— Уничтожить кольцо Соломона, — ответила она, точно не произнесла ничего значительного.

Вирен резко затормозил — в него едва не врезался кто-то, шедший позади, огрызнулся вполголоса — кажется, матом, но он не развернулся круто с широченной улыбкой, не бросился спорить: был занят не тем. Конечно, Гвардия только и говорила, что об артефакте, угрожающем их спокойствию; до него доходили рассказы о бесплодных поисках кольца и Самаэля…

Прикрыл глаза, погрузился в фантазии. Там он возвращал командору кольцо и на него смотрели сотни, тысячи глаз, в тишине застыла придворцовая площадь, убранная к празднику парадно, его славили как героя, награждали, и глаза капитана Яна лучились гордостью, капитан Войцек одобрительно хлопал его по плечу, а многие глотки кричали его имя, спасителя Ада, нового Мессии других времен… Все это захлестнуло Вирена внезапно и ярко, не давая вздохнуть, тщеславие полнило грудь.

— Оно у вас? — нетерпеливо переспросил Вирен, успев вообразить себя героем. Его вдруг осенило: — Поэтому Мархосиас послал за тобой эту тварь!

— Уже нет, но я… притрагивалась к нему. Я украла кольцо Соломона. У Яры. Потому я ей должна, — заявила Ринка, внимательно наблюдая их одинаково ошарашенные лица; скрытый магией Рыжий как-то странно передавал эмоции, за ним было забавно следить, как будто все отражалось на лице с заметной задержкой — у Ринки заклинание было куда лучше.

— Погоди-ка, кольцо было у Яры? — остолбенел Вирен. — Мы его искали, а она украла… Она…

Женщина из легенд родом, отживших, выраставших на основе старой веры и божественной воли, которую они яростно отрицали. Все они были родом из сказок и преданий — что уж там, ничуть не лучше изначальной из женщин, напитавшейся не только первым, искупленным испуганным мальчишкой на Голгофе грехом, но и человеческими. Она жила с ними, гуляла меж миров…

— Она забрала, — неожиданно рьяно заступилась Ринка. — Люцифер сам отдал ей кольцо: никому в Аду нельзя обладать такой силой, иначе всегда будет страх, опасность. Жаль, что я не понимала, когда принимала этот ебаный заказ…

Сожаление, досада, раскаяние? Вирен напряженно вслушивался в звучание ее голоса.

— И кому ж ты его продала? — не утерпел он; что бы ни происходило, Вирен оставался гвардейцем, не сыном полка, но воспитанником Роты. Разгадка, казавшаяся такой близкой, очевидной и идеальной, ускользнула, точно ее и не было — не существовало момента его триумфа…

— В нашем деле не называют имен. Я ничего о нем не знаю, только о том, что у него… или, пожалуй, у нее достаточно денег, чтобы оплатить услуги кого угодно… Нам… — она вдруг опомнилась и исправилась поспешно: — То есть мне срочно нужны были деньги. Я начинала, мне повезло.

Оборвавшись так же неожиданно, как начала, Ринка с досадой пнула мелкий камушек, который выскочил из-под ее ботинка и улетел под ноги прохожим.

— Потом Яра нашла меня и намекнула, что я должна помочь все исправить. Иначе — кто знает, что она сможет сделать, проклянет…

Хихикнула напряженно, стреляя глазами на них по очереди. Потом совершила то, чего Вирен от нее, этой наглой безбашенной девицы, никак не ожидал: воздела руку, сложила пару сложных жестов, шепнула слова. Так капитан Войцек испытывал захваченных пленных, не позволяя капитану Яну марать руки, пытая по инквизиторской науке, — эта магия должна была разодрать Ринку изнутри, если она хоть в маленьком словечке солгала, но ничего не произошло, хоть Вирен и невежливо пялился на нее во все глаза.

— Слушай, мы одно дело делаем! — вдруг громко заявила Ринка — скрывающее заклинание, подрагивающее вокруг, спасало. — Можешь, конечно, арестовывать — твоя работа, но я предлагаю повременить с этим. Вместе мы можем найти кольцо вдвое быстрее…

— Наши не станут работать с преступниками, из-за которых опозорились на всю Столицу, — неуверенно предположил Вирен. — И прощение вам не светит.

— Поэтому я не пошла к ним — я пошла к тебе сначала. Мозгов у тебя не то чтобы очень много, раз ты в одиночку на фамильяра полез, но ты решил меня спасти там, на платформе… Спасибо, кстати…

— Да не знал я, что ты там, я людям помочь хотел, — смущенно заспорил Вирен.

В момент, когда увидел зверя, он забыл и про Ринку, за который гнался, и про все другое, остались он и пугающий враг, испытание ужасом… Коль ей приятно думать, что Вирен рискнул всем, чтобы спасти ее шкурку, — пускай.

— Если я буду действовать втайне, ничем хорошим это не закончится, — сцепив зубы, заявил Вирен. — Я ценю доверие своих товарищей…

— А их жизни? Что нас ждет, если Самаэль придет к власти? Пусть маги придумают амулеты, пусть ваши разумы останутся при вас — станет он оставлять в живых Гвардию, занявшую его трон?.. — Ринка выдохлась с речью удивительно скоро и обычно, почти жалобно попросила: — Мне нужно, чтобы ты объяснил им все, заступился. Без тебя вряд ли получится, но к товарищу твоя Гвардия прислушается…

Выбор — снова. Вирен терялся, не зная, на что решиться; он странным образом верил Ринке, поверил бы и без подтверждения всеведущей магии — в ней было что-то такое. Оно заставило его прийти на встречу, поверить, пойти на поводу у детского желания приключений. Он в книжках читал, упиваясь чужой жизнью, говорил не своими словами, а тут выдался шанс самому стать героем какой-то истории — не времени, нет…

— Твои капитаны согласились бы, — подначивала Ринка. — Ради тех, кто им дорог, они готовы на все, я знаю…

— Откуда?

Она невинно пожала плечами:

— Молва о Гвардии так говорит.

Не было времени разбираться с загадками; и Вирен кивнул, почти не задумываясь. Перекрестился бы, если б это имело смысл, взмолился своему здравому рассудку в первую очередь — ведь принято возносить просьбы к тому, чего нет, тормошить безответное ничто, — а потом — командору и капитанам.

— Убеди их, что нет смысла за мной гоняться, пусть лучше Мархосиаса поищут. А нам нужна защита, понимаешь? Эта тварь чувствует, что мы сможем уничтожить артефакт, на который он полагается, хочет убрать по очереди.

— У вас есть целый маг…

Неуютно пожав плечами, Рыжий вынужден был признаться:

— Силы-то и правда слишком много, если б я знал больше заклинаний, чем у меня пальцев на руке…

— Я и столько не знаю, живу ж как-то! — картинно всплеснул руками Вирен. — Как меня умиляют эти маги, ну беспомощные же. Ладно, черт с вами. Значит, Гвардии достанется вся слава, я правильно понял? Хотя наказания вы вряд ли избежите… Уверены, что оно надо?

Он удивился искренне, но Ринка кивнула без сомнений.

***

Они распрощались миром, а Вирен остался гулять по городу, опасаясь возвращаться в коммуналку и заводить разговор о союзе с теми, за кем они были посланы вдогонку… Следуя по Малой Садовой, Вирен не мог не заметить молчаливой осторожной тени, что следовала за ними. Будь другое время, он назвал бы с довольной усмешкой эту тень ангелом-хранителем, если б не был частью той силы, что обрушила Небеса. Он боковым зрением уловил движение позади, почти невидимое, незаметное невнимательному глазу.

Поддавшись искушению, он ловко нырнул в толпу, потерялся. Тень приостановилась, растерянно вертя головой; она оглядывалась, искала его, и Вирен радостно вылетел прямо перед ней.

— Здрасте, майор фон Айзендерф! — Вирен не смог сдержать довольной улыбки при виде знакомой вампирши, хотя она от его столь явной радости смутилась, улыбнулась в ответ неловко — одними губами, не разжимая их.

— Анна, — негромко поправила она. — Я не на работе. Удивительно, я думала, не заметишь…

С прошлой встречи Анна ничуть не изменилась, прекрасная холодной вечной красотой; Вирен поймал себя на том, что глазеет, подмечает прежде незамеченные, упущенные черты.

О чем говорить с ней — о погоде? В голову лезла сущая чушь, и Вирен злился на себя за это глупое волнение. Которое напрочь перебило то, что он хотел спросить, хотя Вирен специально готовился для серьезного разговора…

— Вас капитан Ян попросил за мной следить? — уточнил он, чувствуя, что внутри обрывается туго натянутая струна. Отшатнулся, когда Анна согласно кивнула.