На щеках Усаги вспыхнул яркий румянец на такое заявление.
— Хочешь сказать, что я неряха, да?
— Почему же «хочу сказать», — Мамору поднял на неё глаза и прищурился. — Я это и говорю прямым текстом.
— Ах ты!..
Вся злая, красная, насколько это ещё возможно, Усаги отпихнула от себя кастрюлю с тестом. В считанные секунды отыскав на столе мешочек с мукой, она зачерпнула горсть и швырнула её прямо в лицо ничего неподозревающему и непонимающему Мамору.
— О.Д.А.Н.Г.О, — процедил он, яростно смахивая с глаз мелкие пылинки.
Отыскав свой пакет, Мамору кинул мукой в ответ. Усаги умудрилась увернуться и снова запустила «снаряд». Мамору пригнулся и, схватив со стола кастрюлю с испорченным из-за неправильного соотношения компонентов тестом, взял в руку часть немного склизкой массы и начал формировать комок.
— Эй, эй, без этого! — воскликнула Усаги и в последний момент успела припасть к полу.
Второй заряд, к сожалению, попал прямо в цель. Взбешенная таким поворотом событий и смехом Чиба, Усаги бросилась вперёд, по пути хватаясь за собственную кастрюлю. Мамору успел вскочить на ноги и броситься прочь, по другую сторону стола.
— Я достану тебя, чтобы тебя! — рычала Усаги.
Она тоже вскочила на ноги, за что мгновенно получила тестом по лбу: Мамору не стал ждать, пока она сможет продолжить их маленькое безумие.
— Ах ты, бака!
С воплем Усаги ринулась следом за Мамору, который хоть и не убегал, но шёл в хорошем темпе, чтобы и Усаги не смогла докинуть до него тестом, а он сам не столкнулся с Оданго раньше времени.
Бег с препятствиями по казенной кухне прервал какой-то странный едкий запах. В нём отчётливо чувствовались сладкие нотки, однако горечь намекала, что это что-то было не таким чудесным, как могло бы. На миг замерев, Усаги и Мамору переглянулись и только сейчас осознали весь масштаб проблемы.
— Блины! — хором воскликнули они и кинулись к плитам.
К сожалению, от блинов пришлось отказаться: всё содержимое сковородок оказалось спалено до окончания.
— Воздух, воздух! — не своим голосом закричала Усаги и бросилась к окну, чтобы поскорее распахнуть его и выветрить непрошенный «аромат».
Мамору же поскорее отключил плиты, а сковородки с «шедеврами» отставил в сторону, поближе к раковине, чтобы потом можно было отмыть всё, что они испортили.
— Бегать меньше надо было, — шмыгнула носом Усаги и зло покосилась на Мамору. — Если бы кое-кто не бегал так быстро, а позволил себя вымазать тестом, ничего не пропало бы.
— А вот не надо перекладывать проблемы с больной головой на здоровую, — нравоучительно произнёс Мамору. — Ты ведь в меня первой швырнула мукой.
— Это было чисто в просветительных целях, ничего общего, — пожала плечами Усаги и вернулась к своей плите. — И где теперь жарить?..
— На полу, — ляпнул Мамору, не подумав, и тут же пожалел об этом.
Последнее, что он запомнил, были злобно сверкающие глаза Усаги и занесённая над её головой сковородка с остатками несчастного блина…
***
— То есть ты ударила его по голове? — недоуменно выдохнул Мотоки, недоверчиво косясь на всё ещё бессознательного Мамору. — Сковородкой?
Он перевёл взор на растерянную Усаги, которая активно закивала в ответ. Вздохнув, она снова наклонилась над Мамору, проверяя, не увеличилась ли в размерах шишка. Усаги сама понимала, что сглупила, но в тот момент её как будто ослепила сама ярость, и рука, ведомая ею, просто завершила начатое. Но ведь подсознательно она не хотела так сильно вредить Мамору!
— Пойду-ка, звякну в скорую. Так, на всякий случай. Только не угробьтесь ещё больше, пожалуйста.
И, ещё раз бросив недоверчивый взгляд на парочку на полу, Мотоки вышел в коридор, попутно щёлкая по нужным клавишам.
— Прости меня, пожалуйста, — Усаги шмыгнула и, вытерев рукавом носом, осторожно коснулась волос Мамору, снова погладила ушибленное место. — Я не хотела, честно-честно. Только приди в себя, пожалуйста.
Она наклонилась ниже и осторожно коснулась губами лба, потом почти невесомо поцеловала в макушку, где и прощупывалась шишка, поставленная ею случайно-преднамеренно. Выпрямившись, Усаги поменяла горошек на холодную поварёшку, а сама стала оглядываться в поисках ещё какого-нибудь металлического предмета.
Мамору же с тихим стоном приоткрыл один глаз и затуманенным взором посмотрел на Усаги. Он слышал её просьбу, её извинения, но подать вид, что очнулся давным-давно почему-то не мог. Забота, которую проявляла Усаги сейчас по отношению лишь к нему, очень нравилась Мамору. Поэтому даже когда она снова наклонилась, чтобы поцеловать его в лоб, он крепко зажмурился, наслаждаясь мягкими прикосновениями девичьих губ.
Он не сможет выдать себя, не сейчас, когда она так добра к нему, хоть и «бессознательному». Зато Мамору точно знал, кто вышел победителем из сегодняшнего соревнования…
Комментарий к С — Соревнование
Победитель раунда: сковородка! Похлопаем хлоп-хлоп
PS: потихоньку распутываем клубок накопившихся проблем и возвращаемся к работам х)
========== Т — Тьма ==========
Комментарий к Т — Тьма
Меня коротнуло после: а) коммента к одной работе; б) коммента к одному посту в одной из групп в VK.
Я могла бы поспорить с этими людьми, но мне ужасно жалко тратить время на всяких курочек, поэтому я решила просто написать драббл. И овцы целы, и волки сыты, как говорится)
Ветер гулял меж серых скал, завывая и оглушая тех, кому не повезло сегодня оказаться на Северном полюсе, в злополучной точке D, где сходились магические потоки, открывая путь Негаверсу на поверхность Земли. Буран заметал следы, и если обернуться, невозможно было разглядеть, откуда ты шёл. В принципе, если поглядеть вперёд — то можно не заметить и продолжения пути. Лишь ветер, снег да ледяные пустоши на целые лиги вокруг. Плащ уже не спасал от холода, как и проклятые доспехи, сидевшие на нём практически влитую.
Мамору плохо помнил, что с ним было до того момента, как он очнулся под негостеприимными сводами какой-то невообразимо огромной пещеры. Только боль — дикая и ошеломляющая — сковала всё его существо. Он пролежал там ещё около часа, прежде чем боль ушла, а он смог наконец-то подняться. Казалось, у него был пробит позвоночник, однако постепенно эти ощущения ушли на нет, как будто бы тело его медленно регенерировало. Впрочем, это уже само по себе могло быть лишь иллюзией больного воображения.
После того, как Мамору кое-как поднялся на ноги и прошёл пару метров к единственному источнику света, дрожащему где-то в дальнем углу пещеры, своды её зашатались и грозились рухнуть прямо на его голову. Тогда, собрав все оставшиеся силы, сцепив зубы, Мамору бросился вперёд. Хромая, оступаясь, он бежал и бежал, петляя между падающими камнями — именно это и привело к всплеску первой волны воспоминаний. Высокая башня, кристаллы, больное плечо и девочка с оданго, которую он всеми силами пытался защитить. Интересно, смог ли?
После обвала Мамору ещё долго лежал во тьме узкого лаза, ведущего наверх, к поверхности. Комья промёрзлой земли застилали взор, и он в какой-то миг подумал, что всё кончено: нет спасительного маячка света, нет дальнейшей жизни, как и нет его самого. Мамору тёр глаза, отплёвываясь от пыли, и силился разглядеть хоть какой-нибудь лучик в пучине беспроглядной тьмы. По началу… всё было безуспешно.
А потом ночь резко сменилась на день.
На доли секунды Мамору даже зажмурился от неожиданности. Но бьющийся из далёкого прохода свет был тёплым, слегка розоватым, как сахарная вата, и до бесконечности успокаивающим. Появившаяся за время бега боль в спине и ногах утихала, и Мамору снова попробовал прорваться вперёд. Цепляясь за стены, он двигался навстречу своему спасительному маячку, оставляя тьму далеко позади, надеясь, что скоро он достигнет источника этого безмерного спокойствия.
Однако стоило Мамору только-только выползти на поверхность, как светоч его последних крупиц веры угас. Тепло резко исчезло, оставляя перед его взором ледяную пустошь, по которой с печальным воем проносились седые ветра, гуляющие между серыми скалами вечных льдов. Знать не зная, что он делает, Мамору поднялся на ноги и бездумно зашагал вперёд.
