– …никому, даже Жаклин, если она вдруг появится. О нём никто не должен знать! Я звонить буду, сообщать, как у нас дела. Ну всё, вещи собрал.

– А у него есть вещи? – спросила тётя Аня.

– Только то, что на нём было, но то я уничтожу. Ищут его.

– Я сейчас. – По деревянному полу прошлёпали босые женские ноги.

Лёшка зашёл в зал, вопросительно взглянул на Мишку, тот улыбнулся:

– Сейчас мобиль приедет. Обувь свою надень, у нас размеры разные, ты в моих ботинках утонешь.

– Вот! – В зал вернулась тётя Аня. – Я тебе в подарок покупала, но ему нужнее. Наденешь потом.

В голосе женщины звучало столько доброты и заботы, сколько бывало у Лены, когда она говорила о своих уродах. Нет, не уродах, а таких же, как он, искалеченных хозяевами центра детях! С ним девушка никогда не говорила таким голосом. Лёшка заставил себя переключиться на настоящее, взял в руки новый, с бирочками, костюм из плотной тонкой ткани цвета выгоревшей травы – брюки и ветровку. Ему давали одежду, но впервые в жизни это был именно подарок, а не плата за что-то.

– Спасибо! – Он очень осторожно принял костюм, сложил его слегка дрожащими руками и повторил: – Спасибо!

– Приехали! – Мишка выглянул в окно. – Пора.

В прихожей пришлось толкаться, чтобы добраться до мокасин. Когда парни уже стояли у двери, тётя Аня протиснулась вперёд, обняла сына, затем, совершенно неожиданно для Лёшки, и его:

– Удачи вам, ребята!

Виктор просто пожал ему руку, но и в этом жесте было пожелание добра. Как много он узнал всего за один день. За такое можно отдать и полжизни.

Лёшка, улыбнувшись, провёл ладонью по рукаву ветровки и прислушался к тому, о чём говорили за дверью.

– Геном не совсем такой, как мы ожидали, – слышался низкий глуховатый голос одного из врачей. – На девяносто пять процентов его данные соответствуют тому, что нам известно о Лефорте и Лепонте, но есть пять процентов местных генов. Видимо, его ДНК создавалась с использованием генома кого-то из добровольцев.

– Не совсем так. – Это уже сильный, с металлическими нотками, голос кого-то из руководства. – Вероятнее всего эти пять процентов взяты из образцов тканей сына Лефорта. У обоих параллельщиков была одна особенность – слишком большая восприимчивость к транквилизаторам. У Алексея её нет, но это не искусственная замена одного участка ДНК – такую грубую вставку выявить легко. У него по всему ДНК разбросаны естественные замены генов. Вероятно, его создатели решили использовать материалы всех трёх родственников – Лефорта, его сына и брата. Так что парень фактически потомок трёх людей. Что с психикой, умственными способностями?

– Умственные способности очень высокие. – Это женский голос: говорит та, кого он знает как нейрофизиолога и психолога. Именно она проводила психологические тесты; Мишка тогда отказался, сказав, что хочет поддерживать Лёшку, а не копаться в его мозгах и душе. Женщина негромко объясняла:

– Парень очень одарённый, что отчасти объясняется его происхождением. Но врождённые способности необходимо развивать, иначе из гения можно дебила сделать, как сейчас со многими и происходит, к сожалению. Алексей в первые полтора года получил всё, что только было возможно в тех условиях, и даже год в том… борделе не повлиял на его способности, только немного задержал их развитие. Он восстановится очень быстро и, думаю, сможет применить свои таланты во многих науках.

– Психика?

– С этим сложнее, вы сами знаете причину. Он считает свой возраст с момента, когда его достали из родильной камеры. Фактически он примерно на полгода старше, его наиболее ранние воспоминания относятся ко времени, когда он только начал осознавать своё существование. То, что он пережил – аналог закалки металла: резкие смены тепла любви и холода равнодушия, а то и злобы. Психика пострадала, но не настолько, как можно было ожидать. Он великолепно контролирует себя, умеет оценивать свои и чужие действия и желания, учится у всех и всего, что его окружает, но у него нет социального опыта, если не считать того, что он получил в том притоне. Этих тварей я бы собственными руками придушила! Они – нелюди, которых надо уничтожать как смертельную заразу, как раковую опухоль! Из-за них гибнут миллионы. Простите, отвлеклась. Алексей имеет сразу несколько психологических возрастов, что для обычного человека – большая редкость. В некоторых сферах он слишком взрослый, и придётся очень постараться, чтобы он забыл полученный опыт, вернулся к нормальной жизни. При этом он во многом ещё подросток. Хорошо себя контролирующий, да, но подросток, нуждающийся в тепле, семье, дружбе. Намного больше нуждающийся, чем даже дети из детских домов или в своё время дети-параллельщики. Он был полностью лишён этого, а то, что ему пыталась дать та девушка, он отвергал из-за неприязни к ней. Странная неприязнь, к слову. Важно вот что. Он одновременно нуждается в отношении к себе как к взрослому, ему требуется очень большая умственная нагрузка, чувство ответственности за порученное дело – внутренней ответственности, а не внешней обязаловки. С другой – нужно научиться просто жить. Думаю, Михаил прав: Алексею нужна искренняя дружба, а не психологические тренинги. И серьёзные научные занятия. Вы, Дмитрий, кажется, хотели рекомендовать Алексея в отряд быстрого реагирования? Да, у него хорошие физические данные, но я бы не советовала этого. Парню намного полезнее идти по научной дороге. Не потому что это престижнее, а потому что у него есть и умственные способности, и внутренняя потребность понять мир. Пользу он принесёт в любом случае: характер у него очень хороший, он уже сейчас настоящий человек, в отличие от многих обывателей.

– Значит вы, Галина, думаете, что его лучше оставить работать в конторе?

– Да. У него аналитический ум, стремление к справедливости, пусть пока и не проявившаяся в деле, но искренняя любовь к людям, железная воля. К тому же куда ещё деваться человеку с таким происхождением? Одновременно параллельщик и искусственно созданный человек – он вряд ли сработается с кем-то вне конторы, у нас же столетний опыт работы и дружбы с параллельщиками. Так что теперь нужно решать, где его прятать.

– Думаю, его прятать не надо, – заговорил Мишка. – Не в обычном смысле прятать. Сменить причёску, одежду, переехать в другой город, подальше отсюда, некоторое время не бывать в особо многолюдных местах. Лучше всего просить помощи вот у этого филиала. У них давние традиции и огромный опыт работы с нестандартными параллельщиками.

– Слишком близко к исследовательскому центру, – возразил руководитель филиала. – Его могут узнать.

– Нет. Оттуда до Смоленска несколько сот километров. Я изучил материалы: нигде представительства центра не соседствуют с филиалами конторы! Товары продаются, да, но в небольших магазинах других компаний и не отличаются особым разнообразием. Сотрудников центра там не бывает вообще. По пути из Смоленска нужно проехать через Дебрянск, в котором у нас до сих пор сильный филиал. Ехать из Москвы? А зачем? Что им там делать? Конечно, случайности не исключены, но они и в Африке – случайности. Зато плюсов, если он переедет туда, очень много. Там отличные специалисты по нескольким научным направлениям, он сможет учиться. Ему пока не стоит поступать в вуз, лучше заниматься по индивидуальной программе – слишком много у него особенностей. Там и хороший отдел быстрого реагирования. Чтобы вы, Галина, ни говорили, парню необходимо уметь действовать в любой ситуации, а там его этому смогут научить. И ещё одно: с центром надо что-то решать, и когда подойдёт время, Лёшка должен будет в этом участвовать.

– Но…

– Должен! Это его право! Если сам не захочет – тогда да. Но наверняка захочет. Слишком тяжело ему пришлось, и он должен закончить эту историю. Мы узнали обо всём несколько дней назад, он же с рождения ведёт с ними войну. И он должен идти до конца.

– Ребячество. – Голос Галины был очень недовольным.