Часы на стене пробили час ночи, и отец, забравшись в кресло-качалку, стал не спеша потягивать горячий кофе. Рядом на столике лежали трубка из вишневого дерева и расшитый кисет. Мама не запрещала ему курить в гостиной, если была включена вытяжка камина. Тем временем Марго приступила к разбору второй сумки, чье содержание волновало ее гораздо больше. Первым оказался подарок для Виты – сумка из оленьей шкуры, украшенная деревянными бусинами и хвостиком песца. Потом Марго достала подарок для мамы – нить жемчуга, немного неровного, зато точно настоящего. Следом появилась трубка из мореного дуба.
– А это кому? – удивилась Марго, разглядывая умело сделанную вещь.
– Не знаю, – пожал плечами отец, набивая свою трубку табаком. – Я ее сам вырезал. Скучно было, когда медведи опять начали поблизости ходить, а ракетницы закончились.
– У нас же никто не курит.
– Я тоже не курил, пока хороший табак не нашел.
Это было правдой. До экспедиции на Алтай отец даже не говорил о курении. Но там он нашел тщедушного дедушку, который растил табак в своем саду, и теперь не расставался с трубкой.
Марго наткнулась на небольшой мешочек и потрясла его. Внутри что-то глухо стукало.
– Это мне?
Отец кивнул, выпуская облачка душистого дыма и наблюдая за дочерью. Марго развязала ремешок и слегка тряхнула мешочек – на ладонь выпали две руны.
– Ясень? – спросила она, принюхиваясь к ним.
Отец снова кивнул.
– А их кто делал?
– Долгая история. Но не я. Умеешь с ними разговаривать?
– Пока не очень, но я буду стараться, – счастливая Марго чмокнула отца в щеку и вернулась к сумке. – О, новый там-тамчик!
– Там на дне еще два варгана должны быть и скелет кеты. Почти целый, так что осторожнее, не сломай, – предостерег отец.
– Зачем он тебе?
– Раньше у меня не было скелета кеты, а теперь есть. К чему вопросы? – лукаво улыбнулся отец.
Марго понимающе улыбнулась бородатой барабашке и снова сунула руку в сумку.
– Какие милые штанишки!
– Еще бы, ручная работа, из хорошего оленя. Хотел сам носить, но они мне маловаты. Может ты или Вита заберете.
– Ей понравится, – Марго заглянула в сумку и вытащила длинный сверток. – Что это?
– Этой штукой иногда пользуются погонщики оленей, только более длинной. А такой можно и болтливую женщину успокоить. Думаю, подарить ее вашей тете, – хмыкнул отец.
Марго рассмеялась, откладывая сверток в сторону. В коридоре послышались шаги, и зажегся свет.
– О, твоя мама проснулась, – отец с легкостью перышка выпорхнул из кресла в коридор.
– Сережа! – раздался радостный голос мамы, и окончательно довольная Марго отправилась спать. Теперь ей точно нельзя было жаловаться на серость.
Глава 8. Эйфория
Все следующее утро прошло в безмятежном веселье, и Марго уже успела забыть обо всем, что тревожило ее. С отцом всегда так: то его нет, то дома вечное Рождество. А может и Хэллоуин. Глядя на счастливых родителей, готовящих завтрак в костюмах хантов, Марго пребывала в эйфории. Ее состояние не смогли испортить даже жалобы Виты, что ее не разбудили, когда приехал отец. Но сейчас Марго была готова простить сестру – ей на учебу, а остальные могут спокойно слушать рассказы отца у камина и пить кофе. И не важно, что еще утро, всего лишь осень и нет метели.
К концу завтрака Вита оттаяла, порадовалась за родителей и даже постаралась оценить их облик. Елена смущенно зарделась и, чмокнув ее в щеку, стала собирать посуду. Отец во всем помогал ей. Марго часто казалось, что он словно извиняется за свое частое отсутствие. Вита пожелала всем хорошего дня и скрылась за дверью.
«Три пары в пятницу – какое невезение», – отвлеченно думала Марго, чувствуя, что улыбается шире Чеширского кота.
Закончив с уборкой и приготовлением кофе, семья расположилась в гостиной. Хоть комната и считалась общей, в ней всегда витал дух отца как полноправного хозяина. Но сейчас этот хозяин был занят размещением своей королевы – он усадил жену в кресло-качалку, пододвинул поближе столик с подносом, налил всем кофе и уселся на бесформенную подушку на полу. Марго пристроилась на такую же подушку напротив них, краем глаза заметив счастливую улыбку матери и довольную ухмылку отца у ее ног. Они дополняли друг друга своей уникальностью, создавая свой особенный Инь-Ян. Марго настолько растворилась в своих мыслях и запахе корицы от кофе, что прослушала начало рассказа.
– … только он не ожидал, что олень от испуга бросится бодаться, – долетел до нее голос отца и смех матери. – Хорошо, что Ахтанак был рядом, иначе бы Боря получил гораздо больше синяков.
– Зачем он оленя напугал? – сквозь смех спросила мать.
– А кто его знает, блажь зашла, – пожал плечами отец, потягивая кофе.
Марго блаженно улыбалась. Она уже не впервой прослушала рассказ, любуясь родителями. Мама их часто вспоминает, а отец иногда пересказывает, так что содержание от нее не скроется. Сейчас она жаждала эмоций и внимала их непосредственно. Это было похоже на созидательную эйфорию, полную мыслей, чувств, идей. Хотелось расправить руки и нырнуть в это море ощущений. А Марго все сидела и наблюдала, понимая, что есть счастье.
Глава 9. «Больной коммунист»
Вечером, когда оставшиеся подарки были вручены, истории выслушаны, а родители отправились в театр, Марго сидела на кровати, обнимая вязаного Повелителя тыкв. Почему-то ничего не хотелось. Весь день она была безмерно счастлива, и к вечеру все счастье вышло само собой.
«Наверно, передоз счастья также вреден, как и конфеты», – Марго потянулась и зевнула, скорее от скуки, чем от усталости. Не придумав ничего иного, она решила прогуляться.
Сентябрьские вечера еще светлые и теплые, иногда они так и манят пройтись. Или хотя бы открыть окно. Марго не особо выбирала дорогу и просто шла, куда несли ноги, пока ее внимание не привлекла одна вывеска – «Мы помним 80-е!». Из приоткрытой двери доносился старый добрый панк-рок, и Марго решила зайти. Клуб оказался небольшим, но хорошо обставленным с советским вкусом. Вокруг было полно неформалом, которым было около 30-ти и сильно за 30. Они разговаривали, смеялись, пели, курили и пили. На подвесном экране крутили клипы, но музыка, играющая в колонках, им не соответствовала. Частое явление.
Марго пробралась к бару и заказала бокал красного вина.
– Сколько лет? – хрипло спросил бармен.
– 19, – ответила Марго, вспоминая, что паспорт остался дома.
– Тогда с тебя сотня, для дам за 30 сегодня вино бесплатно, – отозвался бармен, ловко вытаскивая пробку из зеленой бутылки.
Марго неопределенно качнула головой, принимая бокал, и стала осматриваться, ища свободный столик. Тут ее взгляд наткнулся на знакомую белоснежную макушку, и Марго уверенно зашагала к столику. Блондин сидел в окружении пустых бутылок и зачарованно смотрел на одну из них, где на дне еще плескалась темная жидкость. Невозможно было понять, о чем он думает. И может ли вообще еще думать. Его идеально уложенные волосы выглядели растрепанной кучей. У одного рукава бархатного фрака была надорвана манжета, а шелковый шейный платок небрежно перекинут через плечо. Даже красные глаза выглядели тускло.
– Что ты тут делаешь? – спросила Марго, присаживаясь напротив.
– Я? Вспоминаю восьмидесятые, – криво усмехнулся Мастер, едва не опрокинув бутылки.
– Вряд ли восьмидесятые проходили так, – Марго окинула взором бутылки, попутно посчитав их.
– Откуда ты знаешь, как было в восьмидесятые?! – на миг Мастером овладел гнев, но в следующую секунду он вновь откинулся на спинку стула, не в силах удержать себя.
– Где твоя компания? – спросила Марго, но, встретив непонимающий взгляд блондина, уточнила. – Где люди, которые пили с тобой?
– Людей нет, – почти твердо ответил он. – Я всегда пью один.
– Один? Шесть бутылок абсента? – недоверчиво посмотрела девушка.
– Семь, просто одна разбилась, – поправил Мастер.