– Хочу, – наконец сказала она.

– От тебя, – произнес Лекс.

Ада вернулась домой в ужасном настроении. Ким бросила ее, Рафаэль со своей компанией напал на Лекса, чтобы проучить его – и, кажется, все это было из-за нее, Ады! Да уж, прекрасное начало учебного года, лучше даже представить себе сложно!

Не раздеваясь, Адель залезла на кровать и укрылась одеялом. Как же ей хотелось вернуться в старый добрый Бруклин! Вытерев слезы, Ада взяла телефон и открыла контакт Анны-Марии.

«Здесь так паршиво! – написала она, и тут же отправила вдогонку: – Мне не хватает тебя!»

Несколько минут телефон молчал.

«Кто это?» – пришел наконец странный ответ. Родригез что, решила так не вовремя пошутить?

«Я, башка тараканья. Ада».

«Это розыгрыш?» – Адель с недоумением уставилась на полученное сообщение. Еще раз проверила контакт – нет, это точно была ее подруга детства, Анна-Мария.

«Перестань так шутить, мне очень плохо сейчас!!!» – написала Адель, чувствуя, как горло сдавливает изнутри противный липкий комок.

Ответ пришел через минуту:

«Пожалуйста, не пишите мне больше!»

Ада отбросила телефон, словно он превратился в огромного слизняка. Да что же это такое? Как лучшая подруга могла забыть ее за несколько дней?

Немного подумав, Адель поняла, в чем дело. И как она сразу об этом не догадалась? Лучший способ сжечь мосты, соединяющие тебя с кем-либо – притвориться, что ты никогда не знал этого человека.

Сбросив одеяло, Адель выбежала во двор. Последние солнечные блики скользили по верхушкам гор. Пройдет совсем немного времени, прежде чем маленький городок погрузится во мрак, и тогда, вместе с наступлением ночи, вернется то, чего Адель так боялась: ужасающий крик, вопль отчаяния. Наверняка этого несчастного тоже бросили – его друзья или стая.

Этот городок засасывал Адель в свою жуткую безысходную пучину.

Усевшись на качели, подвешенные между двух высоких сосен, Ада принялась ворошить пыль носками своих кед. Перед ее глазами снова возникла сцена за школой: пылающее гневом лицо Рафаэля, жуткий свист и густая кровь на пальцах Лекса.

Где-то совсем недалеко, в трех милях от ее дома, по трассе пронеслась машина. Что если прямо сейчас выйти на шоссе, проголосовать… довезут ли ее до Бруклина? Или изнасилуют, убьют и скинут в ближайшую канаву?

Нью-Йорк был слишком далеко, а ее прежней жизни, судя по ответу Анны-Марии, и вовсе никогда не было. Теперь ее место здесь, среди всех этих лесов и баек о Горных Бесах.

Адель почувствовала на себе чей-то взгляд и резко обернулась. Никого. Только кусты и камни бэкъярда, уже скованные сумеречными тенями. Но ощущение, что за ней наблюдал чей-то внимательный, пристальный взгляд оставалось еще долго – холодком на сердце и, как это ни странно, ощущением защищенности.

Часом ранее

Птица смотрела на него с укором. Поворачиваясь то правым, то левым глазом, но чаще всего именно правым. Левый глаз покрывала едва заметная белесая пелена – это говорило о том, что совсем скоро старый ворон потеряет зрение.

– Хочешь сказать, что я идиот? – Лекстер покосился на молчаливого слушателя. – Не отвечай, я и так знаю.

Он задержал дыхание и провел горячей влажной тряпкой по своему плечу. Мучительная боль тотчас разлилась от места пореза по всему телу. Такая рана заживать будет долго, об этом Лекс знал не понаслышке.

– Все это бесполезно, Грегор, – Лекс выдохнул и обмакнул тряпку в ведро с водой, которая тут же окрасилась красным. – Я не смогу бесконечно отталкивать ее. А это значит, что я обречен.

Птица ничего не ответила. Да и что отвечать, когда тут все и так ясно?

– Мы ведь можем просто дружить, как ты считаешь? – Лекс представил Адель, как если бы она сидела рядом, возле камина. В очередной раз провел тряпкой по краям раны – на этот раз ощущения боли притупилось.

Ворон каркнул и, описав круг под потолком, уселся на прикрытый старыми шторами предмет в центре гостиной.

– Ну да, конечно, – стиснув зубы, Лекстер покосился на ненавистные очертания этой вещи. – Я размечтался, верно?

Ворон посмотрел на него с сочувствием и спрятал голову под крыло. Поднявшись с пола, Лекс подошел к зеркалу: тело, хоть и было проворным и крепким, снова подвело его. Рассмотрев почти затянувшийся порез, Лекс недовольно покачал головой: сегодня он снова уступил оружию Рафаэля в скорости. Лекс убрал отросшие темные пряди с лица (и когда он стригся в последний раз?), поднял с пола безвозвратно испорченную клетчатую рубашку.

В этот момент большие настенные часы пробили восемь.

«Она, должно быть, дома сейчас», – подумал Калибан, и сердце его быстро забилось. Порывшись во внутренностях старой сушилки, Лекс выудил черную водолазку, надел. Ткань плотно облегала его мышцы и почти скрывала шрамы на запястьях. Незнающий человек легко мог спутать их со следами от наручников или ожогами, именно поэтому директор Нортон вызвал его к себе вчера утром. Признайся, говорит, кто сделал это с тобой. Кажется, Адель тоже заметила их.

Мрачно проведя пальцами по смуглой коже, Лекс покосился на ворона.

– Как думаешь, они когда-нибудь исчезнут?

Ворон легонько постучал лапками по своему чудовищному насесту.

– Так я и думал, – вздохнул Лекстер.

Снова взглянул на часы: восемь ноль одна. Перспектива торчать в четырех стенах до самой ночи не сильно привлекала его. А что, если?..

– Грегор! – окликнул он старую птицу. – Я буду поздно!

Схватив рюкзак, Лекс выбежал за порог и быстро исчез в сгущающихся сумерках.

Он без труда нашел дом Адель – двухэтажный «старик» на самой окраине. Свет на втором этаже не горел – странно, неужели Ады нет дома? Притаившись в кустах, Лекс принялся вслушиваться в окружающие звуки. Он отлично умел маскироваться, исчезать, замирать, словно статуя (спасибо «счастливому» детству), так что ни одна живая душа не заметила бы его присутствие.

Чуть прикрыв глаза, Лекс расслышал едва различимый стук подошв по земле. Это была Адель.

Пройдя чуть вперед, так, чтобы не потревожить ни один листок остролиста, Калибан принялся вглядываться в просветы между ветвями. Адель сидела на качелях и меланхолично ковыряла песок носком своей обуви. Ее ярко-рыжие волосы растрепано лежали на плечах, а голова была опущена вниз.

«О чем она думает сейчас? – гадал Лекс, неотрывно глядя на девушку. – Вспоминает ли произошедшее сегодня утром?»

Лекстер знал, что в школе его недолюбливают. Он был не против этого, наоборот, он и сам много лет выстраивал прочную стену между собой и всеми остальными. Лишь один раз Лекс попытался подружиться, но ошибся с выбором. Тот случай в очередной раз убедил Калибана в том, что ему лучше быть одному. По крайней мере, он думал так до встречи с Адель.

Неожиданно девушка повернулась к кустам, за которыми он прятался. Ее лицо было мокрым от слез, а взгляд был полон тревоги и одиночества. На мгновение ему захотелось выйти из своего укрытия и просто побыть рядом. Сказать, что все будет хорошо. Лекс чувствовал, что Адель тоскует по прежней жизни и в этом городе ощущает себя совсем чужой. Но даже несмотря на это, сегодня она нашла в себе силы, чтобы заступиться за него.

– Эй? – слабо спросила Ада. Вряд ли девушка ожидала ответа, скорее, хотела убедиться, что она здесь действительно одна.

Лекс замер, насколько это вообще было возможно. Нет, он не испугает Аду своим присутствием, ей и так досталось в последнее время. Он просто побудет здесь, до тех пор, пока она не уйдет домой. Пока не зажжется свет на втором этаже старого дома.

Утро вновь окутало Адель густым туманом. Но этот день она встречала с улыбкой – и на то были причины. Выглянув в окно, Ада разглядела кусты остролиста и старые сосны с качелями. На миг к ней вернулось ощущение, что кто-то сильный наблюдает за ней. Кто-то буквально стоит у нее за спиной, невидимый и неосязаемый, и от этой незримой опоры ей больше не было одиноко.