Литмир - Электронная Библиотека

– Сожалею, что не ошибся.

После быстрого осмотра ждём долго. Пробуем ходить – больше нервничаем, сели. Привозят носилки, на них мужчина. Приходит другой врач, санитары передают бумаги, что-то обсуждают и расходятся, каждый в свою сторону. Слышен стон. Ира сжимает пальцы. Я накрываю кулачки большой ладонью. Какие они холодные.

– У тебя имя – «мир» и «покой». Так и будет.

Народ в коридоре парами, есть по три человека. Привезённый один. Ухожу и возвращаюсь со смотревшим его врачом. Появляется второй, закатывают носилки в кабинет.

Получаем направление и уходим сами.

В лечебном корпусе, несмотря на позднее время, Протченков встречает сам, – похоже, дожидался, смотрит, что нам написали: «Не страшно, вылечим».

Семиместная палата, единственное свободное место. Нога болит, выдают глаза и сжатый рот. Кровать в углу. Тихонько разговариваем, точнее, пытаюсь я: успокаиваю, отвлекаю, – не помогает. Заходит дежурный врач, показывает на часы. Замолкаю. У Иры на глазах слёзы:

– Не оставляй меня. Пожалуйста… Не оставляй…

– Как ты такое можешь подумать? Я тебя никогда не оставлю.

С горечью осознаю, что у Иры близких уже нет. Только я… и я ухожу. Оставляю одну. Надеяться ей больше не на кого – никого нет… и не будет. И ничего не будет. Чтобы понять Ирочку, нужно войти в её ранимый внутренний мир, который сейчас рушится, весь. Юра рассказал, к сожалению, потом, что она, в детстве, лежала в больнице и с тех пор панически боится крови и врачей. Когда училась в институте, отец водил её на сдачу крови, держал за руку. А я? Я – последняя надежда… оставляю её.

– Мы всегда будем вместе. По-другому не может быть, ты для меня всё.

Наклоняюсь, прижимаю к себе. Дрожит, руки сжимают меня крепко-крепко. Губы холодные. Сколько проходит времени, не знаю. Её сердце стучит, моё тоже. Понемногу успокаивается. Я нет.

Заглядывает дежурный врач: «Собирайтесь, я же просил, давно пора». Двери в корпусе заперты. Пытаюсь договориться ночевать в коридоре – там больные на каталках, места нет. Просил разрешить посидеть – отругали: «Нам из-за вас в первый день попадёт, и так койку вам специально освободили».

Ире становится чуть легче, или она мне старается показать, не пойму.

– Иди… вызови такси.

– Метро до двенадцати, успею.

– Поезжай на такси.

В другое бы время улыбнулся: давно пора привыкнуть, – греческое имя, создаёт покой, – не для себя. Отворачивается к стене, глаза опять влажные. Наклоняюсь, целую.

– Хорошо, хорошо.

Поворачивается.

– Вызови сейчас.

– Машина будет через пять минут. Не успею отсюда выбраться, ещё не знаю, как. Не переживай за меня.

– Поздно уже. Иди.

Сижу. Сзади голос: «Вы ещё тут? Да что это такое». Извиняюсь: «Всё, всё, всё, убегаю». Встаю, отхожу.

Врача нет, я возвращаюсь. Опять дрожит, тщетно пытаюсь успокоить.

Рядом опять появляется раздражённое лицо, но молчит. Треплю Иру за ушко, грожу пальцем. «Так её, так её», – поддерживает врач. Общими усилиями вызываем подобие улыбки. Он кладёт руку мне на плечо. Поднимаюсь.

– Спокойной ночи. Сказал же Протченков, что нервничать даже повода нет. Рано утром приеду.

Целую. Губы стали теплее, но солёные.

– Не приезжай рано, выспись. Ты устал.

– Я устал? Тебе лечиться, тебе и высыпаться.

– Постараюсь.

В дверях оборачиваюсь, поднимаю руки, сжимаю ладони – мы вместе. Вижу шепчет: «Такси» – киваю. Врач доводит до служебного лифта, стоит, пока не закроются двери. Понимает, что я вернусь.

В ушах набат: «Не оставляй меня…» Разве можно уходить, если любишь? Любовь, прежде всего, – ответственность.

Хитрый служебный лифт, снизу без ответа не вызвать. Из машины – смс Ирине: «Еду». Минут через десять ещё одну, чтобы напрасно не волновалась: «Дома. Спокойной ночи. Привет от Бэтси». Киношное «наши люди в булочную на такси не ездят» – справедливо. На вокзал, в аэропорт, в крайнем случае из гостей, когда трудно бывает ногами дойти. Не мог раньше представить, что с этого времени непривычное словосочетание войдёт в мою, конечно же, нашу, жизнь: дом, такси, больница. Такой неравномерный маятник между домом и больницей, с сильным притяжением в одну сторону, притяжением любви. Автоматически отпала толкотня в транспорте и потеря времени, не один час в день. Осталась единственная забота: здоровье Ирины, всё остальное исчезло.

Ехали как-то на такси домой – успеть до разведения мостов. Хапуга, торговались о цене. Ира подсказывает дорогу. Водитель – абхазец, родом из Зугдиди, говорит, что вы вот большой Питер знаете, а я свою родину до мелочей изучил. Приезжайте, покажу. Ира спрашивает:

– Как ваш музей?

– Музей и музей, ничего особенного.

Ира не выдерживает:

– Во-первых, там археологические древности, во-вторых – есть три посмертные маски Наполеона. Одна в Париже, вторая в Лондоне, третья в Зугдиди.

– Не может быть.

– Ещё его личная шпага, вещи, мебель.

– Откуда?

– Грузинская княжна, красавица, вышла во Франции замуж за внука маршала Мюрата. Оттуда они и привезли семейные реликвии. Кстати, её мать из рода Чавчавадзе, была сестрой жены Грибоедова.

– Который «Горе от ума»?

– Обычно наоборот.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

13
{"b":"751225","o":1}