— Сначала — Влад, потом он, — призналась Анна, не ставшая лгать и изворачиваться; должно быть, именно поэтому Вирен еще стоял напротив нее, пыша глупой яростью, которую никак не мог выплеснуть на нее, не было смелости и сил, это оказалось сложнее, чем сражаться с громадными фамильярами и за спинами друзей встречаться с преступниками.
Вирен шагал рядом молча, сунув руки в карманы, закипая от злости. Он поверил, что стал все делать сам, оказалось, что следом ангелом-хранителем шла вампирша. Встречи были не случайны, она специально искала его и Кость в прошлый раз, приглядывала, проверяя документы, — и в актерском таланте ей не отказать…
— Они волнуются за тебя… и за всю Роту, это нормально, — попыталась вставить свое слово Анна. — Вирен, послушай, я никому не докладываю и не отчитываюсь, по мере сил слежу, чтобы ничего не случилось…
— Ладно. Теперь-то что тебе от меня надо?
Он не заметил, как соскочил на панибратски-нагловатое «ты», не способный скрывать обиду.
— Просто… Хотела уточнить, не нужна ли тебе помощь, — неуверенно предположила Анна. — Может, подсказать что? Ты в городе первый раз, правда?
— Мне капитан Войцек все рассказывал, я этот город лучше вас знаю! — возмутился Вирен. И сразу же детское бахвальство показалось ему неуместным, он отвернулся. — Знаешь, да, мне понадобится помощь. Мне… нужно к ним. К… Владу с Яном. Они же ведут дело о кольце?
По тому, как Анна нахмурилась, с трудом припоминая, Вирен с сожалением понял, что ненароком сболтнул этой очаровательной вампирше военную тайну Ада — оставалось надеяться, что ни ему, ни ей это никак не навредит.
— Я слышала краем уха, да…
— Я могу рассказать… вам… тебе? — запутался Вирен, тут стушевавшись. — Если неудобно…
— Они будут рады тебя видеть, — успокаивающе произнесла Анна, аккуратно похлопывая его по плечу.
— Правда?.. — обнадеженно воспрял Вирен. И внезапно отвлекся.
Впереди он с изумлением рассмотрел ярко-рыжую копну волос и дергающийся хвостик с пушистой кисточкой. Не узнать Белку, товарища по детским забавам, вечного друга, с ней они решались на опасные авантюры, за которые всегда схватывали по ушам, Вирен не мог. Но заметил рядом с ней какого-то человека, ревниво оглядел его.
Подходить не стал, почему-то подумав, что помешает, нарушит веселье своей мрачной рожей, погруженный в раздумья после разговора с Ринкой… Вирен поспешил отвести Анну на другую сторону улицы.
Белка счастливо улыбалась, радостно трещала, взмахивая руками и бросаясь от одной витрины к другой. Он как будто подглядывал — было даже стыдно косить краем глаза; а она ничего не замечала, почти не глядя на прохожих, поглощенная разговором, вечером, этим человеческим мальчишкой. Обычный, светловолосый — чернявым демонам не чета, — в джинсе и рубахе в клетку, сверкающий стеклами темных очков… Вирен, успокоясь, заметил, что, хоть глаз и не видно, лицом он всегда к Белке, слушает, глядит внимательно.
И Вирен, как будто озаренный, на мгновение подумал, что ради этого он сражается, вся Рота, вся Гвардия. Их руками возведен мир между людьми и демонами, отстроен Ад — и они не уступят его первому встречному, не дадут колдовать свою магию. В кармане Вирен нашарил визитку Ринки, стиснул ее, чуть не сминая, но тут же опомнился и бережно разгладил.
========== Глава IX ==========
Утром Ян проснулся в совершенно замечательном настроении, не услышал ни криков, ни громкого будильника, который не включил; несмотря на ночное дежурство, он выспался, почти забыл о навалившемся. Календарь подсказывал, что до Исхода осталось всего ничего, несколько дней.
Излишне веселого Джека, которого нужно было выгуливать, спихнули на Белку: она с псом прекрасно ладила, оставалось издалека наблюдать, как эта презанятная парочка нарезает круги вокруг домов. Силы в Джеке было побольше, чем в хрупкой девочке, так что со стороны могло показаться, что это он ведет ее на поводке, устремляясь в погоню за каждой птицей и исследуя все окрестные кусты, а Белка, ойкая и припуская бегом, пытается не отставать. Влад хохотал над ними совершенно искренне и беззлобно.
День начинался на удивление спокойно, до работы было еще порядочно времени, чтобы отдохнуть и перебрать все отчеты. Позвонил Саша — он так и не успел пересечься с ними вчера, зато спешил наверстать с утра. Появился, осторожно пересек двор, точно не хотел, чтобы его заметили, особенно, как Ян догадывался, — Белка. Издалека понял, что Сашу трясет как будто от холода, хотя давно распогодилось; он кутался в клетчатую рубаху с длинным рукавом — Ян, изнывая от жары, оттягивал ворот футболки и выдыхал сигаретный дым в кристально чистое небо. В тени деревьев было попрохладнее, они отошли туда, где стояла припаркованная машина; Саша, кусая губы, устроился на капоте и, похоже, внимательно глазел на них из-за непроницаемо темных стекол очков.
Прикусив сигарету, Ян стоял чуть поодаль, смотрел. Помочь он не мог, потому разрывался от желания сделать хоть что-то — но и Влад, похоже, совсем не знал, что нужно. Он оглянулся порядком растерянно, предельно осторожно снял с Саши темные очки, в которых он ходил еще со вчерашнего дня, тяжело вздохнул, прерывисто. Подавшись вперед от взыгравшего любопытства и перегнувшись через его плечо, Ян тоже заглянул в бледное лицо Ивлина. Почувствовал желание отшатнуться, но смог удержаться, чтобы Сашу не пугать еще больше: тот и без того готов был свалиться в глубокий обморок.
Он собрался с силами, заглянул в кровавые глаза и почувствовал, как голова закружилась, подкатила тошнота. Такое видел в фильмах, но никак не в реальности, когда весь белок залило алое, страшное. Саша не моргал, слепо глядя на них, пересохшие губы часто шевелились, голос был глух и незнаком:
— Я вижу образы, простите, простите, я не могу это удержать… Арена Колизея, залитая солнцем, красный песок под ногами, пахнет кровью, собака рычит, клыки, всюду черная шерсть… — Заслышав излюбленный сюжет своих ночных кошмаров, Ян отпрянул, не желая делиться, но Саша крепко впился в общее плетение их душ и бормотал отрывисто: — Пуля в переулке, сердце, холод. Рай горит, колонны, мрамор… И Петербург в огне, ты будешь гореть вечно…
Старые слова, которые приговором вынесла Яну первая из женщин, тоже способная зрить прошлое и будущее, заставили его содрогнуться всем телом. Саша залезал туда, куда его ни за что не пустили бы, без спроса раздирал давно зажившие раны, запускал в них трясущиеся пальцы…
— Хватит! — отчаянно рявкнул Влад. Стиснул в руке подвеску с душой, как будто желая оградить, защитить, спрятать. — Сань, приди в себя! Слышишь меня?
Не успел Ян его остановить, Влад коротко размахнулся и ударил — хлестко, звонко; голова Ивлина безвольно мотнулась, повисла, точно у сломанной игрушки. Из рассеченной губы сочилась кровь, стало тихо, хотя и надрывались громкие птицы в кронах шумящих деревьев, и прокатывались где-то рядом машины. Ян подумал, что теперь-то он вспомнит, что про них шепчут за спинами коллеги и случайные знакомые, бросится прочь, и они Ивлину никак не помогут…
— Спасибо, — просипел Саша, изрядно удивив Яна, часто моргал своими больными глазами, бросился оправдываться: — Думал, все прошло, вчера мы с Белкой гуляли, все хорошо было… То есть, не так плохо. Я смог сосредоточиться, а утром… вот. И сорвался. Я не хотел, извините.
— От инквизиторства ебашит мраком, я знаю, — ухмыльнулся Влад по-своему тепло. — Со временем привыкаешь. Я… не знаю, что нужно в таких случаях делать, могу лечебное заклинание наколдовать, сосуды подлатать… Глаза болят? Неудивительно… Если будет совсем невыносимо, не играй в героя, это нахуй никому не нужно, сразу говори.
Смущенный его грубоватой заботой, Ивлин неудобно заерзал на капоте машины, как будто пытаясь сползти и сбежать. Говоря удивительно успокаивающим тоном, Влад принялся разворачивать магию, аккуратно касаясь контракта. Мрак запросто лился ему руки, льнул к ним, позволяя выкручивать немыслимую силу в что-то совсем безобидное, бережное, лечащее…
