Глядя в иллюминатор, Анора до сих пор не могла поверить, что решилась на этот шаг. Оставив все, что у нее было, она собралась с силами и пошла на это. Нет, это не был порыв спонтанного героизма или акта самопожертвования. Это был хорошо продуманный план, который Анора разрабатывала очень и очень долго. Мысли об этом у нее зародились в голове сразу после первого удара мужа, по ее лицу. Удар можно было назвать прозрением, не считая легкого сотрясения, которое она получила после него. Мысли затвердели у нее в мозгу, вставая каждая на свое место. Занимая правильный порядок, как пазлы в общей картине, все были на своих местах. Каждая была в правильном расположении, крепясь пазами к другой детали. Из всей сумятицы, которая царила в голове у Аноры, получилась бетонная стойка, с полками для укладки правильных мыслей и смелых решений.

Она решилась на этот шаг. Летя в самолете из своей страны, она думала, что поступает правильно, оставив сыновей. Это для их блага, успокаивала Анора себя, оправдывая свои действия, ища подтверждение своим поступкам в своей голове. «Так больше не могло продолжаться, – повторяла Анора. – Я все сделала правильно, оставив их. Другого варианта просто не было, я просто не знала другого пути…»

– Простите…

Мысли Аноры прервал мужской голос с соседнего сиденья.

– Простите, – повторил он.

Анора вздрогнула, убрав руку от губ, отвернулась от иллюминатора. Заплаканное лицо смотрело на взрослого мужчину, соседу по ряду, который так же внимательно смотрел на Анору.

– Я прошу прощения, – начал деликатно сосед… – если отвлек вас от чего-то важного… – слова давались ему с трудом.

– Все в порядке, – улыбаясь, глядя на него ответила Анора, интуитивно протирая тыльной стороной ладони свое лицо.

Оказалось, она все в слезах и рука стала влажной. От этого Анора растерялась, не найдя у себя ничего подходящего. Она положила мокрую руку на сухую, снова начала в растерянности смотреть на соседа по ряду.

– Ах да, – опомнился мужчина. – У меня есть одноразовые салфетки.

Параллельно словам он полез в карман пиджака, достал еще не открытую упаковку одноразовых салфеток, протянул ее Аноре.

– Влажные не разрешили пронести с собой, – усмехнулся он.

– Спасибо, – принимая салфетки у мужчины поблагодарила Анора.

Нависло молчание. Анора вытирала руки, а ее сосед смотрел на загоревшееся табло над кабиной пилота.

– Сейчас будут кормить, – произнес он, разворачиваясь к Аноре.

– Только бы не свинина, – произнесла она.

– Что? – не понял сосед.

– Я не ем свинину, – пояснила Анора.

– Это похвально, – ответил тот. – Кстати, раз уж мы разговорились, будет вежливым представиться. Меня зовут Альберт, Альберт Михайлович, – официально начал сосед.

Если бы на нем была шляпа, он бы, несомненно, ее снял, сделав небольшой поклон в знак уважения к своей собеседнице.

– Анора, – незамедлительно представилась она.

– Очень приятно, – ответил Альберт.

И так двое совершенно незнакомых людей, назвав друг другу свои имена, смотрели друг на друга, не зная, что сказать дальше и стоит ли продолжать беседу, надеясь, что у них будут какие-либо общие темы, чтобы скрасить время полета. Или ускорить время в общей компании. Пусть на такие глупые темы, как погода, новости, политика. Надеяться чем-то заинтересовать друг друга, чтобы оставшиеся три часа в небе прошли незаметно и не так скучно. Или, наоборот, время будет длиться вечно, и каждая авиамиля будет нескончаемой воздушной пыткой.

«Он – статный мужчина в возрасте лет уже за пятьдесят, – думала Анора. – Занимает приличную должность в какой-либо известной компании, а в Ташкент летал в командировку». Светло-серый костюм идеально на нем сидел. Лицо было чистое без каких-либо раздражений от бритья или старческих изменений. Нет, оно, наоборот, было подтянутое, без сильно заметных морщин под глазами и в уголках рта. Оно все сияло и излучало непонятную доброту, если так можно было назвать. Волосы средней длины аккуратно уложены назад, заметила Анора. А его светло-голубые глаза настолько глубокие, что в них можно было смотреть бесконечно без чувства смущения или неловкости.

Со своей стороны Альберт видел совершенно противоположную картину. На него смотрела молодая девушка, совсем еще ребенок по его меркам. На вид лет двадцать пять, двадцать восемь – не больше. Но возраст было трудно угадать по различным причинам. Во-первых, взгляд. Он был очень глубоким и выразительным. За длинными ресницами скрывались невероятно большие и темные глаза карего цвета. Во-вторых, волосы были очень густыми и длинными, завязанные в хвост и обернуты чем-то вроде прозрачной марли черного цвета. В-третьих, черты лица очень красивые – прямой небольшой нос, в меру пухлые губы, скулы очень выразительные, подчеркивали ее красоту.

– Будете рыбу с овощами либо пасту болоньезе? – раздался голос стюардессы, проходившей по рядам, предлагая блюда из меню на выбор.

– Я буду пасту, – откликнулся Альберт, – и стакан апельсинового сока, пожалуйста, – продолжил он.

– Ваша очередь, – подставляя под стакан салфетку, обратился Альберт к Аноре.

– Ох… – Анора растерялась, глаза забегали в разные стороны.

Заказ еды у стюардессы был для нее в новинку.

– Подайте, пожалуйста, ей то же самое что и мне, – ответил за нее Альберт. Стюардесса улыбнулась, подавая выбранное Альбертом блюдо. После того как она налила стакан сока, пожелала приятного аппетита и отправилась дальше по ряду.

– Огромное спасибо вам, Альберт, – расставляя стакан сока, контейнер с едой и приборы на откидном столике, проговорила Анора.

– Будет вам, – улыбнулся Альберт. – Главное, не свинина, – снова заметил он.

Последующие несколько минут оба были увлечены едой. Только изредка обмениваясь короткими фразами, Альберт и Анора смотрели перед собой на располагающийся напротив карман в сиденье, который был до отказа наполнен различными журналами. Как ни странно, обеденную трапезу первой прервала Анора.

– Я первый раз лечу на самолете, – начала она.

Голова Альберта медленно повернулась в ее сторону.

– Не знаю, правильно ли я вообще поступаю. Куда я лечу? – слова она произносила медленно, достаточно вдумчиво. – Этот полет разделил мою жизнь на до и после. Как бы это странно ни звучало.

– Я так думаю каждый раз, когда мы поднимаемся над облаками. Не самое мое любимое занятие колесить по миру пристегнутым авиаремнем к пассажирскому сиденью, – перебил ее Альберт.

– Нет, нет. Я совершенно не об этом, – продолжила Анора. – Этот перелет стал серединой жизни для меня. Не потому что он был первый, и на самом деле не представляю, когда будет следующий и будет ли он вообще.

После этих слов на глазах у Аноры снова появились слезы. Но она их не заметила и продолжила говорить…

Так Альберт и Анора проговорили весь оставшийся перелет. Она рассказала ему свою историю, хоть и не во всех подробностях. Суть он, конечно же, понял. Альберт так же понял, насколько сильная и смелая женщина сидит рядом с ним и на что ей пришлось пойти ради своей семьи.

О себе рассказ у него был значительно короче и без каких-либо кульминаций. Все было достаточно просто в его истории. Окончание университета. Работа в одной и той же компании на протяжении вот уже более тридцати лет. Женитьба на любимой девушке, с которой они были знакомы больше пяти лет. Трое детей. Пятеро внуков. Дом за городом и пикники всей семьей раз в месяц. Отпуск на море два раза в год. Рыбалка на лодке с внуками. В теплые летние дни. Совместное всей семьей разделывание праздничного гуся на Рождество. Поход с собакой к ветеринару раз месяц. Посещение бассейна и фитнес-клуба. Почти так же редко, как поход к ветеринару… Да, Альберт рассказал все это достаточно сухо и быстро. Но Анора поняла, что ему нравится такая жизнь. Он сам ее выбрал, и сам наслаждался всеми этими моментами, которые происходили с ним и его близкими.