— Где я, где инквизиторство? — резко потребовал Влад. — Где Кара? Все живы? Сколько я тут лежал? Какой, блядь, сейчас год?
— Исход ты не проспал, лежал одну ночь, — обнадежила она. Или попыталась напугать — не разберешь. Голос был мягок и спокоен; Ева явно чувствовала себя хозяйкой — положения, квартиры, всего мира. Эта уверенность растекалась в каждом ее жесте, считывалась. — Сейчас рассвет, Рота сторожила по очереди. Твой… протеже до сих пор сидит на лестнице, бедный мальчик, никак не хочет заходить. А это… Это твой дом, — напомнила Ева, точно втолковывала что-то ребенку, который никак не мог сосредоточиться. — Ты здесь жил когда-то. Разве забыл? Мои подопечные были сильно против, чтобы в моей квартире лежал капитан Гвардии, поэтому твои солдаты отнесли сюда…
Встав, Влад покружил по комнате, скользнул рукой по удивительно чистому, не пыльному письменному столу, перетряхнул пустые выдвижные ящики. Никаких следов — никаких улик. Босые ноги холодил голый пол — он смутно помнил, что раньше на вымораживающем ламинате лежал толстый приятный ковер — куда он теперь делся?.. В окно виднелась часть двора, изрядно порушенного, пережившего битву; покачивалась березка напротив, а стекло было идеально чистое, хрустальное… Магия пропитала стены, заставляла его не расплетать боевых заклинаний, которые он быстро набросал.
— Ну нет, жил тут инквизиторство. Я… обитал. Мертвый же был! — со злой самоиронией огрызнулся Влад. — Дымка такая призрачная, а? Все равно расплывается из-за твоих заклинаний… От кого ты пряталась, от нас?
Подойдя к окну, он с интересом рассматривал провалы и разломы в асфальте — с высоты они казались особо впечатляющими, точно прошло землетрясение; на входе во двор висели яркие полосатые ленточки. Заглянув аккуратно в боевой транс, Влад понял, что не чувствует рядом ни единой человеческой души: значит, Инквизиция всех эвакуировала, пусть и опоздала немного…
— Почему после?
— Ремонтные работы, чистка изнанки, — подсказала Ева. — Это занимает время, а магия, которой вы здесь разбрасывались, может влиять на людей — отголоски… Во дворе чувствуется особо сильно. Не выходи туда пока что.
Облокотившись на подоконник, Влад чувствовал ее взгляд на лопатках — покалывало; он точно знал, что Ева смотрит на него с изнанки, вдумчиво, с научным интересом изучает. Хотел съязвить что-нибудь, едкое так и просилось наружу, но он не успел, а после — не смог.
— Как давно ты был с ним? — ровно поинтересовалась Ева, ни на секунду не изменив тона — продолжая ту же светскую беседу, какие вели на вечерах среди адских аристократов; у Влада от такого всегда сводило зубы.
— Что?! — ошалело выдохнул он, осознав, о чем именно его спросили. — Какое это вообще имеет значение? Сейчас? Для тебя?
Чуть склонив голову, она продолжала смотреть.
— Нет, кажется, я поняла — и все куда безрассуднее, Владислав. Ты ходишь с ним в боевой транс, колдуешь Высшие заклинания, берешь чужую магию взаймы. С Всадником? Со Смертью? С силой, больше тебя в тысячи раз, — способной тебя поглотить и уничтожить за мгновение?
— С Яном! — оборвал Влад так громко, как смог, грохнул кулаком по хлипкому подоконнику. — Когда-то ты хотела помочь ему, защитить!.. Когда он приехал сюда, разве ты за ним не приглядывала? Жила напротив, сыпала загадочными предсказаниями, подталкивала вперед — к судьбе. Знала, что этот мальчишка сыграет важную роль, останется в истории наравне с Карой, разрушительницей Рая. Мы оба это чувствовали! Что изменилось? Я помню, как ты его Янушкой звала — да его никто в жизни так не называл! — Влад ногтями впился в край подоконника. — И он тебе доверял!
Обида — не своя, не за себя — выплескивалась наружу, и он не мог замолчать. Обернулся, тяжело дыша, в надежде увидеть в лице Евы хоть что-то человеческое, поддеть это настоящее и живое, вытащить из-под любезной маски…
— Я защищала его, а не… это существо из мрака, — процедила Ева с явным, видимым сожалением. — Насколько успешно оно может притворяться им? У тебя под боком пригрелась самая великая сила этого мира — теперь, когда вы своими руками избавили нас от всех архангелов, Падших или нет. Ты знаешь, что может прийти ему в голову?.. Что он не захочет уничтожить?..
— Знаю — лучше других, — твердо заявил Влад. — Уж я бы отличил, поверь. Я рядом гребаных пятнадцать лет, и это всегда был Ян — всегда, я не знаю ни одной минуты, когда Всадник брал верх. Наверное, если бы он действительно был тебе сколько-то важен, ты бы знала, какой он упрямый и отчаянный, ты бы в него поверила. Можешь думать что угодно и плеваться ядом, но не мешай нам жить и работать.
Раздосадованная его резким тоном, Ева отступила на крохотный шаг, а Влад вдруг почувствовал, как накатила мигрень, привалился лбом к стеклу, упираясь в него рогами. В голове теснились разные мысли — ни одному слову Евы он не желал верить, ей, думающей, что вечная жизнь дала ей хоть сколько-то мудрости и способности равнять других по себе.
Она знала Всадников — наверняка встречалась с ними однажды, пока эта четверка еще была жива, косила людей широкими взмахами магии, точно в поле серпом, играючи. Но Еве давно пора было смириться, что мир они не сломали, но переделали под себя…
— Что ты там сказать хотела вообще-то? — позвал Влад. — Ну, к чему была эта чудная подводочка про мою личную жизнь, которая никак не должна тебя ебать?
По сравнению с Евой, давившей вежливость, его слова звучали несколько нескладно; она недовольно поглядела — учительское строгое выражение так и вынуждало сыпать резкостями еще больше. Влад привык делать все наперекор.
— В тебе слишком много мрака. Кровь темнее, чем у обычных бесов и людей, достаточно порезать ладонь и сравнить, — растолковывала Ева. — Никогда не замечал? Но мрак не хочет вредить. Я бы даже сказала, это проявление… заботы. Понемногу ты можешь стать демоном, причем не из последних, а это изменит баланс в Аду…
Осознать то, что она сказала, было трудно, да еще и с больной головой.
— Нахуй твой баланс. Есть ли разница между демоном и бесом? — растерянно спросил Влад. — Я продал свою человечность в обмен на новую жизнь, привык к этим рогам. Пусть демон, мне все равно. Лишь бы сердце билось.
— Этот переход может длиться десятилетиями, вероятно, — призналась Ева. — Долгими годами. Ты знаешь, как сложно прогнозировать магию. Помни, что я сказала…
Тут он замер, вспомнив нечто чрезвычайно важное, что заставило ненадолго задохнуться и прижать руку к горлу. Недоделка — демон, бес или заигравшийся мертвец, не разобрать; он так хотел стать настоящим человеком — а сам к чему пришел? Осталось в Еве хоть капля этого человека — после стольких лет и блуждания по мирам? Сколько ему осталось до нее?..
— Кольцо Соломона на меня действует? Если мне прикажут — я тупым орудием пойду резать тех, за кого клялся умирать?
— Нет. Сейчас — точно, совершенно определенно нет.
— Заебись, — заключил Влад. — Вот через пару десятилетий и поговорим об этом. Однажды — если доживем до Исхода. Все идет кругами, ты не замечала?.. Я говорил точно эти же слова Каре — пятнадцать лет назад. Не думал, что снова придется. Может быть, снова — переживем?..
Он рывком поднял голову, поглядел на свое отражение в оконном стекле, — призрачное, прозрачное, словно ненастоящее. Почудилось, рожки стали больше — или все это была игра разума, обман первой из женщин, вливающей ему в голову свои мысли.
***
Он помнил негромкий голос, читающий ему что-то, шорох и шелест перелистываемых пожелтевших страниц; приглушенный мягкий свет магических ламп, отблескивающий теплым рыжим, запах отваров, которые готовила Айя. Случались моменты, когда Вирену казалось, что он один, что он, быть может, и погибнет так глупо и бессмысленно, сожженный лихорадкой. А потом приходил Влад, усмехался задиристо, как будто ему самому было не больше лет, чем Вирену, и раскрывал книгу… Читал свое любимое, настоящее, отзывающееся, как будто делился клочками души. Ян тоже приходил частенько, слушал внимательно и чутко, сидя в углу и поблескивая глазами, молчал, точно на каком-то магическом таинстве, ласково улыбался им обоим. И Вирен терялся в чужих жизнях и историях, прикрывая глаза и воображая себя на месте героев. Влад обещал, что однажды так и будет.
