Магический клинок мелькал, не весил в руке ни грамма, а рубил глубоко и быстро. Ниирана отнесло к стене, впечатало спиной; он в отместку махнул заклинанием, которое Влад не смог отбить мечом: нужен был щит, да где б взять его… Он сумел рассечь пополам — принял в грудь вдвое меньше. Боль ослепила, и Влад пошатнулся, попытался опереться о стену, но ее не оказалось так близко; вонзил в пол клинок, начавший истаивать, как лед на весеннем солнце. А Нииран налетел коршуном, подбил ноги другим заклинанием, заставил выронить меч, придавил к полу, замахнулся. На его искривленных магическим знаком руках тоже поблескивали хищничьи когти — распорет горло, как есть порвет!..
Появление в зале третьего Влад почувствовал, выдав себя радостной улыбкой, сменившей болезненную гримасу. Стало холоднее, температура стремительно упала в минус, и стены затрещали, грозясь пойти трещинами: страшное испытание для бетона, раскаленного их играми с боевой огненной магией. Нииран завертел головой, упустив шанс покончить с Владом одним мощным ударом. Как будто стало темнее — лунный свет в окнах померк, а на изнанке полился по углам мрак черной рекой.
— Memento mori, — прохрипел Влад Ниирану, заперхал кровью, которая хлынула ртом — и вряд ли из-за разбитой губы. В лихорадке битвы он не замечал пропущенных ударов, но теперь начинал медленно осознавать, что правый бок не зря печет. Но Ян явился не за ним.
Их растащило в разные стороны, точно дерущихся детей, за шкирки, отшвырнуло; Влад к такому был привычнее, потому приземлился ловчее, по-кошачьи, а Нииран свалился, но, к его чести, вскочил, хотя и лицо его на несколько мгновений перекосилось и стало куда уродливее с этим шрамом. На соткавшуюся из ниоткуда фигуру он смотрел с яростью, но изумленно; наверно, Нииран уже ничего не различал, ни чужих, ни своих, кроме противника — Влада.
— Ты еще кто?! — взревел Нииран, подслеповато жмурясь — точно: засветило заклинанием — и часто моргая — Уберись, щенок! Не лезь, пока я не разобрался!..
— Се, гряду скоро, и возмездие мое со мною, чтобы воздать каждому по делам его… — Шуршал, шипел, исходил рычанием нечеловеческий голос, стлавшийся по углам. Мрак выл по-волчьи от голода. — Я есмь альфа и омега, начало и конец, первый и последний…
Высшее возмездие — Смерть. Милость Божья… Первый же удар Нииран попытался заблокировать, продолжив те игры, что он вел с Владом, но изрядно удивился, когда прямая атака мраком легко пробила его заклинание и заставила вновь отскребаться от грязного пола. Мотая рогатой головой, будто разъяренный бык на корриде, Нииран смотрел на Яна. Влад хорошо знал этот взгляд: маг не верил, откуда в тщедушном человеческом теле столько магии. А потом Ян начал колдовать.
По телу словно лихорадкой прошлись; Влад завыл, падая на колени, схватился за надрывающееся сердце, слыша, как в ушах зашумели пульс и мрак — морским прибоем. Не покориться его мягкой, гипнотизирующей силе невозможно — сдаться бы, бросить все, отдать душу в Бездну. Он с трудом боролся с искушением — Влад, не видя ничего за тьмой, задыхаясь, хохотал бы над самой Евой и предложенным ей наливным яблоком. Вот сила, способная вознести его выше любого мага на свете, стереть в пыль мелкую сошку Ниирана — настоящее испытание.
А словно взбесившийся Ян уходил все глубже на изнанку, растворялся в ней. Тонкий черный силуэт, сотканный из текучего мрака, сиял синими пронзительными глазами; медленно поднял руку, кончики пальцев которой истаивали черным дымом, сделал пару легких движений, и Нииран повис в воздухе, беспомощно трепыхаясь и злобно пытаясь выругаться: не выходило, ему пережало горло. С беспокойством Влад следил, как лицо мага начало синеть.
— Ян! — Имя прозвучало надрывно: он редко его говорил, прячась за ужимками. — Ян, он нам живым нужен, ты ж сам говорил!
Не говоря ни слова в ответ, Ян — или Всадник, теперь даже не выглядящий, как он, — посветлел, приобретая знакомые черты, обратившись человеком из черной фигуры, небрежно смахнул мага на пол, пристально вгляделся в его лицо, что Нииран против воли заскулил, и начал чеканить холодно и неотвратимо, по-инквизиторски:
— Нииран, вы арестованы за массовое убийство, поджог, похищение, нападение на сотрудника Войцека при исполнении, — выговаривал Ян, глядя сквозь скрючившегося под его ногами мага. — Именем Черной Гвардии и Сатаны, Первого Князя Ада, Кариэль, вы приговариваетесь к смертной казни… — Подумав, добавил, жутко скалясь: — Не сразу.
И Ян спокойно наступил Ниирану на горло новеньким берцем, надавил, с почти что наслаждением глядя на хрипящего мага сверху вниз. Если бы Владу не было так плохо, он бы точно подумал, что это чертовски горячо и в другой момент он сам бы не против оказаться на месте мага… Да, он был ранен: мысли путались получше нитей изнанки. Пока Влад тщетно пытался справиться с начавшим его душить истерическим смехом, Ян спокойно, уверенно вытащил наручники и защелкнул их на руках Ниирана, вздернутого вверх легким движением, и маг испуганно вскрикнул. Это у него отнялись руки под действием небольших рунок, выбитых на железе; в прогрессивный век никто не позволил бы им отрубать кисти… Выхватив из кобуры табельное, Ян как-то странно перехватил пистолет, а потом от души врезал Ниирану по голове — наискось. Вырубил и стоял, часто, жадно дыша.
И минуты не прошло, как он опомнился, принялся возводить какое-то заклинание, и Влад, хотя его никто не просил, бросился помогать, подхватил половину нитей, быстро соткал из них нехитрый узор: справлялся он куда быстрее непривычного, управляющего чистой энергией Яна. Бок словно насквозь пронзили — быть может, так оно и было, а он не различил в пылу схватки. Стискивая зубы, Влад продолжал колдовать, видя, как их затягивает все глубже на изнанку. Дальше.
В этом подмире сложно было говорить о привычных измерениях, но и Влад был не академиком, а воином. Командиром, которому необходимо было вернуть четверых своих солдат — и еще привязавшуюся к ним девицу. Они шли ко дну, точно увлеченные якорем. Камнем, наброшенным на шею. Когда-то инквизиторы древности казнили так подобных ему, еретиков и малефиков… Влад рассмеялся и захлебнулся кровью и мраком.
Стены вокруг менялись, плыли, мелькали деревья, ветки просачивались прямо сквозь пол, прорезали его: память изнанки о временах, когда Петербурга тут и не стояло. И всей Руси, может, тоже не было, а стоял один болотистый лесок. Дымный мрак был везде, точно на пожарище стояли, но он как-то позволял Владу остаться в сознании. Вспыхивали нити, разноцветие ослепляло. Дыхания не хватало, грудь сдавило, уши стало закладывать, точно от давления. Потом пришли смутные тени, сновавшие тут, на изнанке, мистические фантомы, выглядящие как ночные кошмары. Шебуршали совсем близко насекомыми. Маги, что ушли глубоко и не вернулись. Владу показалось, кто-то зовет его по имени — голос женский, звучный, что вырвался из шороха и хруста, и он остановился ненадолго, силой удержался тут. Перед глазами мелькнула изломанная тень, приласкала, проведя холодными пальцами по щеке. В испуге он бросился за Яном, но потом осознал, где слышал этот голос — бабушка Катарина, одна из немногих боевых магов, она умерла своей смертью. Или — ушла по своей воле?
Темнота упала, как ширма, и Влад заорал. Боль растекалась по боку, подползала к груди, к сердцу. Вокруг же был не знакомый мрак, темный и холодный, как зимняя прорубь, а какое-то душное гадкое пространство. Но Яна он чувствовал отдачей контракта неподалеку, пусть и рассмотреть его не смог. И тут навстречу Владу, точно магнитом притянутый, выпал Зарит, которого он инстинктивно подхватил. Он был худой и совсем не тяжелый, но Влад все равно обреченно охнул, кренясь на бок, но не отпуская Зарита, боясь, как бы он не исчез снова. И не упасть бы самому: знать бы еще, если ли тут пол и что ждет ниже…
Сил не хватало, но Влад, спотыкаясь, сильно стискивая плечо навалившегося на него гвардейца, брел вперед, чувствуя и там слабое биение жизни, стремительно угасающее, точно истаивающая свеча. Зарит дышал слабо, поверхностно, спал или был без сознания. Присмотревшись, запалив еще одно огненное заклинание, Влад осматривался…
