Я тайно порадовалась, что Марион разошлась в своем рассказе. Начала возмущаться насчет вещей, которые известны любому местному, но не попаданке.

— Да… война принесла много горя, — расплывчато поддакнула я.

— Темная магия, проклятья, разрушительные ритуалы — все это неслабо отразилось на мире, — кивнула Марион. — Но дело не только в этом. Демоны и ангелы как самые многочисленные расы всегда соперничали. И воевали очень долго. Но последние демонические короли, а теперь и Ингрид зашли слишком далеко. Решили уничтожить всех ангелов до единого. У них это почти получилось… и это отразилось на самом Инферио.

— Но почему? — тихо спросила я.

— Есть баланс энергий. Свет и тьма, жизнь и смерть. Если почти полностью истребить одну из них, то мир начнет гибнуть. А светлой энергии в Инферио почти не осталось, — вздохнула Марион. — Хотя Ингрид, конечно же, внушает подданным, что это никак не связано. Что происходящее с миром — последствия затяжной магической войны и множества заклятий, только и всего. Думаю, она и сама в это верит. Иначе не стремилась бы уничтожить ангелов окончательно.

Она отвела помрачневший взгляд. Я подалась вперед, напрочь забывая про скованные руки. В глазах загорелся отчаянный огонек, а голос сорвался:

— Но неужели ничего нельзя сделать?!

Марион посмотрела на меня, и по губам скользнула легкая теплая улыбка. Даже чуть довольная. Ждала моей реакции? Марион подошла ближе, трогая кончиками пальцев мои оковы. Разомкнувшись, они со звоном упали на каменный пол пещеры. Я прижала руки к груди, растирая затекшие запястья.

— Пока живы последние ангелы, Инферио еще держится. Поэтому мы пытаемся сохранить вас, — сказала Марион.

«Как краснокнижных зверушек, ясно», — хмыкнула я про себя.

Она присела передо мной, беря мои ладони в свои, изящные и прохладные. Удивительно, ведь еще недавно драконица источала такой жар, что хоть сухарики на ней суши.

— Драконьи земли под запретом для демонов. Они совсем небольшие, но это… своего рода укрытие, — в глазах Марион появилась особая теплота, даже нежность. — Мы прячем там выживших ангелов и надеемся возродить Инферио. Хотя Ингрид надеется однажды разбить нас и вырезать каждого, кто скрывается у нас. Чтобы обороняться, нужно немало сил и магии. В том числе и ангельской.

— Вы хотите, чтобы я помогла вам, — догадалась я.

— Да. Нам нужна твоя помощь, — прямо сказала Марион, вставая и отходя на пару шагов. — Если ангел добровольно отдает себя в жертву, это дает колоссальный выплеск энергии.

— В жертву? — выдохнула я, отшатнувшись.

Дыхание перехватило. Кровь отхлынула от лица, и даже голова немного закружилась от страха.

— Не бойся, девочка, твою жизнь я забирать не собираюсь, — усмехнулась Марион, качнув головой. — Попрошу только кровь. Отдашь ее по доброй воле — и это поможет поддержать защиту или, скажем, излечить какого-нибудь тяжелораненного ангела. Знала бы ты, в каком состоянии мы иногда их находим.

Она вздохнула, поправляя кружевной рукав черного платья. Показалось, что это траур. Траур по погибающему миру. Ведь в глазах Марион, когда она говорила об Инферио, темнела скорбь. Такая, что осколком проходилась мне по сердцу. Я не выдержала, взвиваясь на ноги и гордо вскидывая подбородок. Мой голос прозвучал пылко и решительно:

— Я хочу помочь!

Марион улыбнулась.

— Чего ты пожелаешь в ответ, ангел? Проси всего, чего хочешь!

— Боюсь, здесь ничего не поможет. Ни деньги, ни магия, — уголки губ дрогнули в горькой улыбке.

Я отвернулась, прячась за волосами. Они растрепались и спутались. Так что рыжие пряди скрыли отблеск слез, навернувшихся на глаза. Прерывисто вдохнув, чтобы вконец не расплакаться, я бросила взгляд на Марион.

Она стояла, сложив руки на груди и чуть наклонив голову набок. В глазах — особое внимательное выражение. Марион ждала, что я заговорю. А у меня… наверно, сработал эффект попутчика. Когда в поезде выкладываешь на столик не только припасенные с собой вкусняшки, но и жизненные истории. Рассказываешь о своих горестях незнакомым людям, а потом расстаешься с ними навсегда.

— Мой муж — демон, — я на секунду зажмурилась, и рассказ полился сам собой. — Он не знал, что я — ангел, когда мы обменивались брачными клятвами. Я скрыла это. Надеялась, что это не будет иметь значения. Что он полюбит меня, несмотря ни на что! Ведь я… я уже так сильно в него влюбилась!

Марион смерила тяжелым прохладным взглядом. Тонкие губы чуть поджались. С них сорвался обреченный вздох, словно она имела дело с неразумным ребенком.

— И подумала, что он тоже? Настолько, что будет готов всю жизнь прожить с тобой, пряча от королевы? И максимум держаться за ручки? — Марион усмехнулась уголком губ.

К моим щекам прилил мучительный горячий румянец. Захотелось по-детски закрыть его ладонями. Я всегда была невинным цветочком, мечтающим лишь о романтике и красивых отношениях. Но с Элем хотела всего! Не только теплых дней и уютных вечеров, но и жарких ночей, когда даже дышать некогда… Вот только судьба над нами подшутила. И если выбора не было, то я просто жаждала находиться рядом с Элем. Об этом и заявила, стиснув пальцы в кулаки и пламенно взглянув в глаза Марион:

— Я просто хочу быть с ним! А теперь он избегает меня. Ненавидит за ложь… наверно. Я задыхаюсь в нашем замке, я так больше не могу! Я все отдала бы за любовь Эля! Да просто даже за одну ночь с ним, только бы…

В горле застрял комок, а по щекам хлынули слезы. Я закрыла лицо ладонями, горько плача.

На мои плечи, вздрагивающие от всхлипов, легла рука Марион. Она успокаивающе приобняла меня, и волосы возле моего уха шевельнулись от вкрадчивого шепота:

— Думаю, это можно устроить, ангел.

Эль предпочитал ездить верхом, но сегодня пришлось трястись в карете. Он вздохнул, отводя шторку на окне. За ним проносились силуэты скал, серые и неприветливые.

Напротив, на оббитом мягкой тканью сиденье, возилась Алисия. Она держала в руках тряпичную куклу с волосами из разноцветных ниток и заплетала ей косички. Подарок Руты. Пусть не такой идеальный, как у мастерицы в игрушечной лавке, но сшитый с душой. С теплом.

От широкой улыбки куклы стало не по себе. Эль со вздохом отвернулся к окну. Очнулся лишь, когда Алисия перелезла на сиденье рядышком. Она прижалась к боку, как доверчивый котенок.

— Пап, а зачем королева меня проверяет? Детей слуг не проверяют! А Мишель… может, Мишеля тоже нужно проверить? — Алисия задумчиво почесала нос.

— Нет, малышка, — Эль через силу улыбнулся. — Просто королева верит, что ты — очень талантливая девочка! И ждет, что у тебя может проснуться особая магия, что ты будешь творить настоящие чудеса!

Он обнял дочку, коротко поцеловав ее в макушку. Алисия лишь вздохнула, сильнее прижимая куклу к груди. Тонкий голосок прозвучал тихо-тихо:

— Поэтому мама всегда говорила, что я — бездарность в магии? Потому что я подвожу королеву, раз ничего такого не умею?

— Неправда. Никакая ты не бездарность, — строго сказал Эль, поглаживая Алисию по голове. — Ты умеешь все, что должен демоненок твоего возраста.

Правда, королева ждала другого. Но лучше войти в клетку с дикими ящерами, чем рассказать это ребенку! Эль вздохнул, прикрывая глаза. До сих пор не верилось, что Лорейна пошла на такое. В своей слепой преданности она позволила Ингрид провести опасный ритуал: выдернуть что-то из другого мира. Они думали, что это будет мощный артефакт. Нечто, что поможет раз и навсегда победить драконов.

А вместо этого появилась Лори.

В своем мире, на Земле, она умирала на операционном столе вместе с нерожденным ребенком. И загадала одно-единственное желание: выжить и спасти малышку. Вот ритуал и выдернул их обеих в Инферио. Лори душой поселилась в теле Лорейны. А та вдруг оказалась беременной. Причем, на приличном сроке.

Эль в то время пропадал в военных походах и на бесконечных заданиях королевы — шли решающие битвы Тысячелетней войны. Так что, как дурак, повелся тогда, что ребенок родной. Его и Лорейны. Просто она не удосужилась сообщить об этом в письмах. Сюрприз решила сделать, тьма ее подери! Не мог же Эль предположить, что живот появился ни с того, ни с сего.