Тетрадь с дневниковыми записями? Ее вместе с книгами у меня отобрали при аресте. Так вот там оказалось такое! Я не все расслышал, но… В общем Свен сказал, что Тетрадь подтверждает их долг. Долг Триединому! Представляешь, полковник Тайной полиции состоит в этой кровавой секте!
– Подожди, Сандро, почему кровавой?
– Потому. Потому я и пришел к тебе. Потому, что они собираются принести в жертву Главного Тюремщика! Твоего дядю.
Библиотекарь замолчал, наблюдая за реакцией Дэмьена, но не заметил чего-либо особенного. Как будто речь шла не о кровавом заговоре, а о перемене погоды.
– Они так и сказали? – после долгой паузы переспросил Дэм. – Принести в жертву Бертрана Тюремщика?
– Цитирую дословно: «Хвала Триединому. Мы знали, что время приходит. И вот получили еще одно доказательство, даже с уточнением». Это сказал Свен. А второй добавил: «Значит, в Тетради указано третье октября, после которого все наконец изменится. Но цена…» – «Ничтожна. Это не партия в шахматы и Главный Тюремщик отнюдь не ферзь. А даже если и так. Ферзя тоже приносят в жертву ради победы». Вот что ответил Свен. И я пошел к тебе. Как только доктор Родригес вытащил меня из полицейского департамента.
Дэмьен отстраненно отметил, что нужно будет поговорить с Эрнандо об этом освободительном подвиге, и попытался сосредоточиться на услышанном. Получалось не слишком хорошо. Во всех смыслах.
– Но если ты верно передал разговор, то ни о каких кровавых жертвах в нем речи не было, – покачал головой Дэм. Интересно, кого он пытается успокоить, библиотекаря или себя?
– Не в прямую, – согласился Сандро. – Но они говорили так, что я уверен: речь идет о жизни Главного Тюремщика. Ты должен ему сказать…
– Не должен, – Дэм поднял руку, останавливая попытавшегося возразить Сандро. – Теперь я – Главный Тюремщик. И, значит, речь идет о моей жизни.
Эффект неожиданности действовал на библиотекаря всего десять секунд. Ровно столько продлилась благословенная тишина, нарушенная его забористым нецензурным выражением. Несмотря ни на что, Сандро оставался истинным сыном Пасмурной зоны.
– Дэмьен, чем быстрее ты избавишься от подобной лексики, тем проще тебе будет найти общий язык в кабинете министров, – донесся от двери недовольный голос дядюшки.
Бертран вошел в комнату без стука и с изумлением уставился на непрошеного гостя, нагло развалившегося на кровати племянника. Но прежде чем прозвучали возмущенные вопросы, младший Тюремщик, вдохновленный неожиданной идеей, торжественно объявил:
– Позволь тебе представить, дядя, библиотекаря Сандро Капри. Моего будущего референта.
В этот раз изумленная пауза продлилась не меньше минуты, на которую и Бертран, и маячивший за ним доктор Родригес, и даже сам «будущий референт» лишились дара речи.
После получаса споров, возмущений, приказов и вынужденной капитуляции рассерженный премьер-министр покинул комнату со словами, весьма нелестно характеризующими умственные способности племянника. И наверняка в качестве мести пообещал ровно через час прислать секретаря с текущими делами министерства сельского хозяйства. Однако же как истинный хайсит дверью не хлопнул и даже приказал подать обед на троих прямо в спальню. А еще распорядился «приготовить комнату для этого сопливого референта-недоучки напротив спальни министра, чтобы оба вкалывали круглосуточно на благо сельского хозяйства Города».
Обретя таким неожиданным образом референта, Дэмьен не знал, смеяться ему или плакать. Но пока доктор Родригес осматривал недолеченную ногу библиотекаря, он пришел к выводу, что все случившееся к лучшему. Особенно в свете доставленных парнем вестей. Уж если придется противостоять секте Триединого, решившей принести его в жертву непонятно ради чего, то неплохо бы окружить себя людьми, которым он доверяет. И пусть знакомы они с Сандро всего несколько дней, его кандидатура более чем подходящая. Дэмьен не тешил себя иллюзиями о том, что приключения в Кольце сделали их друзьями. Он и доктора-то другом назвать не мог. Но внутреннее чутье, которому адреналиновый наркоман без колебаний доверял свою жизнь, решаясь на смертельно опасные выходки, подсказывало, что эти двое будут ему весьма полезны.
Доказательства полезности Сандро не заставили себя ждать. Заваленный выше головы министерскими бумагами, он денно и нощно вгрызался в гранит бюрократического крючкотворства. А потом выдал «рекомендации по оптимизации аппарата министерства сельского хозяйства и внедрению сбалансированной схемы поэтапного принятия эффективных управленческих решений во время проведения основных сельскохозяйственных работ, а также в течение всего вегетационного периода в северном полушарии».
После ознакомления с девяностостраничным документом, аккуратно отпечатанным на старинном «Ундервуде», Бертран Тюремщик долго сидел у окна своего кабинета, задумчиво созерцая свечение Кольца на фоне темнеющего неба. Потом небрежно кивнул Дэмьену и обреченно махнул рукой:
– Он – твой референт.
Еще две недели прошли в подготовке новоиспеченного министра сельского хозяйства к первому визиту во вверенное ему консулом министерство. Дэмьен едва успевал завтракать и отказывался от ужина, валясь с ног от усталости, а слово «обед» постепенно исчезало из его лексикона. Он даже представить себе не мог, что от бумажной работы возможно так уставать. Сандро вел себя с ним как тиран, заставляя заучивать, ориентироваться и, главное, понимать, о чем идет речь в нуднейших отчетах и бесконечных цифрах. Так что даже бывшему «золотому мальчику», а впоследствии государственному изменнику стало понятно: дела в сельском хозяйстве идут сект знает как.
Единственным ярким пятном в его беспросветной министерской жизни оставалась тетя Марта, которую Сандро иррационально побаивался. Парень мог с вызовом смотреть в глаза Бертрану Тюремщику, отстаивая свое очередное нововведение, грозившее перевернуть с ног на голову устоявшийся порядок в министерстве, но при виде его жены буквально растворялся в воздухе. И тогда тетя Марта с улыбкой увлекала Дэмьена в столовую, где они пили травяной чай вперемешку с застольной беседой. Дэм только диву давался, сколько всего успел рассказать ей о своих странствиях. Кроме, разумеется, самого главного.
А вот с Бертраном отношения холодели на глазах. Дэм мог винить себя за предвзятость, ведь после сообщения Сандро о коварных планах жрецов Триединого по отношению к его персоне он старался как можно реже пересекаться с дядей. Однако и сам Бертран Тюремщик, казалось, начал избегать своего вновь обретенного племянника.
Но в один из наименее загруженных вечеров, улизнув от Сандро при помощи тетушки, Дэмьен отыскал премьер-министра на открытой всем звездам террасе особняка и напрямую спросил:
– Ты говорил, что когда-нибудь мне предстоит стать жрецом Триединого, дядя. Не пора ли просветить меня насчет твоей религии? Я ведь почти ничего не знаю о ней. За пределами Города, в коммунах Триединого мало кто поминает.
– Да в общем-то и рассказывать особенно нечего, – Бертран задумчиво посмотрел на племянника, и что-то в этом взгляде напомнило Дэмьену… неотвратимо накатывающий паровоз. Так дядя на него еще не смотрел. Или виной всему разыгравшееся воображение и усталость?
– Это не религия, – продолжал Бертран. – Скорее – культ. Или… Не знаю. Изначально это был орден, созданный, чтобы помогать Тюремщикам, оберегать их и следить за тем, чтобы заключенный получил свое наказание сполна. Таково было завещание Первого консула. Орден тогда назывался просто Следящим, и ни о какой мистической составляющей речи не шло. Но спустя три десятилетия у одного из Тюремщиков во время передачи заключенного было видение. О некоем… существе, состоящем из трех, которое отвечает за судьбу нашего мира. Как выглядит оно и чем вообще занимается, видение не уточняло. Но в одном наш предок был уверен: это существо однажды спасло Землю. И должно спасти ее вновь. А помогать ему в этом призван орден Следящих.