– Да он издевается! Министр сельского хозяйства?! – возмущение и непонимание были таковы, что даже непрекращающийся вой слегка поутих. – Дядя, ты же говорил, что он параноик, а не идиот!

– Вот именно, параноик! – Бертран мигом растерял свой добродушно-шутливый настрой и, вплотную подойдя к Дэму, прошипел: – Сегодня утром он едва не отправил на казнь половину своей охраны. Видите ли, ночью ему что-то почудилось. И хвала Триединому, что тебе подписали назначение, а не еще один смертный приговор.

– Думаю, он все-таки подписал смертный приговор. Сельскому хозяйству, – нервно хохотнул Дэмьен и, поморщившись, потер виски.

– Что? – Бертран обеспокоенно пытался заглянуть в глаза племянника.

– Дядя, прости за странный вопрос… Ты уверен, что наш заключенный – человек? Не могло быть ошибки или саботажа с подменой сознания?

– В чем дело? – Бертран насторожился, как охотничий пес.

– Он… воет. Просто воет. Ни одного слова. Ни намека на… человекоподобие.

– Значит, я был прав, – покачал головой старый тюремщик. – Твоя незавершенная Комната позволит нам поговорить с ним.

– Боюсь, что говорить будет не с кем, дядя, – Дэм еще раз потер виски. Вой нарастал волнами, то затихая, то снова набирая силу. – Думаю, он просто чокнулся. Полтора века заключения и… пыток. Нет сознания, что могло бы вынести такое и не сойти с ума. Обычно не знаешь, как день продержаться, а здесь…

– Пока рано делать выводы, племянник. Ты ведь слышишь вой всего ничего. Может быть, это последствия перевода. Мы не знаем. Мы никогда не слышали его. Камеры надежно все изолировали. Только один раз мой дед говорил, что услышал… Когда Палач…

Бертран осекся, на секунду прикрыл глаза и, впившись в племянника цепким взглядом, спросил:

– Что ты имел в виду?

– Когда? – не понял Дэм.

– Когда сказал, что обычно не знаешь, как день продержаться. Под пытками.

– Ничего, дядя. Я просто гипотетически предположил.

– Я видел тебя во время перевязки. Никаких следов, но может быть…

– Без «может быть», дядя. Ничего такого со мной не было, – Дэмьен поморщился. – Но сейчас есть! Я читал, что раньше применяли пытку звуком – «музыкальная шкатулка» называлась. И если этот вой не прекратится, я не знаю, как долго смогу выдержать. В таком случае вы получите еще одного сумасшедшего. Будете кормить меня с ложечки и держать прикованным к кровати, пока Оливер не достигнет совершеннолетия и не появится возможность провести еще один перевод.

– Об этом рано говорить. Сперва подождем, – Бертран потрепал Дэма по плечу. – Потом что-нибудь придумаем. А пока я предупрежу консула, что ты адаптируешься после перевода и вступишь в должность чуть позже.

– О несуществующие боги, пожалейте наше сельское хозяйство! – Дэмьен пытался шутить, хоть на душе было совсем невесело.

– Не переживай, хайсит министр. У тебя будет полный штат опытных работников. Останется только подобрать толкового референта, который взвалит на себя львиную долю твоих обязанностей. Этим, пожалуй, я и займусь в ближайшее время. А ты отдыхай. И попробуй поговорить с узником. Может быть, все не так печально, как кажется.

– Хорошо, дядя, – Дэм глубоко вздохнул. – Я попробую.

Пробовать он начал, едва за Бертраном Тюремщиком закрылась дверь. На всякий случай Дэм вернулся в кровать и с первой же попытки «ушел» в себя, гадая, какие сюрпризы ему преподнесет новый обитатель Комнаты. Когда до нее оставалось совсем немного, его просто оглушил очередной вопль заключенного. Преодолев последние метры, Дэмьен остановился, удивленно созерцая на белой двери тюремную решетку. «Так это было реально?» Дэм вспомнил, как во сне он самолично протер эту решетку, чтобы наблюдать за пленником. «Неудивительно, что его так хорошо слышно», – подумал теперь уже настоящий Тюремщик и, подойдя к решетке, с тяжелым сердцем заглянул в Комнату.

В Комнате был… было… У Дэмьена не хватило слов, чтобы описать существо, которое с воем двигалось по кругу, в странном, изломанном танце. Копна волос? Ком шерсти, из которых иногда выныривали руки и ноги, существовавшие, казалось, абсолютно отдельно. Страшилище то подпрыгивало, то валилось на пол и продолжало, продолжало издавать полувой-полустон, от которого просто разрывались барабанные перепонки.

– Эй, – не выдержав, заорал Дэмьен и затарабанил по двери. – Заткнись немедленно! Заткнись, а то Палача позову!

– Ууу! – эхом отозвалось существо, ни на миг не прекращая своего безумного танца. – У-у-уу!!!

Дэм еще несколько минут пытался достучаться до, очевидно, разорванного в клочья рассудка узника, но безуспешно. Единственное, что пришло ему в голову, – создать хоть какую-нибудь звукоизоляцию. Он попытался сосредоточиться и представить, как решетку закрывает плотно прилегающая дверца с замком. И счастью его не было предела, когда после очередной (на тридцатой Дэм перестал считать) попытки это удалось. Нет, вой никуда не делся, но силу свою растерял, и, может быть, он не свихнется, постоянно слыша его в своей голове.

«Вернувшись», Дэмьен сосредоточился на своих ощущениях. Да, звук стал значительно тише. Но терпеть это изо дня в день… Дэм потер лицо, пытаясь прогнать остатки видения, – воющее и танцующее нечто, скрытое скатавшимися в колтуны волосами. Непонимающее, неосознающее, неживущее. Вот и поговорили о загадках истории, о потерянных технологиях…

Наступило время завтрака, но аппетита не было, а сидеть в столовой, кожей ощущая сочувствующие (и злорадные) взгляды родственников, не слишком хотелось. Хотелось снова оказаться в Кольце, взобраться на башню и…

– А ну, пошел отсюда, попрошайка! – донесся сквозь открытое окно крик охранника у парадного входа.

Послышалась какая-то возня, и до боли знакомый голос горе-библиотекаря выкрикнул:

– Мне нужно срочно встретиться с Дэмьеном Тюремщиком! Передайте, что его ждет…

– Да как ты смеешь…

Возня стала громче. Дэмьен решил, что тратить время на пробежку по коридорам особняка не стоит, и сиганул в раскрытое окно. Что ему, Шеру, прыжок со второго этажа? Да хоть с третьего.

Вывернув из-за угла, Дэмьен двинулся к охранникам, уже заломившему Сандро руки, и как можно надменнее поинтересовался:

– Что здесь происходит?

– Да вот, хайсит Тюремщик, ходит тут, попрошайничает, – доложил старший охранник, вытягиваясь так, что темно-зеленая форма натянулась до треска.

– Я просто хотел встретиться с то… с вами, хайсит Тюремщик, – проскрипел Сандро, морщась от боли в вывернутых суставах. – Я должен сообщить вам нечто очень важное.

– Отпустите его, – приказал Дэм. – Сейчас же.

Охранники не решились роптать и послушно выполнили приказание. Библиотекарь пошатнулся, но устоял.

– Иди за мной.

Дэмьен кивнул Сандро и, не оборачиваясь, двинулся к крыльцу. Но услышав позади чересчур хриплое дыхание, развернулся, чтобы вовремя поймать оседающего парня.

– Это просто какой-то рок – опять ты на мне едешь! – прохрипел Дэм, затаскивая Сандро по лестнице на второй этаж. И подивился, как ему не пришло в голову переложить библиотекаря на плечи охраны. Плохой из него пока получается хайсит.

Сгрузив свою ношу на кровать, Дэмьен тяжело опустился рядом и некоторое время переводил сбившееся дыхание. Все-таки он еще слаб, а отдохнуть как следует и набраться сил, видимо, удастся нескоро. Тем более, что пришедший в себя Пасмурный уже трещит без умолку.

– …а потом в предварительной камере я случайно услышал разговор. Говорили двое, и говорили тихо. Но там звук так забавно отражается от стен, что я расслышал почти все. И мне это не понравилось. Возможно, я кое-что не понял, но все запомнил. У меня прекрасная память, ее в меня…

– Знаю, мастер вколотил, – пробурчал Дэм.

На самом деле он вдруг почувствовал себя… спокойным. Болтовня Сандро оказывала на него какое-то гипнотическое действие, даже вой в голове превратился в слегка раздражающий фон.

– Первый голос принадлежал тому Тайному полковнику, Свену, – продолжал Сандро. – Второго я ни разу не слышал. Они говорили о Тетради.