— Не советую ходить к местной гадалке — чепуху порет ту ещё, — фыркнул Мамору, пряча улыбку: Усаги забавно наморщила носик на это его заявление.

— А мне она удачу в любви и учёбе напророчила, — она пихнула его локтём в бок. — Не вижу причин не верить ей.

— Ну да, тебе в учёбе только цыганки одни и могут помочь, — Мамору хитро покосился на Усаги, ожидая её реакции, которая, впрочем, не заставила себя долго ждать.

— Дурак ты, — беззлобно выпалила она и показала ему язык. — Надежда умирает последней, а я хоть на что-то могу надеяться.

На сей раз Мамору не удержался и, согнувшись пополам, сдавленно рассмеялся. Обиженная Усаги скрестила руки на груди и недовольно выпятила нижнюю губу. Она могла бы ещё притопнуть для вида, но отчего-то передумала это делать.

— Ты оптимист до глубины души, — выпрямившись, Мамору неожиданно ей улыбнулся. — Никогда не меняйся, Оданго.

Он протянул руку и ласково потрепал её по волосам, надеясь, что не получит поток ругани в свой адрес. И Усаги в очередной раз умудрилась поразить его. Вздохнув, она сняла ладонь Мамору со своей головы и серьёзно на него посмотрела:

— А ты закоренелый пессимист, бака. Нельзя же вечно быть таким, завёрнутым в свою колючую раковину.

Мамору ещё успел подумать, что уже где-то слышал про колючки в свой адрес, прежде чем лёгкий — как прикосновение крыльев бабочки — поцелуй коснулся его губ. Ошарашенный таким неожиданным поведением, он широко распахнул глаза, но Усаги уже просто стояла рядом и, смущённо краснея, чётко проговорила:

— Но иногда ведь нужно меняться, правда?

А потом она убежала, оставив Мамору одного на мосту, растерянного и ничего не понимающего. Он долго ещё смотрел вслед золотистым хвостикам, а аромат роз до сих пор кружил перед ним. Слова гадалки про улетающее счастье — была ли то вообще настоящая гадалка, а не замаскировавшаяся одангоголовая старшеклассница — как раз кстати всплыли в мыслях, и Мамору, рванув с высокого старта, сломя голову понёсся сквозь толпу, надеясь, что его Оданго ещё не успела скрыться далеко и надолго.

В этот раз Мамору точно не упустит своего счастья.

Комментарий к Ц — Цыганка

АУ без демонов и прочей лабуды, да)

========== Ч — Чёрное платье ==========

Ветер слегка трепал верхушки деревьев, наполняя парк приятным для ушей шорохом листьев. Умиротворение, покой, благодатная тишина — это было как раз то, что нужно Мамору, чтобы окончательно разобраться с материалами по дипломной работе и понять, что от него требуется в итоге. Дома душная обстановка не располагала к потоку мыслей, поэтому Чиба в прекрасное майское воскресенье решил выбраться в ближайший парк и оккупировать любимую скамейку около небольшого, но красивого фонтанчика. Он обложился всеми необходимыми книгами, выключил звук на телефоне и погрузился в чтение, одновременно наслаждаясь тихим шуршанием воды.

Окончательно погрузившись в тему своей работы, Мамору не замечал ничего и никого вокруг — всё равно сюда мало кто захаживал в раннее утро выходного дня. В основном все спали, наслаждаясь законным отдыхом, и только редкие прохожие мелькали где-то вдалеке за прутьями забора. Многие в Токио сейчас медленно и лениво дремали… Многие, да не все.

Из-за огромного куста розмарина выглянула чья-то чересчур любопытная голова. Повертев носом в разные стороны, она разглядела на нужной скамье силуэт Мамору и довольно усмехнулась: всё пока что шло по намеченному ранее плану.

— Ну, хватит тебе уже, в самом деле, — прошипел чей-то голос.

Голова поспешила спрятаться обратно.

— И вовсе не хватит. Надо же мне как-то обратить на себя его внимание!

— Но не такими же способами, Металлия тебя подери. Почему ты не можешь сама подойти к нему в «Короне» и позвать на свидание? Сейчас многие девушки так делают…

— Я тебе что, одна из них, что ли? Да вовсе это не для свидания — просто чтобы обратил внимание! А то всё «Оданго да Оданго», как будто у меня никаких достоинств кроме хвостиков нет.

— Их и вправду нет…

— Цыц, Луна! Сегодня он падёт ниц перед моей красотой.

Кусты снова зашуршали, и из-за них на дорожку парка важно вышла Усаги. Луна же предпочла не высовываться и остаться на месте в ожидании, когда же её напарница прибежит расстроенная и обиженная на весь белый свет из-за неудачи.

Усаги деловито отряхнулась и поправила одно из самых любимых платьев. Чёрное, в небольшой редкий белый горошек, оно сидело на ней как влитое. Хоть и не доставал подол до колен, благодаря широкому покрою платье не смотрелось вульгарно или слишком пошло. Белые рукава фонарики выглядывающей из-под лифа рубашки придавали образу нежность и воздушность, хоть и звала Усаги его за глаза тяжёлой артиллерией.

Удостоверившись, что всё в полном порядке — волосы не торчали в разные стороны, и никакие колючки к ним не пристали, — Усаги медленно, не спеша пошла по направлению к скамье, на которой сидел Мамору. Погружённый в чтение, он не замечал ничего вокруг, и пока что это было на руку Усаги.

Мамору даже не подозревал о коварном плане Оданго — он и не представлял, что она вообще могла выйти на улицу так рано в выходной день. И было это, конечно же, зря. Иначе бы он точно остался дома, чтобы окончательно не сойти с ума.

Сначала Мамору не заметил ничего подозрительного, никакого подвоха. Он набрасывал мысли в блокнот, формировал новые идеи и представлял, как будет презентовать практическую часть — в общем и целом, занимался хоть и тяжёлой, но в то же время нужной работой. Правда, его синхронизация с головой, книгами и дипломом была нарушена из-за телефонного звонка. Звонили, конечно же, не Мамору, однако источник смутно знакомой музыки он всё же смог обнаружить. И с него едва ли не упали очки от того, что же он увидел.

Голову Мамору поднял чисто на автомате, и только чтобы рассеянным взором отыскать нарушителя спокойствия, а потом снова уткнуться в научные трактаты. Но картина, представшая перед его глазами, выбила практически всю почву из-под ног.

Прямо напротив него, около фонтана, стояла никто иная, как Усаги — маленькая Оданго-атама, которую ему нравилось дразнить и доводить до белого каления. Словно окутанная ореолом света и солнечных брызг, она сначала показалась Мамору самым настоящим ангелом, спустившимся с небес на землю.

«Чего только не привидится больному учёбой мозгу, — грустно подумал Мамору, с тоской переводя взгляд с Усаги на книги и обратно. — Разве она может быть тут? Скорее всего она спит дома — слишком рано для прогулок».

Он захлопнул увесистый томик и, потерев глаза, потянулся. Осмелившись снова посмотреть в сторону фонтана, Мамору понял, что ему в самом деле всё привиделось — никого в поле видимости не было.

— Это было бы слишком просто, — буркнул он, беря в руки блокнот с записями.

— Что просто?

От неожиданности Мамору вздрогнул и повернулся к источнику звука. На противоположном конце скамьи сидела Усаги в своём неподражаемом чёрном платье, которое только раззадоривало любопытство, и с интересом листала какую-то энциклопедию. Ветер трепал пышный подол, оголяя кожу больше положенного, и Мамору поспешил отвести взор от красивых ножек Оданго.

— Ничего, — отмахнулся Мамору и попытался вновь погрузиться в чтение, однако присутствие Усаги отбивало у него желание дальше работать над своим дипломом.

— А что это такое? — Усаги ткнула пальчиком в иллюстрацию в книге, рассматривая её со всех сторон.

Мамору вздохнул и поспешил отобрать у неё книгу. То, что Оданго не узнала, что та бяка была желудком в разрезе, ещё не означало, что она не поймёт, что там дальше нарисовано. А её хрупкую девичью психику лучше поберечь, иначе придётся потом ему нести на руках её бессознательное тело. Хотя мысль и была приятной: прикоснуться к Усаги хоть на мгновение, однако её нервные клетки не стоили чего-то подобного.

«А раньше меня не особо заботило это, — Мамору даже замер от собственных мыслей. — Что теперь вдруг изменилось? Я? Или…»