Изнанка не победила, но исказила Влада кривым зеркалом.
— Он вас сожрет, капитан, там такое, такое… — перепугано голосили солдаты из Роты, заслоняя ему путь, осторожно придерживая, потому что понимали: Ян сейчас ничего не соображает.
— Я его сам сожру, пустите немедленно! — орал он, захлебываясь, хватаясь за револьвер и непонятно кому грозя. — Прочь! Неподчинение приказу! Да я вас!.. Всех! Под трибунал! Р-разойтись!
Ян забился в объятиях что-то бормочущего Волка, который обхватил его и оттащил, как невесомого ребенка. Силы Всадника хватило бы, чтобы разодрать этого амбала в клочки голыми руками, но неожиданно для себя Ян сломался, затих, обмякнув. Что-то, похожее на рыдание, рвалось из груди.
Громовый рык встряхнул весь город. Грохотали Высшие заклинания, словно там рвались гранаты. Контракт не звенел, как обычно, а молчал, и это было страшно, Ян понял наконец те пафосные слова про отсеченную половину. Его стало слишком мало.
***
Он отключился, мысли стали куда отрывистее, проще. А стоять на четырех мощных лапах показалось куда приятнее — и как он раньше жил хрупким неловким человеком?.. В горле клокотало рычание, мокрый язык вываливался из широкой клыкастой пасти. Они с Мархосиасом продолжали виться кругами, а Рыжий спасал его, прикрывал магией, кое-как — по бокам все равно прилетало. Шерстью пахло. Запоздало Влад сообразил, что это — от него.
Но было облегчение, теперь он не отвлекался на сомнения. Свою грань Влад перешел — и потому мог не думать о человечности и не бояться стать монстром, он был им. И это оказалось удивительно приятно.
Кое-чему научившийся Рыжий штопором закрутил магию, и она грянулась прямо Мархосиасу на голову, что он вынужден был бросить затянутое заклинание и защищаться. Кольцо до сих пор было у него на руке, он управлял теми демонами в Столице. В другое время Влад бы целился в правую руку, но сейчас…
Сейчас он побежал прямо на врага — терять нечего, страха нет, его охватил азарт охоты, хищничье чувство. Прикрытый Рыжим, его трясучей магией, пахнущей забытым Раем, Влад кинулся, лязгнул пастью и впился в руку. Обжегся магией, но не отстал, куснул, вгрызся, рванул назад, отплевываясь чужой кровью. По рогам вдарило боевым заклинанием. Прижимая к себе залитую черным руку, Мархосиас заорал. Маги не любили боли. Когда дерешься колдовством, когда оно сталкивается вдали, где-то между ними, совсем не предполагаешь, как вспыхивают настоящие раны.
В спину Мархосиаса толкнула магия Рыжего, и он вяло отмахнулся левой рукой. Одной не поколдуешь — плетение даже не получилось начать. Это его добило или кровь, обильно льющаяся, горячая, тянущая оголодавшего Влада ближе, но Мархосиас рухнул без сознания.
— Влад! Капитан! — сипло выкрикнул мальчишка. Он него кисло несло страхом. — Влад, пожалуйста, все закончилось, он наш, он… Вернитесь. Прошу.
Кольцо блестело, сверкало в крови, среди откушенных, словно срезанных пальцев. В глазах мутилось, темнело, а вот оно сияло золотой магией. Манило, звало, и все остальные звуки померкли по сравнению с этим: и срывающийся голос демоненка, и стук сердца изнанки, ее дыхание, постоянное дрожание, чуткий перезвон ниточек. Кольцо шептало голосами, в которых невозможно было различить ни слова — и все равно он все понимал.
Рыжий подкрался, коснулся его плеча, зарылся пальцами в шерсть. Влад мотнул головой. Зарычал. Человеческие слова не лезли на язык, а песьей пастью невозможно было их выговорить, вытолкнуть. Инстинкт сердито вертелся в груди: ему не нравилось, что Рыжий стоит так близко. Что трогает его. Влад-человек посмеялся бы и предложил за уши оттащить. Влад-зверь огрызнулся, скалясь, рявкнул на Рыжего, что тот забавно отпрыгнул.
Но что-то человеческое в нем осталось. Зверь хотел обнюхать кольцо, лизнуть — попробовать на зуб. Пахло от него вкусно — обещанием, сладостью власти, тревожным ощущением под ребрами. А Влад протянул тяжелую длиннопалую лапу — она двигалась неловко, непривычно людским жестом.
Проклятое кольцо наскочило на коготь легко, точно само прыгнуло, а потом все поглотил свет.
***
Света было слишком много. У Влада раскалывалась голова, он чувствовал себя даже хуже, чем в тот последний раз, когда напился. Порывшись в неподатливой памяти, но не делая попыток подняться, Влад устало понял, что это было вчера.
Глаза болели даже закрытыми. Все тело сковывала странная лихорадка. Кто-то осторожно потряхивал его, тянул за ворот мундира, и Влад все-таки рискнул разлепить веки. Застонал — получился рык. Над ним мельтешило бледное лицо Рыжего, больше похожее на посмертную маску, и, увидев, что Влад слабо отзывается и пробует проморгаться, он ожил и просиял. Помог сесть.
— Хуле ты на меня так смотришь, будто у меня вторые рога выросли? — спросил Влад. Язык немел, не слушался — он его искусал, пока хрипел. Нужно было начинать с чего-то покороче, а не выделываться перед мальчишкой…
— Слава Деннице, — выдавил Рыжий. — Вы человек.
— Нет, архангел с ебаными четырьмя крылами. Ты, маг-недоучка, чего стряслось? Призрак дедушки увидел?
— Вы там… там… н-не важно.
Заело Рыжего, и он махнул рукой. Полез обнимать Влада — не иначе как Вирен покусал. Опираясь на дрожащего перепуганного мальчишку, он осмотрелся, присвистнул. Влад часто бывал в Бездне, там царила чернильная темнота, густая, вязкая, и один Ян умел зажигать немного света — обычное такое неоновое заклинание. А в месте, куда их с Рыжим занесло, было много-много белого цвета, хотя глаза не слепило так, как должно. Он приходил в себя слишком быстро для человека, который пару минут назад валялся чуть не в параличе. А в теле поселилась какая-то легкость, невесомость, которую Влад помнил еще из тех лет, когда был духом.
— Вы надели кольцо, а я… ну, видно, очень крепко за вас схватился. Не помните?
— Припоминаю. Как в тумане все, — соврал Влад. Многое бесследно стерлось.
— Где мы? — с надеждой спросил Рыжий. Он ждал, что Влад все разъяснит, поможет ему.
Попытавшись выйти на изнанку, Влад натолкнулся на плотную стену, хмыкнул, но постарался ничем не выдать смущения перед воодушевленным учеником. Определенно, это место напоминало Бездну, но он что-то не помнил, чтобы Ян притаскивал в нее проводку.
— Подпространство, — буркнул Влад. — Где-то между мирами. Вот как Мархосиас догадался такое устроить для тех, кого в плен взял. И сам прятался… Насмотрелся.
— Нас сюда затянуло?..
— Не наши тела, что-то вроде астральных проекций. Душ, если хочешь попроще. Живую плоть бы разорвало, как в вакууме… Зато нам не смогут навредить, ранить здесь непросто. Так что не трясись, смерть нам пока не грозит.
— Я не могу вам навредить, мой господин. Это выше моих сил.
Позади послышался голос; шуршание, негромкий вздох — фальшивый, ненастоящий. Обернувшись, Влад почувствовал, что снова немеет, а во рту пересыхает. Женщина, скромно стоявшая позади них, была воплощением самых жарких мечтаний. На нее любой бы клюнул — даже мертвый, уж Влад знал, о чем говорит. Огненноволосая, идеально сложенная, а еще — совершенно обнаженная, без малейшего клочка одежды, с гладкой бархатистой кожей. Взгляд завяз где-то в районе ее пышной груди. Скользить ниже Влад не отваживался.
Что-то скрипнув, замолк Рыжий. Растерянно оглянулся на Влада. Из мальчишки мог получиться неплохой маг: он чувствовал, что за красивой, соблазнительной оберткой таится нечто древнее и неизведанное. Впрочем, не повестись на нее было трудно.
Влад почувствовал, как нечто бережно копошится у него в голове, вытаскивает этот образ. Откуда-то из разгульной молодости, когда он ради ночи с такой женщиной многое бы отдал, сложил бы к ее точеным ножкам. А потом бы сбежал. Не умел Влад иначе.
Он отвернулся. Скосил глаза куда-то вбок.
— Если не нравится, я могу принять любой облик, который вы захотите, — мелодично подсказала девушка; голосок у нее был ангельский, сладкий. — Не подходит?..
— Да не в этом дело.
— Вы женаты? — трогательно насупилась она. — Не бойтесь, мой господин, я даже не человек, я слуга…
