— Это ещё что такое? — нахмурился Мамору и решил подойти поближе.

До него донеслись обрывки разговора.

— …ну же, Усаги-чан, соглашайся! Просто фильм, а потом я угощу тебя мороженым, — возбуждённо говорил паренёк, делая шаг к Усаги.

— Н-ну, это очень заманчивое предложение… — она отступила назад, пытаясь сохранять дистанцию, которая и без этого была слишком короткой на взгляд Мамору.

Он бы повернулся и ушёл, поняв, что тут лишний, но поведение Оданго настораживало. Обычно весёлая и дружелюбная, она сейчас сама зажималась и словно пыталась уменьшиться, съёжиться, только бы приставучий одноклассник (?) отстал от неё. Сам же паренёк словно не замечал состояния Усаги и предлагал всё новые и новые варианты для свидания.

И это Мамору тоже ужасно не понравилось.

Мало того, что он не любил принуждения и насилия в любой его форме, так тут ещё и к глупенькой малышке Оданго кто-то решил подкатить, причём сама она была категорически против. Недосып также повлиял на сознание Мамору — как ещё один спусковой фактор. В голове как будто что-то перещёлкнуло, и он, решившись, пошёл напролом, не отдавая себе отчёта в последующих действиях.

— Ну, это же будет просто суперски! Пойдём, Уса! Планетарий — это же круто!

— Я н-не…

Церемониться с приветствиями Мамору не стал — и так понятно, к кому он обращался, поскольку никого другого поблизости не было.

— Эй, парень! — спокойно позвал он, подходя к незадачливой парочке.

Усаги тут же встрепенулась, затравленно и недоуменно глядя на Мамору, а её собеседник с неудовольствием поднял на Мамору голову, окидывая его пристальным взором.

— Чего надо? — с раздражением спросил он.

Мамору уже подошёл к ним практически вплотную. Он удивлённо заметил, что «соперник» оказался на целую голову ниже его, хотя издалека казался вполне себе рослым. Наверное, стоило надеть сегодня очки, на невыспавшуюся голову ему всё виделось совсем не так, как в реальности.

— Вот ты чего к девушке привязался? Она же сказала тебе «Нет». Всё. Чего ты ещё хочешь? — нахмурившись, начал предъявлять претензии Мамору.

— Не твоё дело, — огрызнулся паренёк.

Он ещё не отступил на шаг назад, но Мамору уже видел, что он был близок к этому решению. В какой-то мере ситуация его даже забавляла, однако расслабляться не следовало.

— Кто знает, может, моё как раз, — пожал Мамору плечами.

Он не желал драки, не хотел позволить себе распускать руки. Но некий огонь внутри раздувался в душе алым пламенем, и Мамору готов был выплеснуть его наружу, чтобы показать этому сопляку, что не стоило бы ему лезть туда, куда не надо было.

Впрочем, и этого делать Мамору всё равно не стал. Он выбрал другой способ: действенный, хоть и более изощренный.

Одним быстрым резким движением Мамору притянул Усаги к себе за талию, что Оданго негромко пискнула, удивлённая и обескураженная. Она была слишком наивной и доброй, чтобы просто так послать нахала куда подальше. А вот Мамору щадить чувства окружающих не планировал.

Наклонившись к Усаги, он прижался губами к её губам — это было порывистое, спонтанное решение. Внутри всё горело, а в голове не было ни единой здравой мысли; лишь одна заполнила его сознания, эхом отдавая в ушах: моя, моя, моя. Мамору не мог допустить, чтобы кто-то, кроме него, говорил с ней, получал контрольными по голове и ругался на всю «Корону». Только он, больше никто.

Когда Мамору, наконец, оторвался от губ Усаги и взглянул в её глаза, то понял, что готов был умереть за неё, не меньше, как бы пафосно это ни звучало. Даже если её затуманенный взор будет пускать молнии — пусть, пусть. Но он должен был доказать мелкому паршивцу, кто на самом деле из них двоих мог прикасаться к Оданго.

— Ты слишком долго провозилась, — строго заявил Мамору, слегка щёлкнув Усаги по носу. — Решила заночевать в школе?

— А-ага, — заторможенно отозвалась она, судорожно хватаясь за его руку — ноги подкашивались, и стоять ровно было катастрофически невозможно. — Я… мне…

— В следующий раз предупреждай, если задержишься.

Мамору забрал из подрагивающих, вдруг ставших слабыми, рук портфель и хотел уже увести ошалевшую Усаги из двора школы, как вдруг вспомнил про её незадачливого одноклассника. Или они учились в параллельных? Впрочем, это было не так важно.

— Прости, парень, нам очень срочно нужно кое-куда, — обернулся он к пареньку, который всё ещё пребывал в состоянии оцепенения.

— К-куда? — одновременно спросили Усаги и её одноклассник, синхронно моргнув.

Растерянность всё ещё одолевала их, как и шок от произошедшего, но Мамору был слишком невозмутимым в данной ситуации. Усаги даже всё-таки успела подумать: может, она спит и видит такой странный, хоть и приятный, но сон? Это было бы единственным объяснением того, что сейчас творилось.

— Как это куда? — искренне удивился Мамору и внимательно поглядел на прижавшуюся к нему Усаги. И это радовало ещё больше — значит, она, как минимум, не будет его убивать за этот небольшой инцидент. — Мы собирались… эм… в кино! Да, точно! И мы опаздываем на сеанс. До свидания.

Попрощавшись, Мамору поспешил увести Усаги прочь, пока она не ляпнула чего лишнего да ненужного. Однако они уже прошли достаточное расстояние, а Усаги до сих пор молчала, видимо, переваривала всё происходящее. Мамору приходилось её поддерживать, чтобы она не упала.

«Может, это было всё-таки чересчур?» — подумал он, когда Усаги в очередной раз чуть не оступилась.

На самом деле, если бы она не пугалась предложений своего… друга, а весело соглашалась с местом свидания, Мамору даже не подошёл бы к ним. Засунул бы своё чёртово чувство собственничества куда подальше и прошёл мимо. Но когда Усаги так сопротивлялась — не подойти было просто грех.

— Хэй, Оданго, да что с тобой такое? — спросил он, когда Усаги снова споткнулась.

Она немного злобно на него посмотрела, но, покраснев, поскорее отвела взор в сторону. Усаги что-то пробормотала себе под нос, но Мамору плохо расслышал её.

— Не понял.

— Дурак ты, вот кто! — внезапно воскликнула она, хотя руку не оттолкнула — и то хорошо. — Зачем ты это сделал? — чуть не плача, спросила Усаги, и Мамору понял, что к ней наконец стала возвращаться утраченная связь с реальностью.

— Чтобы тебе не пришлось самой огорчать твоего друга, — покачал головой он, а потом вдруг резко наклонился к испуганной от таких его резких действий Усаги и ехидно проговорил: — И потому что захотелось.

— Что значит — «захотелось»? — фыркнула Усаги, продолжая краснеть всё сильнее и сильнее от такой близости к Мамору.

Он довольно усмехнулся, глядя на её смущение, и внезапно понял, что хочет поцеловать её. Снова. Снова и снова, чтобы ноги больше не держали, а сама Оданго не видела ничего и никого, кроме него. И чтобы все знали, что этот непослушный крольчонок принадлежал ему, Чиба Мамору.

— А то и значит, — вдруг мягко улыбнулся он, чем ещё больше обескуражил Усаги.

В этот раз Мамору не закрывал глаза, когда поцеловал её. Он с удовольствием отметил, как расширились её зрачки, как тяжело Усаги выдохнула ему в губы, и как девичьи руки дрогнули, потянулись к нему. Они смотрели друг другу в глаза во время поцелуя, словно играли в безмолвную игру «Гляделки». Только вот Усаги, которая почти никогда не проигрывала в неё, слишком быстро сдалась. Она негромко застонала в поцелуй, и веки её, дрогнув, опустились.

Мамору крепче прижал Усаги к себе, позволяя эмоциям взять верх над ним, хотя бы на какое-то время. Тепло её тела, сам факт того, что Усаги стала несмело отвечать на его рваные поцелуи, сводили его с ума. Близость Усаги опьяняла, и Мамору не желал отдавать отчёта своим действиям: ему просто хотелось жить нынешним моментом. Здесь и сейчас.

— Ты… ревновал? — криво усмехаясь, выдохнула Усаги, когда они были вынуждены на секунду оторваться друг от друга, чтобы перевести дыхание.

Мамору несколько секунд молчал, сопоставляя все факты, а потом широко улыбнулся. В самом деле, стоило признать наконец этот факт.