Раскрыв глаза в следующий раз, он увидел небольшой дворик, уже знакомый. Анна осторожно толкала Вирена в плечо, тщетно пытаясь разбудить. Он подскочил, едва не ударившись головой о крышу машины; было бы так неудобно вонзиться в нее рогами.
— Мы не в офисе? — растерянно и хрипло спросил он, высовываясь из машины и едва не запутываясь в руках и ногах. Задрав голову, Вирен заметил, что и солнце переползло совсем к краю мира, грозясь за него свалиться. — Я что…
Все еще сонный и разморенный, Вирен покорно позволял себя вести. Что-то, взрощенное гвардейцами, нашептывало ему, что нужно быть куда осторожнее, не выпускать из виду руки Анны, всегда держать свои поближе к пистолету. Но отчего-то Вирен ей верил.
— Ты заснул, — с едва различимой смешинкой разъяснила Анна. — Я оставила тебя в машине, а сама отдала амулеты нашим криминалистам. Результаты должны быть скоро, а меня отпустили. Не надо смущаться. Однажды я спала пару месяцев, — рассказывала Анна, пока они неспешно поднимались по плохо освещенной лестнице. — С вампирами такое случается, что-то вроде анабиоза. Из-за потери сил.
— Вы меня похитили, майор, — пробормотал Вирен. — Чтобы съесть?
Она улыбнулась. Легонько толкнула отпертую дверь, но этого хватило, чтобы та распахнулась настежь. Тихие прохладные комнаты встретили их легким порывом ветра, сквозняком, перебравшим Вирену волосы, и он усилием с громовым грохотом захлопнул дверь — отступать было некуда. Скинув плащ и сумку в коридоре, Анна засуетилась, пробежалась по комнатам, закрывая настежь распахнутые окна; небольшие каблучки дробно цокали по голому паркету.
В душе Вирен снова едва не заснул — под теплой водой, но сумел собраться. Упав на знакомый диван, Вирен полежал немного, чувствуя, как тяжело ворочаются в голове мысли, потер рога. Потом вытянул из кармана брошенной рядом куртки амулет связи и подумал о Белке: если подле нее был камушек-передатчик, он обязательно должен был загореться… Ответила; она не беспокоилась, ласково мурлыкала что-то в ухо: Анна рассказала, что все в порядке. Теперь Белка мягко ругала его за неосмотрительность, а распрощались они на редкость тепло.
Застывшая в дверях, чтобы не мешать разговору, Анна наконец прошла в комнату. В руках у нее была кружка, и Вирен, изумленно принюхавшись, понял, что там горячий шоколад. В Аду шоколада не было, лишь тот, что привозили из мира людей. Пока он пил, Анна успела ответить кому-то по ноутбуку, быстро щелкая по клавиатуре, откинулась на мягкую спинку кресла, стоявшего почти впритык к диванчику.
— Это тоже — от огня? — спросила Анна, несмело протягивая руку к шее. На шрамы она смотрела без тени неприязни, с едва заметным любопытством. — Если не хочешь рассказывать, я не настаиваю.
— Когда мне было около десяти, в окрестностях городка, возле которого мы жили, завелась банда грабителей. Любили наживу и жечь. Мы до последнего оставались на месте, все думали, до нас не доберутся… — Вирен вздрогнул: он так редко вспоминал. — У нас и брать было нечего. А все равно добрались. Родители сгорели, я — почти. Повезло, что как раз прибыла Гвардия, остановила бесчинства… У нас частенько устраивают такие карательные выезды, чтобы напомнить о законе. Я недавно участвовал в таком: Рыжего ловили…
— Ты скучаешь по ним?
— По маме немного, — нехотя сознался Вирен, вдруг расчувствовавшись. — Я люблю свою семью. Роту, инквизиторов. Нужно доложить! — опомнился он.
— Они поехали к Иштар, — неожиданно созналась Анна. — Вряд ли готовы принимать звонки.
Он и не удивился: они не способны сидеть на месте, Рота вечно находилась в движении.
— Иштар? Надо же, сколько всего древнего вылезло: и она, и Ева… Как бы не свалился на нашу голову какой недобитый архангел, — скривился Вирен. — Это было бы хуже всего. Смешно? — изумился он.
Смех у Анны был приятный и девичий, но неожиданно покоробил.
— Пятнадцать лет назад я встречала другого мальчишку, который говорил точно то же. Его звали Янош Кирай. Еще не Ян, которого ты знаешь.
Он прищурился, пытаясь угадать, сколько ей лет, больно старое, древнее, мудрое просвечивалось в некоторых словах Анны, но напрямую спрашивать побоялся. Влад Войцек использовал слово «этичность» преимущественно как ругательное, но Вирен старался быть вежливым. Обижать Анну ему не хотелось.
— Останься, я знаю, как там у вас на квартире, будто в коммуналке, — предложила Анна, ласково, как с ребенком. — Да еще раненый под боком. У меня ты можешь отдохнуть. Мне бывает одиноко, дом большой.
Однажды — не так давно — он воспользовался ее гостеприимством, но твердо был уверен: это — не для него. Он неумелый гость в этой роскошной квартире, полной величественных шкафов и диванов, узорчатых люстр и канделябров, — в этом обломке прошлого. Да и что-то неясное, смущенное, как будто неправильное, не позволяло ему остаться.
— Я должен быть с ними, — произнес Вирен, рывком поднимаясь. — Спасибо, что дала отдохнуть немного. Надо идти…
С тоской на него глядя, Анна хотела что-то сказать, но сдержалась. В мягкой полутьме ярко вспыхнул экран ее телефона, забегали по нему тонкие пальцы. Она прятала лицо, чуть отвернувшись, и Вирену страшно захотелось извиниться — он сам не осознал, за что.
— Как же вы похожи… — вырвалось у нее все-таки. — Я вызову такси. Меня просили приглядывать, помнишь?
И Вирен снова опустился на краешек дивана, допил горячий шоколад одним глотком. До приезда такси оставалось две минуты.
***
Со стороны процессия из нескольких тяжелых черных машин, неумолимо несущихся по шоссе, должна была впечатлять: редкие легковушки так и прыскали в разные стороны, прижимаясь к обочинам. Ирма предлагала поставить пару мигалок, но они гордо отказались. Это в Аду Гвардию узнавали по черно-серебряным мундирам и перекрещенным саблям на знаменах, по мощным скакунам, клыкастым, когтистым; но и в мире людей верили первому впечатлению, чудно подсказавшему, что у этой силы не нужно вставать на пути. Небо стремительно темнело, вспыхнули фары.
Обо всем этом Влад воодушевленно раздумывал, пока гнал мотоцикл на полной скорости; руки Яна крепко обхватывали под ребра, шею теплило дыхание, и потому вел он вдвое осторожнее, чем мог бы. Вышел в боевой транс, просматривая дорогу, обочину, густые зеленые заросли, из которых на них могло выпрыгнуть что угодно… Первый барьер они встретили совсем близко к поселку — магия, почуяв приближение, засияла посередь дороги, на изнанке казалась огненной стеной, но Влад чуял, что это — отпугивающий фасад, а само заклинание не так ужасно. Иштар любила красивые, но бесполезные вещи, иначе как объяснить это увлечение коллекционерством…
— Что ты собрался делать? — крикнул на ухо Ян, пытаясь переорать ветер. Не слушая его, Влад добавил еще скорости, рев мотоцикла и магии оглушал, бил по голове. — Войцек! — надрывался Ян; контракт трясло и прошивало разрядами его паники. — Остановись! Влад, пожалуйста!
Барьер разлетелся тысячей осколков, когда они на полной скорости врезались в него; мотоцикл сильно тряхнуло, но Влад сумел справиться с управлением. Магия не выдержала — точно камень со всего размаху бросили в стекло. Постепенно замедляя скорость, Влад притормозил у края дороги, обернулся, наблюдая мерцание осколков в воздухе. Сквозь пробоину точно в середине барьера проносились гвардейские машины… Не дав мотоциклу остыть, Влад снова дернул ручку, надеясь, что столкновение нисколько ему не повредило. «Харлей» голодно взревел — куда там Ай’Хаару.
— Ты же не подумал, что я стану рисковать тобой? — довольно спросил Влад, подначивая угрюмо молчавшего Яна. — Если бы хотел эпично самоубиться, пересадил бы в машину, ну правда. Верь мне.
— Мы могли остановиться, — Ян все еще тяжело дышал и едва собирал слова в предложения, — и развеять его…
— Но это не было бы так весело. Иногда лобовая атака куда проще и эффективнее.
Оставшуюся дорогу Ян молчал, контракт сердито позванивал; Влад, пожалуй, и сам понимал, что мог честно предупредить, но разве была бы в этом та особенная прелесть, адреналин… Они гнались за этим, сколько себя помнили, с самого первого дела, и Ян тоже рад был чувствовать опасность и свободу, пусть и ворчал, привыкший к строгим рамкам закона и человеческих приличий.
