Отец… Воспоминания о нём тоже жгли, как и непонимание: как он мог тогда так поступить? Как мог бросить его одного?

Как бы он ни стремился добраться до компьютера, после дежурства пришлось немного посидеть с коллегами в баре, а потом ещё и в боулинг заглянуть. Это занимало меньше времени, чем ночной клуб, в котором Лем не был уже пять дней. Вообще не появляться в развлекательных местах нельзя, ведь до этого он был в них завсегдатаем.

Вернулся он к себе, в крохотную квартирку-студию, только к девяти вечера. Удобно, что завтра дежурство во второй половине дня, можно всю ночь просидеть за экраном и поспать утром, перед работой. Только выходить в общую сеть нужно осторожно, чтобы никто не вычислил, что именно он ищет. Хорошо, что когда-то его создатели записали в новорожденный мозг профессиональные навыки отца, в том числе и умение работать с компьютером, а потом уже он сам, сначала в исследовательском центре, затем здесь поднаторел в умении обходить блокировки, программы-шпионы и самую опасную вещь – голосовых помощников.

Большинство людей давно не утруждают себя работой с программами, предпочитая пользоваться каким-нибудь из десятков голосовых помощников, которых придумывают и ведущие корпорации мира, и одиночки-изобретатели. Такой помощник найдёт всё, что нужно – ближайшее кафе, модный магазин и название корма для хомячка, а то и закажет такси или запишет к врачу. Но Лем знал слабые места таких программ: они искали усреднённые варианты, опирались на то, что чаще всего предпочитают их пользователи, а не то, что человеку на самом деле нужно. К тому же эти программы часто показывали не лучший ответ, а тот, за который заплатили хозяева фирм или сайтов, и «наиболее удобный вариант» частенько оказывался дороже и дальше расположен, чем не вошедшие в список найденных ответов места, ответ на теоретический вопрос – неполным или ошибочным, но популярным, а новости – проплаченными какой-нибудь крупной корпорацией. Постоянная слежка за пользователями была только довеском к всему перечисленному. Поэтому Лем никогда не включал такие удобные голосовые помощники, предпочитая повозиться подольше, но проверить всё самостоятельно и поработать своей головой. Это всегда оказывалось и быстрее, и точнее, и надёжнее. И безопаснее.

На экране засветился старомодный скин «космический корабль», любимый Лемом за пусть и кукольное, но всё же прикосновение к бесконечности космоса, к тяжёлому и притягательному делу открытия мира. Так, где здесь открытка антишпиона? Ага, вот. Войти на порносайт: программы зафиксируют это, и не в меру любопытный наблюдатель успокоится – обычный интерес охранника к полулегальным развлечениям. А теперь через ещё одну программу выйти на поисковую страницу. Всё, можно работать.

К часу ночи Лем знал основное. Государственная организация со столь сложным и громоздким названием, что все называли её просто «контора», была создана ещё сто лет назад, в самом конце двадцатого века, для разработки методов противодействия нападениям исконников, которые начались как раз в те годы. Преступники, ошибочно названные по имени мелкой экологической секты, получили тогда доступ к закрытым исследованиям советских учёных. И стали терроризировать весь мир: закрывали в непроницаемой для живых существ блокаде целые города, попутно выдёргивая из других Вселенных несчастных, ничего не помнивших о себе людей-параллельщиков. Таких, как его отец и Лепонт. От нападений страдали все страны, но первые удары пришлись как раз на Россию – на Урал, где тогда шла гражданская война. Сама контора никогда не подчинялась военным, будучи почти гражданской по сути, хотя и с обязательными, но небольшими отрядами быстрого реагирования. Потом произошло знаменитое двойное нападение, телепортация двух сотрудников из Центральной России в Сибирь и громкое расследование. И именно аналитики конторы доказали, что никакой всемирной организации исконников нет, а есть несколько групп преступников, продающих свои услуги любому богачу, стремящемуся достичь своих экономических или, что гораздо хуже, политических целей, которые и устраивали наиболее крупные теракты.

После всемирного скандала уважение к конторе многократно возросло. Именно тогда на мировом уровне впервые официально задали вопрос: «Стоит ли прибыль одного человека жизней других людей?» Ещё одним результатом того скандала стало введение жёсткого этического, психологического и экологического контроля над научными разработками. На некоторое время это помогло, исконников сумели остановить, а их разработки, едва не привёдшие к катастрофе, пустить на пользу человечеству. Оказалось, что доработанная технология исконников теоретически позволяет создать космический корабль, способный «прокалывать» пространство между звёздами.

После исчезновения исконников влияние конторы стало быстро ослабевать, в основном из-за противодействия политиков и владельцев крупных концернов и корпораций. Впрочем, победы у конторы были, например опиравшийся на результаты психологических исследований запрет на секс-кукол, ограничение рекламы, особенно аудио- и видеороликов, введение контроля над производством продуктов. И всё же теперь контора стала хоть и работающим, но оттеснённым на задворки цивилизации осколком недавнего прошлого. По крайней мере, большинство людей думало именно так. Но тогда почему отец хотел, чтобы он добрался до неё?

Лем стал искать дальше, и к утру нашёл кое-что ещё. Да, контора переживала не лучшие времена, но сохранила старые традиции, независимость в оценке ситуации и право на самостоятельные действия в случае угрозы обществу из-за проведения спорных научных экспериментов или применения опасных технологий. В сочетании со старой эмблемой конторы, буквой «П» в разорванном круге, будто в перевёрнутой букве «С», это право на самостоятельные действия породило сначала неофициальную аббревиатуру «ПраС» – «право самостоятельности», – а потом и такое же неофициальное прозвище сотрудников – пра́совцы. Правда, саму контору никто так не называл, а сотрудники, пришедшие из разных организаций – врачи, спасатели, военные, учёные – одновременно считали себя принадлежащими и прежним организациям, и конторе, говоря, что просто хотят работать честно и для людей, а контора – всего лишь объединяющий их символ, тем более, что в других странах существовали аналоги конторы с совершенно разными названиями, но с такими же традициями и отношением к работе и жизни. Некоторые вообще считали, что если дать всем этим организациями какое-то общее название, это приведёт к вырождению организации и гибели самой идеи независимости и работы на пользу людей, а слово «контора» может относиться к любой организации, в которой сохраняется и развивается эта идея.

Отец недаром требовал идти в контору: видимо, исследования в центре не были такими уж законными. Лем задумался об этом впервые. Но, просидев всю ночь за экраном, он совсем вымотался и свалился спать, отложив поиски на потом.

Новое дежурство, толкотня, шум реклам – теперь Лем знал, зачем их включают так громко: это выбивало людей из привычного ритма, оглушало и отупляло мозг, вводя в транс, заставляло действовать не задумываясь. Своеобразный законный аналог алкоголя и лёгких наркотиков.

Вечером пришлось идти в клуб, делать вид, что всё как всегда, что он – тот же любитель «красивой жизни», модный и глупый щенок. А потом, отговорившись головной болью, возвращаться к себе. Голова на самом деле болела – от недосыпа, шума и распиравших её мыслей, которые, оказывается, подспудно копились весь этот год. Лем посмотрел на экран и решил не рисковать здоровьем, а отоспаться.

Четверг, раннее утро, осеннее солнце, еле пробивающийся сквозь прозрачную крышу и выходящее в атриум окно квартиры. Лем нехотя открыл глаза и сразу сел. До дежурства почти полдня, нужно всё обдумать. Ну не может быть, чтобы всё было так плохо! И чем конторе помешал «Баялиг»? Почему Кэт позавчера так нервничала? Да, музыка громкая, но и только. Кэт за своё детище жизнь отдаст! Надо поговорить с ней.