Когда самолет совершил посадку, Альбер и Анора вышли через прикрепленный к нему рукав. Спустились по лестнице и прошли в зал получения багажа. Встали молча у ленты, по которой движутся чемоданы и сумки. Каждый из них считал знакомство и беседу оконченной. Изредка поглядывая друг на друга, они улыбались и продолжали смотреть каждый в свою сторону, ища взглядом свой багаж. Внутри у каждого сохранились теплые эмоции от перелета.

Альберт помог Аноре снять подъезжающий к ней по ленте чемодан после чего новые знакомые попрощались другим другом, поблагодарив за проведенные вместе часы полета. Выйдя из здания аэропорта, они попрощались и каждый отправился в свою сторону.

Сидя на скамейке посередине небольшого сквера, Анора обзванивала уже записанные номера телефонов, которые она нашла в интернете по объявлениям сдачи комнат и квартир. Она искала все возможные варианты, которые были ей по карману. С каждым неудачным звонком и каждым номером, на конце которого не взяли трубку, с каждым коротким гудком занято ей становилось все страшнее и страшнее. А вдруг она не найдет жилья и ей придется спать на улице, на какой-нибудь их этих скамеек, или в каких-нибудь кустах, или под чьим-нибудь балконом. И в итоге ее заберет полиция за бродяжничество, и она ничего не сможет им доказать. Потому что нечего будет и доказывать. Кроме паспорта ее страны и еще парочки ее документов у нее ничего не было. Вдруг жилье, которое она найдет, будет слишком дорогим и ей не по карману. А может случится и такой вариант, думала Анора, что ее обманут с квартплатой, и она будет еще должна больше чем прописано в договоре. На практике оказалось все гораздо хуже и страшнее, чем она могла себе вообще представить. Слезы снова подступили к глазам, комок снова подошел к горлу. Но она справилась с этим чувством боли, сделав глубокий вдох, Анора набралась сил, развернула свой скомканный листок с номерами телефонов и продолжила обзванивать оставшиеся номера, которые были записаны ей, нажимая кнопки с цифрами на своем телефоне дрожащей рукой.

Прошло еще пару часов, прежде чем Анора встала со скамейки, порвала листок с номерами и выкинула его в урну, которая стояла рядом. От злости она пнула свой чемодан ногой, прошла пару шагов туда-обратно вдоль скамьи и снова села на нее. Анора закрыла лицо ладонями, а локти положила на колени. В ней боролись уже разные чувства – страх, гнев, разочарование, надежда. И она не понимала, кто выиграет в этой битве. Она была одна в тысячах километрах от дома. Без возможности туда вернуться. Если все уже так сложно и невыносимо трудно, то что будет дальше. Если это только начало.

«Да… – думала Анора, – к такому никто не сможет подготовить. Никакие рассказы про других маминых знакомых, которые так же уезжали на заработки не помогут в такую минуту, когда ты сама оказалась в этой ситуации. Тут нет никаких четких инструкций, как действовать, как себя вести».

Анора взяла свой жакет, который до этого висел на ручке чемодана. Надела его на свое довольно строгое платье темно-коричневого цвета. Снова прошлась вдоль скамьи туда-обратно и села на нее. От сильного дуновения ветра упаковки от булочек, которые Анора ела до этого, упали со скамьи и разлетелись в разные стороны. Недолго думая, Анора побежала сначала за одной упаковкой, а потом разу же за другой. Поднимая последнюю с земли и идя обратно к своему чемодану и скамейке, на которой она сидела, она поняла одну вещь. Может, ей придется так целый день бегать по улицам и убирать за людьми мусор, который они раскидывают в разные стороны. Может, она с утра до ночи будет ходить в грязной жилетке ярко-оранжевого цвета со светоотражающими полосками вдоль дороги и подбирать жестяные банки, пакеты, использованные контрацептивы и другой различный мусор. «На сколько меня хватит?» – она задала этот вопрос себе первый раз и явно не последний. Может, работа уборщицей окажется настолько тяжелой и низкооплачиваемой, что уже совсем скоро она не выдержит и кинется под колеса проезжающей мимо иномарке, за рулем которой будет один из тех мажоров, который и дня в своей жизни не работал, живет только на подачки богатеньких родителей, которым принадлежит одна из крупнейший строительных фирм в этом городе или сеть продуктовых магазинов премиум-класса.

Мысли нагнетали с каждой минутой все сильнее и сильнее. «Наверно, это от недостатка еды», – начала успокаивать сама себя Анора. Положив телефон в правый карман пиджака, взяв чемодан под ручку, она пошла до ближайшего продуктового магазина, чтобы купить еще булочек, но на этот раз без упаковки.

Прошло еще около часа, прежде чем начало смеркаться на улице, когда Анора, поменяв место дислокации на другую скамейку, обзвонив партию номеров из покупной газеты, она не получала адекватного предложения по поводу подыскиваемого ей жилья. Одни завышали цены, другие просили оставить залог за месяц вперед, а то и за два. Третьи говорили какие-то странные вещи, что нужно подъехать по указанному адресу, там дадут список других адресов и самой смотреть, какой подойдет больше. Кругом был обман, а еще хуже обмана и завышенных цен были агенты по недвижимости.

Анора понимала, что сегодня уже постоянного жилья в этом городе она не найдет и надо думать над другой проблемой: где остаться на ночь. Сначала мысли были найти доступный хостел, но Анора решила придерживаться строгой экономии, а не баловать себя. Она думала: «Если я одну ночь решу остаться в хостеле, то, что мне помешает остаться там второй раз». Не найдя других вариантов и устав от раздумий, Анора решила пойти на крайнюю меру. Смотря по сторонам, она опустила руку в потайной карман пиджака, медленно расстегнула молнию и достала оттуда что-то маленькое, зажав в кулаке. Со стороны поведение Аноры могло показаться очень подозрительным и странным. Очень хорошо, что в этот момент ее никто не видел, начались довольно-таки хорошие сумерки, что за несколько метров перед собой без освещения уличных фонарей было сложно что-либо рассмотреть.

– Это на самый крайний случай, – вспомнила Анора слова матери, которая и дала ей этот презент.

– На самый крайний случай, – вслух сама себе повторила Анора.

Она развернула бумажку, которую достала из кармана, и внимательно посмотрела, что на ней было написано, хотя видела уже и до этого, но все же верила, что может изменится. На бумажке был лишь номер сотового телефона и имя – Урта. Тяжело вздохнув, Анора достала свой телефон и набрала все одиннадцать цифр. Послышались гудки, длинные гудки.

– Хороший знак, – прошептала Анора.

– Але, але!!!

Кто-то неистово завопил в трубку. Настолько громко, что Аноре пришлось убрать телефон от уха на достаточное расстояние, чтобы не оглохнуть.

– Меня зовут…

– Але, але! Говорите громче! – снова послышался истошный вопль в трубке.

Быстро оглядевшись по сторонам, убедившись, что ее никто не слышит, Анора повысила голос и сделала более уверенную в нем интонацию.

– Меня зовут Анора, – начала она, – и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Я вам звоню от вашей знакомой Гузали Фариховны.

– Что-что? не знаю я такой… – начал голос на другом конце трубки.

– Вы, верно, ее не помните, – продолжила утвердительно Анора говорить то, что передала ей мать. – Вы с ней когда-то давно торговали яйцами и свежими овощами на железнодорожной станции в Питнаке.

– О-о-о… – уже очень тихо протянул голос. – Помню… я помню Гузаль. Добрая женщина была, очень добрая. В долг всем давала. Даже когда те не приносили, прощала и давала снова. Говорила мне, что верит им. А вы кто? И зачем мне от нее звоните? – уже нормальным тембром спросила Урта.

– Меня зовут Анора. Я ее дочь. Я приехала в Москву, чтобы заработать деньги.

На другом конце провода повисло молчание…

– Але… – негромко протянула Анора. – Вы на связи? – спросила она.

– Москва губит людей!!! – послышался резкий крик из трубки. – Нечего тебе в ней делать. Лучше быть бедным, но с чистой душой, – продолжил голос. – Я не желаю тебе такого зла, лучше улетай на первом же рейсе отсюда пока не поздно.