Но, то был не его день. А может быть верхние боги просто не желали возвращения Дакуса к родным пенатам. Один из охранников увидел выпрыгнувшего раба и метнул в него свой щит. Тот подсек дака, больно резанув его по ногам. Тело раба кубарем покатилось по траве.

– Схватите его! – послышались возгласы за его спиной. – Этого пса так и не обломали голодом! Он, по-прежнему, норовит укусить и лягнуть хозяина!

– Я бы отсек ему руку, чтобы знал, как бегать, – выкрикнул беззубый надсмотрщик по имени Бал.

Тяжелые сандалии этого варвара стали врезаться в тело Децебала. Бить этот слюнявый подлец умел. Бал давно присматривал за рабами. Говорили, что он начал свою карьеру еще на Лаврийских рудниках и прославился редкой жестокостью, чем и вызвал неудовольствие прежнего хозяина. Слишком многих он забил тогда до смерти. А рабов на рудники покупали не для того чтобы убивать. Их, конечно, никто не жалел. Жестокость в обращении с двуногим скотом была характерна для того времени. Войны давали тысячи молодых и здоровых рабов и стоили они не столь дорого. Но и расходовать живой товар просто так хозяева не желали. Потому злобный надсмотрщик и был выброшен с рудников и стал слоняться без работы, пока не попал на глаза Акциану, с которым они познакомились в таверне для подонков в Афинах, где подавали кислое вино.

– Эй, Бал! – Акциан рукоятью плети тронул надсмотрщика за плечо. – Этот раб куплен не для того, чтобы его покалечить.

– Ты все ещё веришь, что он станет гладиатором? – из беззубого рта летела слюна.

– Не просто верю, а уверен в этом. Этот дак принесет мне много денег. И потому я не желаю, чтобы его калечили. Он мне нужен на арене.

– Разве это настоящий воин? – Бал снова пнул дака. – Дай ему оружие, и я покажу тебе, что это не так.

– Да? – Акциана предвидел хорошее зрелище. – И ты станешь против него один? Да? На вид этот дакиец – настоящий Геракл. С него можно лепить статую этого полубога.

– Дай ему меч, – Бал обнажил свое оружие, короткий меч с широким лезвием. – А если хочешь, то и щит. А мне щит не потребуется.

– Дать ему меч! – громко приказал Акциан. – Пусть Бал позабавится.

Один из воинов протянул Децебалу оружие. Тот с недоверием посмотрел на него. Неужели они дают ему настоящий меч? Дак мало разбирал речь римлян и потому совсем не понял, что от него хотят.

– Бери!

Дак уже видел такое оружие, но сам им никогда не сражался. Это был короткий римский меч, который называли «гладиус»13.

– Бери меч, дак, – на греческом обратился к воину Акциан. – Ты ведь знаешь греческий? Я вижу, что знаешь. И только прикидываешься дикарем. Ты же хотел отомстить, не так ли? Теперь у тебя будет возможность выпустить Балу кишки.

– Я могу сражаться? – не поверил Дакус. Он и вправду понимал по-гречески.

– Ведь ты утверждаешь, что ты воин? – спросил Акциан по-гречески.

– Я воин, – кивнул дак.

– Вот и покажи себя, как воин. Если одолеешь этого человека, то я дам тебе свободу.

– Не обманешь?

– Я игрок. А игрок всегда делает ставки. А ты?

– Я готов сражаться.

Дакус принял оружие и поднялся на ноги. Его противник несколько раз крутанул своим клинком, и лезвие со свистом рассекло воздух – звук приятный для каждого настоящего солдата.

Дак, уверенный в легкой победе, бросился на своего врага, но тот легко уклонился от удара и словно танцуя, ушел в сторону. В толпе раздались смешки.

Пришло время для боя, и теперь клинки скрестились по-настоящему. Дакус провел ещё одну атаку, но клинок Бала легко парировал его удары. Дакиец стал беситься – еще бы – он не мог одолеть противника, который был вдвое легче него. Больше того, он понимал, что его противник только обороняется и сам не атакует – играет, показывая свое умение.

Раб натолкнулся на железную стену, пробить которую было невозможно.

– Хватит играть с варваром, Бал, – произнес Акциан по-гречески, – Заканчивай поединок. Но не убивай раба. Он нужен мне живым и невредимым.

– Я разве не доказал тебе, что это не воин? – Бал выбил меч из рук своего противника и оставил ему метку на груди. – Вот тебе на память, раб, от свободного человека!

Дакус был унижен. Он ничего не мог сделать с врагом, который казался много слабее. Раб, бросаясь вперед, думал быстро разорвать слюнявого и бросить мертвое тело к ногам того рабовладельца, который взирал на поединок. Но его звериная ярость разбиралась о стену умения и опыта. Это был урок, который дакиец запомнил.

– Что скажешь теперь, Акциан? – спросил Бал.

– Этот раб станет хорошим воином. Конечно, у него пока нет твоего умения в обращении с мечом. Но умение дело наживное. Я купил несколько рабов, для продажи в гладиаторские казармы, но теперь я не стану их продавать.

– Как не станешь? – удивился Бал.

– Я организую свою школу гладиаторов.

– Ты? – Бал засмеялся. – И когда это к тебе в голову пришла такая мысль, Акциан?

– Продав этих парней, я удвою свое состояние, а сделав из них бойцов, я получу сотни тысяч. Нет, никто не скажет, что у меня не золотая голова.

– Но ты не сможешь стать ланистой14. Это дело требует умения и практики.

– Смогу, если ты мне поможешь. Идем в мою повозку, Бал. Нужно многое обсудить. Это касаемо моей идеи. А этого, бросить к остальным в повозку. Ты слышал, Зелон?

– Но там больше нет места, господин.

– Ничего. Пусть потеснятся. Всего одним человеком больше. Не развалится же из-за этого повозка. Ценный товар заслуживает хорошего обращения. Он поедет вон в той повозке! Я сказал!

– Да, господин! – Зелон подтолкнул дака к повозке, и жестом указал идти вперед.

В пути.

Повозка гладиаторов.

Дакуса, обескураженного поражением, грубо затолкали в повозку, где ехали три раба. Будущих гладиаторов везли в повозках, а не гнали как скот, просто привязав к жердям. Они стоили много дороже, и изнурять их было совсем неприбыльным делом. Этот товар должен был выглядеть хорошо.

– Ты плохо держишь меч, дак, – произнес чернокожий нубиец на греческом языке, когда тот сел в углу повозки.

– Я привык к топору, – ответил дак на том же языке. – И всегда сражался топором. А вот к мечу меня так и не смогли приучить. Это еще пытался сделать мой отец. Но я так и не сумел освоить меч как надо. Да и мечи у римлян не такие как у нас.

– Меня зовут Юба, – представился нубиец.

– Ты воин? – Дакус сразу же оценил мощную фигуру чернокожего, его плечи и мускулистые руки.

– С детства меня приучали быть именно воином. Отец говорил, что это принесет мне счастье.

– Ты служил в Египте?

– Я долго служил воином 28-го нумидийского легиона15, пока меня не продали в рабство. Но ты так и не сказал кто ты, и как твое имя?

– А меня зовут Децебал, но здесь стали называть Дакусом! Я не против этого имени, ибо это имя моего народа.

– Кто ты, Дакус?

– Я был воином царя Дакии. Но попал в плен во время вылазки и был продан в рабство. А кто продал тебя, Юба?

– Я был продан в рабство за преступление. Я убил в поединке своего сотника.

– Убил? Своего начальника? – не поверил дак. – А разве такое возможно?

– Мы с ним повздорили, и он назвал меня плохим словом. Мы обнажили мечи, и я его заколол как свинью. Правда, перед этим мы изрядно набрались вином.

– Назвал плохим словом? И ты убил его за это? Да мой десятник никогда не назвал меня иначе, чем свиньёй и ублюдком, а сотник награждал колотушками и зуботычинами.

– Ну, у нас обычаи немного другие. Нумидийский легион состоит сплошь из вольнонаемных солдат-профессионалов из разных концов мира. Были у нас и египтяне, и нубийцы, и германцы, и бриты. Наши начальники хоть и беспощадны в поддержании дисциплины, но это только во время службы. Да и девку одну мы с сотником не поделили. Она предпочитала меня ему. Я выпустил ему кишки, и был осужден. Меня купил один купец и решил продать в гладиаторы. Конечно, предварительно с меня сняли клеймо легиона. Теперь на его месте уродливый шрам. Я сражался на аренах в азиатских провинциях, пока меня не купил Акциан, – коротко сообщил свою историю нубиец. – Пришлось мне помахать мечом в своей жизни.