Сказав это, Урта отключилась. И в ухе у Аноры начали пикать уже короткие гудки.

– Хороший знак… – глядя перед собой повторила Анора.

«Что она имела в виду? – думала Анора. – Да неважно. Это сейчас не имеет никакого смысла. Мне нужно, чтобы она помогла мне, вот единственное, что сейчас важно». Недолго думая, Анора нажала на нужные кнопки телефона и ждала ответа.

– Знала, что ты перезвонишь. Недовольным голосом ответила Урта.

– Мне нужна ваша помощь, – утвердительно сказала Анора. – Мне негде ночевать, моя мать уверяла, что вы мне поможете.

– Тогда записывай адрес, – ровным тоном проговорила Урта.

Проезжая в такси улицу за улицей, Анора смотрела на адрес, записанный на своей ладони, и размышляла: кто она, эта Урта? как тут живет и почему мать дала именно ее номер телефона? И откуда она его знала? И как он за столько лет не поменялся? Вопрос провоцировал другой вопрос, но главным из них был следующий: куда меня везут?..

– Извините, а куда мы едем? – осторожно спросила Анора у водителя.

– Ну как куда – Героя Боброва, 23, – сухо ответил водитель, даже не обернувшись на Анору. – Подъезд и квартиру вы мне не говорили, а то бы проводил до двери, за отдельную плату, – усмехнулся водитель.

Еще немного посмеялся сам с собой. Видимо, пораженный своим остроумием.

– Это я поняла, – продолжила Анора. – Но если вы были раньше по этому адресу, вы бы не могли сказать, что это за дом, район, какие там живут люди?

– Ну это ты сама сейчас и увидишь. Ответил водитель. Сделав еще один разворот, они въехали с хорошо освещенного проспекта, по которому гуляли люди в какие-то полумрачные проходы. Частные дома чередовались через улицу с деревянными двухэтажными. Стояли полуразрушенные заборы, на веревках у подъездов сушилось множество белья.

– Это здесь… – тихо протянула Анора. В голосе явно чувствовался страх.

– Да, это вон тот двухэтажный дом, – рукой показал водитель. – Из-за мотающегося на веревках белья я просто не могу к нему подъехать. И по-моему, там всего лишь один подъезд. Так что вы не ошибетесь.

– Хорошо, спасибо, – поблагодарила Анора и протянула водителю деньги.

Медленно выйдя из машины, Анора стиснула в руке ручку от чемодана и пошла к единственному подъезду в этом доме. Отодвигая мотающиеся на ветру простынь и наволочки, Анора увидела, что у подъезда кто-то сидит. Женская фигура невысокого роста, ссутулившаяся, сидела на лавке, мотала ногами в разные стороны, лузгая семечки, и выплевывала очистки от них как можно дальше, будто играла сама с собой на спор.

– Добрый вечер, вы не подскажете, это улица Героя Боброва, 23? – обратилась Анора к сидевшей у подъезда женщине.

– Анора? – с удивлением в голосе распрямилась старуха, вставая с лавки. – Видела тебя всего пару раз и то, когда ты была чумазой девчонкой. А тут вот как расцветала. Глазам поверить не могу, – удивилась Урта. – Не будем терять время, ты верно устала с дороги. Я покажу тебе твое место, а утром уже поговорим, что к чему. Плату брать я с тебя, конечно, не буду за эту ночь в дань уважения к твоей матери. Я добро помню, – поднимаясь по темной лестнице наверх прохрипела Урта. – Ну чего ты там медлишь? Давай побыстрее, да потише.

Голос Урты резко изменился с дружелюбного тона на грубо повелительный. Доставая телефон, чтобы посветить перед собой лестницу, Анора аж вздрогнула от такого перепада настроения у Урты.

– Хорошо, хорошо, – промолвила тихо Анора и последовала за ней, светя телефоном, чтобы не упасть с этой гнилой неосвещенной лестницы.

Поднявшись на второй этаж, Анора увидела длинный коридор раскинувшийся влево и вправо от нее по двум сторонам, в нем были двери, и на протяжении всего периметра стояли полуразрушенные шкафы и стулья. Словом, все было заставлено каким-то старым хламом. Стулья с самоприделанными ножками, шкафы без дверей или же с частью от них. Переломанные антресоли, которые стояли отдельно на табуретах разной формы. Почти под все предметы этого интерьера были подложены кирпичи или пачки старых книг, чтобы урегулировать высоту.

– Зачем вы храните у себя эту рухлядь? – идя за Уртой поинтересовалась Анора.

– Это не рухлядь, – огрызнулась Урта. – Где-то же нужно людям хранить их вещи, – ответила более сдержанно Урта.

Анора не поняла ответа, но решила не переспрашивать, про каких людей говорила Урта. Но идя дальше по коридору и проходя закрытые одну за одной двери, Анора вдруг встала в ступор. Одна из дверей была открыта, и она увидела, что за ней происходит. К такому зрелищу она явно не была готова. Перед ее взглядом предстала небольшая комната, по всей площади которой были устелены матрасы, и так близко друг к другу, что пройти, не задев людей, которые на них спали, было просто невозможно. Их было столько много. Некоторые спали по трое на двух матрасах. На других людях вообще не было одеял. А про подушки и речи в этом месте быть не могло. Под голову каждый клал себе что было возможно, начиная от своих рук, которые затекали каждый час и от боли их приходилось менять, заканчивая шапкой, набитой грязными поношенными носками, возможно, еще и не своими. А один парень вообще спал на огромной собаке, хвост у которой был настолько пушистым и длинным, что падал на лицо другому парню, который спал рядом. И заключительным аккордом во всей этой увиденной Анорой картине была неимоверная вонь. Запах был настолько застоявшимся и отвратным, что казалось, нельзя его было вывести уже совершенно ничем.

От увиденного руки начали трястись сами собой, на глазах появились слезы. Анора и представить себе не могла, что так живут люди, пусть и из низших слоев общества. Это вообще не могло уложиться у нее в голове. Она понимала, что можно работать кем угодно: дворником, поломойкой, сортировщиком мусора, мыть машины или панорамные окна. Это была просто работа – средство для зарабатывания денег. Но жить так, как жили эти люди, она и представить себе не могла. Это жизнь человека, его окружение и уют. Она считала это священным… И у нее просто не укладывалось это в голове.

– Нет, нет, нет, так нельзя, – начала она… – Да как же это можно, они не могут так…

Каждое слово Аноры становилось громче и громче. И если бы не Урта, которая ударила ее по щеке, Анора перебудила бы весь дом. Разъяренными глазами Анора уставилась на Урту, не понимая, что происходит. Щека горела. Но Анора не подала виду что ей больно.

– Милая моя, – невозмутимо и ровно начала Урта… – у тебя есть два варианта. Либо ты сейчас успокоишься, я покажу тебе твое место, и ты сможешь лечь спать, даже приняв перед этим душ. Либо ты можешь выметаться из моего дома и не возвращаться сюда. Выбор простой. Но чего ты не можешь делать, как это будить своей неоправданной истерикой этих людей, которым завтра вставать очень рано и идти зарабатывать деньги. Чтобы им было куда вернуться на ночлег и отправить деньги своим близким домой, чтобы те не померли с голоду, и банки не забрали их взятые в рассрочку дома и машины!!! Тебе все ясно, Анора? – подытожила Урта.

В растерянности Анора лишь кивнула пару раз, пришла в сознание, увидев всю реалию и куда она попала. Пройдя остаток пути за Уртой до своей комнаты, точнее до угла, в котором валялся грязный матрас, ее кровать на сегодня. Анора молчала, держалась только за щеку, по которой ударила Урта. Откуда в такой маленькой старушке было столько силы поражалась Анора.

– Вот твое место, – указала Урта на единственный свободный матрас в дальнем углу комнаты. – Если хочешь принять душ, он напротив, – протянув другую руку к соседней двери, снова указала Урта.

– Спокойной ночи, – попрощалась Анора с Уртой и хотела уже пойти к своему матрасу, остановилась и спросила у уходящей от ее двери Урты: – И последний вопрос, Урта, – начала Анора. – Как люди могут жить в таких условиях, как вы позволяете им так жить?

Анора приготовилась к крику в ее сторону, подумала даже, что та огреет ее по другой щеке. Но реакция Урты была совсем противоположной ожиданиям Аноры.